Дама со стилетом
(Роман) - Лович Яков - Страница 11

Что заставило леди Ю убить Лямина, да и она ли совершила это убийство? Если убила она, то как могла эта загадочная женщина приехать в кабаре после убийства, танцевать и веселиться?

Почему он, Горин, никогда ничего не слышал от Лямина об этой леди Ю? Ведь что-то связывало их, что-то опутало их жизнь крепкой нитью… Правду ли говорила блондинка в изумрудном платье? Неужели только вино заставило ее развязать язык, говорить о самых интимных сторонах ее жизни им, Горину и Кроссу, малознакомым ей людям? Был ли здесь просто порыв, желание излить душу?

А что, если она ведет какую-то тонкую игру, и что, если весь этот рассказ — выдумка? Что, если этот рассказ — просто желание направить двух друзей по ложному следу?

Но, с другой стороны, сейчас же приходила мысль, что незачем ей было все это выдумывать: проще было отговориться незнанием или молчать.

Несмотря на все свои подозрения, создаваемые рассудком, Горин чувствовал, что всей душой верит блондинке. Слишком непосредственен был рассказ девушки. В словах маленькой, измученной блондинки звучала подлинная тоска, подлинное отчаяние.

Горин вспоминал ее лицо — и перед ним сейчас же всплывали большие, светлые, наивные глаза блондинки. Они не могли лгать, эти глаза, даже в той обстановке хмельной вакханалии, на которую им приходилось смотреть каждую ночь. Блондинка говорила правду — значит, другая женщина убила Лямина.

Кто она?

Лицо блондинки в изумрудном платье бледнело, таяло. На его место выплывал другой образ — туманный, неопределенный, таинственный образ женщины, которая называла себя леди Ю. Он никогда не видел ее, но это не мешало его воображению облечь призрачный образ в почти реальные формы.

Горин был романтиком по своей натуре.

Теплично воспитанный на книгах, вдали от жизни, он еще с детства носил в своем воображении вереницу женских образов, навеянных мировой литературой.

Он был влюблен, вместе с Байроном, в Ианту, юную и прелестную, грациозную, как газель…

Увлеченный в бой Сарагосской девой, он шел против галльских легионов и отдавал свою жизнь за огненный взгляд ослепительной испанки.

Он трепетал за жизнь Лейлы — прекрасной и лукавой изменницы. Он принял ее последнее дыхание и мстил за ее жизнь вместе с Гяуром…

И русские девушки — Лиза Калитина, Елена, Наташа, Нелли — милые существа, обвеянные ароматом русских беспредельных полей, нежные, самоотверженные, прекрасные — отнимали у него по кусочку души и никогда не исчезали из воспоминаний.

Годы шли, суровая, полная лишений жизнь притупляла юношескую восприимчивость, но светлые поэтические образы женщин, рожденных книгой, витали перед глазами Горина.

Его любовь к этим образам, преклонение перед ними внушали ему уважение к каждой женщине, встреченной им на жизненном пути. Он никогда не подходил легко к женщине, никогда не осуждал женщин, даже тех, с кем приходилось встречаться во время кутежей и пьяного разгула. И это было причиной, что приятели считали его идеалистом, чудаком и делали это объектом своих скверных шуток.

Это было причиной того, что образ леди Ю неожиданно захватил его воображение, покорил его, вселил смутную тревогу в его душу. Что-то сильное, трагическое, прекрасное было в той женщине, которую он знал только по описанию блондинки в изумрудном платье.

Романтический ореол окружал ее, а рассказ блондинки делал леди Ю в глазах Горина героиней и мстительницей за злое дело. Она должна была быть прекрасна — он не сомневался в этом: другой она не могла быть, хотя, по рассказу Иры, и была немолода. Его охватила жажда встретиться с ней, увидеть ее, говорить с ней.

Воображение рисовало ему эту встречу в поэтической дымке. Его не смущало, что, по его собственному предположению, он должен был увидеть ее впервые в ночном кабаре, куда блондинка обещала вызвать его и Кросса для встречи с леди Ю.

Как далека была эта обстановка от тех фантастических картин, которые рисовал себе Горин — его не смущало и то, что ни Ианта, ни Лиза Калитина не пошли бы в ночное кабаре.

