Неопределенность (СИ) - Селиванов Петр Петрович - Страница 40

- Прошу прощения, а указательные знаки здесь случаются? - робко спросил он.

Девушка посмотрела на него, как смотрят на иностранца, стоящего у входа в библиотеку и спрашивающего, как ее найти. Тем не менее, она ничего не ответила, а только улыбнулась, по-дурацки хихикнула и побежала к выходу.

- Что за манеры у молодежи? - обиделся Элла-дис.

- Смотри и учись, - улыбнувшись, сказала Эсэль и через полминуты уже мило разговаривала с молодым парнем.

'Как она только за полминуты парня найти успела', - думал про себя Элладис.

Еще через минуту она снова повернулась к Элладису.

- Пошли, - довольная собой, сказала она.

- А какая лестница, если не секрет?

- Любая, - уверенно сказала она.

- То есть как это? - округлил глаза Элладис.

Эсэль взяла архангела под руку, и они вместе зашли на основание лестницы.

- Этот милый молодой человек объяснил мне, что здесь не нужны никакие опознавательные знаки и тому подобное. Ты всегда попадешь именно в тот зал, в который хочешь попасть, независимо от того, по какой ветви пойдешь, - объяснила Эсэль.

- Ничего не понял, ну и ладно...

Они уже пошли по широкой мраморной лестни-це, которая была, пожалуй, самой длинной. Она поднималась до самого потолка, спускалась вниз, делала несколько оборотов вокруг другой ветви и прикреплялась к двери на втором этаже здания.

- Ты там в своем пространстве архангелов уже забыл о творческой натуре некоторых людей. Архитектор задумал такое интересное здание и вложил в него некоторые уникальные навыки. В общем, здесь все зависит от твоих мыслей, как в девятнадцатом пространстве или в девятом. Если хочешь в конкретный зал, то в какую бы дверь ты не вошел - ты попадешь именно туда. И, кстати, здесь не всегда двадцать семь залов. Иногда больше, иногда меньше. Опять же все зависит от потребности людей.

- Веселый был архитектор, - ухмыльнулся Элла-дис.

Они уже дошли до самого верха лестницы. Остановившись, они, не сговариваясь, вместе посмотрели вниз. Десятки людей, как муравьи ходили, бегали по лестницам. Зрелище было очень интересным и увлекательным. Если бы не люди, которые шли сзади и явно торопились, Эсэль и Элладис, наверное, постояли бы еще полчаса, глядя на этот смешной муравейник. Но по выражениям некоторых лиц было ясно, что их остановка на вершине лестницы несколько мешает общему движению. Оба невольно улыбнулись друг другу.

- Ты почему улыбнулась? - спросил Элладис.

- А ты? - вопросом ответила Эсэль.

- Не знаю. Забавно наблюдать за ними.

Эсэль ничего не ответила. Дальше они продол-жали свой путь молча. Дойдя до большой деревянной двустворчатой двери, Элладис не без труда открыл ее. Перед ними предстал огромный кинозал, с сотней кресел, высокими потолками и приятным, камерным освещением. Эсэль продолжала держать Элладиса под руку, так они и зашли в зал. Людей почти не было, а фильм еще не начался. Пройдя к совершенно пустому ряду, они сели на удобные, мягкие кресла, и, как по взмаху волшебной палочки, свет в зале начал гаснуть и вскоре потемнел совсем. Шторы на огромной сцене с шелестом разъехались в стороны, открывая большое полотно экрана. Фактически ничего удивительного, все как в трехмерном пространстве. Наверное, архитектор данного здания очень любил трехмерников или много слышал и читал о них. Элладису это помещение навевало чувство тоски по старым добрым временам, когда он жил в трехмерном пространстве. Хотя это было не так уж и давно...

На экране появилась картинка с изображением веселого человека в старой клетчатой рубашке и синих потертых джинсах.

- Реклама, - тихо сказал Элладис, склонив голову к уху Эсэль, - я ее еще помню. Наверное, специально включают, создавая ощущение чего-то далекого и иного.

- В этом пространстве нет денег и нет рекламы. Но люди, изучающие трехмерное пространство разных веков, знают о ней, - так же тихо сказала Эсэль, - на-верное, из архивов достали.

- Интересно, полностью воссоздали атмосферу первого пространства, - улыбнулся Элладис, глядя на то, как на экране человек в рубашке садится на матерого быка и скачет на нем до полного изнеможения животного.