Жизнь шла вперед. Ианта и Лиза покоились в прошлом, среди пыльных книг, а современный роман может начаться и в кабаре.

Так бессознательно думал Горин — и ждал вестей от Кросса.

На четвертый день, около часов вечера, Кросс заехал за Гориным.

— Ну что? Ну что? Она там? — заволновался Горин.

— Да. Одевайтесь и едем в «Рамону». Леди Ю только что приехала туда.

Глава 16

ГОЛОС ЛЕДИ Ю

Снова тот же зал, где Кросс и Горин так недавно выслушали грустный рассказ о мещанском романе.

Снова звуки чувственных мелодий, полуобнаженные женские тела, шумный говор, смех, табачный дым, звон посуды, игра взглядов, скользящие в танце фигуры, пьяные песни, быстрая и резкая смена освещения.

Кросс и Горин вошли — и на минуту остановились у дверей, захваченные картиной общего возбуждения, общей горячки веселья.

Зал был полон и узкий круг танцующих казался почти неподвижным. Цепь приставных столиков замыкала круг и не позволяла свободно танцевать. Пары стояли на одном месте, слитые, спаянные ритмом, прижавшиеся друг к другу, с тиснутые соседями.

Легкая рука коснулась плеча Горина. Он быстро обернулся.

Светлые глаза блондинки в изумрудном платье смотрели на него. Он увидел, что она взволнована и растеряна.

— Идите за мной, — тихо сказала она.

Она привела Горина и Кросса к одному из столиков в глубине зала.

— Здесь вам будет удобнее наблюдать. Я нарочно оставила для вас этот столик. Леди Ю сидит вон там, в красной шляпе и белом шелковом платье. С ней сегодня какой-то американец и его жена. Представьте себе, леди Ю ласково поздоровалась со мной. Я думаю, что она хочет поговорить со мной. Если это так, — то мне легко будет познакомить вас. Закажите что-нибудь.

Блондинка затерялась в толпе танцующих.

Горин с нетерпением ждал, когда снова осветят зал.

Кросс сосредоточенно курил сигаретку и сидел неподвижно, как мумия, опершись на спинку стула.

Барабан джасса рассыпался дробью и резким ударом закончил мелодию. Зажгли свет и середина зала опустела. Шум голосов и звяканье посуды сразу утроилось.

Горин внимательно осматривал столик за столиком, угадывая, волнуясь, вспоминая описание леди Ю. В левом углу зала он нашел тех, кто подходил к описанию, сделанному блондинкой.

Высокий молодой американец стоял у столика, слегка согнувшись, чему-то улыбался и внимательно слушал двух дам, сидевших за столиком.

Одна из них сидела лицом к Горину и что-то быстро говорила. Она была без шляпы, а потому все свое внимание Горин перенес на вторую даму, которая была в красной шляпе.

Ему было досадно, что дама сидит спиной к нему и он не может разглядеть ее лица. Она сидела свободно и непринужденно, заложив одну руку за спинку стула. Несколько раз дама порывисто откидывалась назад, громко смеясь.

— Видите леди Ю? — спросил Горин Кросса.

Тот молча кивнул, флегматично посасывая сигарету.

«Как познакомиться с ней? — думал Горин. — Пригласить ее танцевать? Нельзя, не будучи знакомым. Хоть взглянуть на нее. Когда будут танцевать, — пойду в круг танцующих. Там тесно, можно будет приблизиться и рассмотреть ее».

Оркестр заиграл вальс.

Как бы идя навстречу желаниям Горина, дама в красной шляпе встала, кивнула американцу и протянула ему руку, явно приглашая его танцевать.

Они плавно вошли в круг танцующих.

Горин увидел на одну секунду, пока танцующие не закрыли ее, что дама высока и стройна.

Горин вскочил и пошел от столика, бросив Кроссу:

— Я пойду танцевать. Я должен разглядеть эту таинственную леди Ю…

Он пригласил первую попавшуюся партнершу.

Она охотно отдалась в его крепкие, сильные руки, но была сразу же обижена его полным невниманием. Она пыталась заговорить с ним — по-русски, по-английски, по-французски, — но он что-то мычал, всецело захваченный желанием поскорее увидеть таинственную женщину, которая завладела его воображением.