В финале рекламы бык падает без сил, а мужчи-на показывает в камеру баночку с энергетическим на-питком 'Богатырь'. А слоган гласил: 'Богатырь! И никто не устоит перед твоей выносливостью'. Следующая реклама была еще забавнее. Ее Элладис уже не помнил, наверное, она была новой. Сюжет был таков: здоровый, мускулистый мужик сидит в баре и пьет какую-то жидкость, по цвету напоминающую виски. По сюжету это, конечно же, очень крепкий алкогольный напиток. Для такого-то кабана, что воду пить. Рядом садится молодая красивая девушка и строит ему глазки. Тот подсаживается рядом и угощает. Она берет элегантную, тоненькую бутылочку пива. Тот ухмыляется и одобрительно машет головой. Она жестами показывает, что, мол, давай потягайся со мной, кто больше выпьет. Мужик с ехидной улыбкой на лице берет себе такую же бутылочку и вы-ливает ее в кружку с виски. Нечего, вроде как, такому бруталу пить из дамской бутылочки. Они залпом выпивают пиво, и мужик, опьянев до своего предела, падает со стула. А девушка, мило улыбаясь, заказывает еще одну бутылочку. Голос за кадром говорит: ''Эстетика'- пиво, предназначенное исключительно для девушек. Мужчинам пить строго не рекомендуется'.

После нескольких рекламных блоков экран по-темнел, и появилась эмблема кинокомпании, представ-ляющей фильм.

- Где же Офар? - нетерпеливо спросила Эсэль. Должен же быть здесь.

- Может быть, еще не подошел, - предположил Элладис, - или еще что-нибудь?

- К чему тогда была такая спешка?

- Это же Офар. Он всегда жестким был, как стальной прут.

- И не пунктуальным, - решила добавить Эсэль.

Экран был большим, звук громким, и смотреть кино было очень интересно. Поистине воссоздали атмосферу трехмерного кинотеатра, и это было странно и интересно одновременно. Фильм уже подходил к концу, когда сзади опустилась тяжелая рука на плечо Элладиса. Тот от неожиданности вздрогнул. Да еще и фильм был интригующим, что добавило нервозность в движение Элладиса.

- Тихо ты, Элладис.

- Офар, - почти во весь голос сказал архангел.

Эсэль тоже повернулась назад.

- Не ори, - тихо сказал Офар, - как закончится фильм, подходите в зал для отдыхающих. Там найдете большой синий диван, я буду вас ждать.

- А сейчас нельзя? - шепотом спросила Эсэль.

- Досмотрите фильм, - Офар махнул головой в сторону экрана, - сейчас будет самое интересное.

После этих слов Офар испарился. Сидящие в зале люди из-за темноты не заметили ни его появление, ни исчезновение, только один молодой человек, сидящий впереди, не оборачиваясь, сделал Элладису замечание по поводу громкого разговора.

***

Фильм произвел на Элладиса сильное впечатле-ние. Всю дорогу до зала отдыхающих он возбужденно говорил Эсэль о том, как классно главный герой обма-нул маньяка. Как хитро он смог убежать от него и спасти свою любимую. Эсэль же его чувств не разделяла, фильм ей не понравился, и единственное, чего она ждала, - это разговора с Офаром. За своей болтовней Элладис не заметил, как они уже миновали еще одну ветку лестницы и вышли в просторный холл комнаты отдыха. Перед их взором предстало стильно обставленная мебелью комната, с огромным количеством книжек по обеим ее сторонам. У длинных стен стояли небольшие диваны разных размеров и расцветок, за которыми и располагались стеллажи с книгами. Свет был приглушен примерно так же как в кинозале перед показом. Играла тихая, расслабляющая музыка. Людей в этом помещении было не много, хотя и больше, чем в кинозале во время показа фильма 'Вестибюль'. Прямой ангел со своим спутником направились вдоль зала, глядя по сторонам в поисках синего дивана. Чем дальше они шли, тем длиннее становилось помещение, и тем необычнее было идти. Казалось, что конца этой длинной комнаты может вообще не быть. Наконец, пройдя уже сотню метров, Эсэль дернула Элладиса за рукав, и он повернул за ней направо, где увидел сидящего на темно-синем диване и вальяжно курящего большую сигару Офара. Это был один из самых маленьких диванов из всех, которые только они видели на своем пути, но все же для троих места на нем хватило. Возле дивана стоял маленький столик, на котором Эсэль увидела бокал с коньяком и закрытый томик Пушкина.