Король Матиуш Первый - Корчак Януш - Страница 52

Заседание подходило уже к концу, когда доложили: какой-то человек требует, чтобы его допустили на военный совет по очень важному делу.

Оказалось, это был химик, изобретатель усыпляющего газа.

Он предложил напустить в зверинец газ. Обессилевший от голода и усталости Матиуш уснет, и его можно будет связать и заковать в кандалы.

– Если желаете, испробуйте действие моего газа на животных, – услужливо предложил химик.

Принесли баллон, установили в полверсте от королевской конюшни и пустили струю жидкости, которая моментально испарилась. Конюшню словно туманом заволокло.

Через пять минут входят в конюшню и видят: лошади спят стоя, мальчишка-конюх, валявшийся на сене и от безделья ковырявший в носу, тоже спит как убитый. Его тормошили, стреляли над самым ухом из пистолета, а у него даже ресницы не дрогнули. Спустя час конюх и лошади проснулись.

Опыт удался на славу. И короли решили не терять времени и сегодня же захватить Матиуша.

Матиуш три дня ничего не ел, отдавая остатки пищи своим верным товарищам.

– Мы должны быть готовы обороняться целый месяц, – твердил он.

Матиуш надеялся: вдруг богатые горожане одумаются и прогонят неприятельские войска?

Поэтому, заметив поблизости каких-то штатских, он принял их за парламентеров и приказал не стрелять.

Но что это?

Дождь – не дождь? Холодная струя с силой ударила в окна. Несколько стекол треснуло, и помещение наполнилось не то туманом, не то дымом. Во рту – сладковатый вкус, в носу – удушливый запах. И не поймешь, приятно это или противно. «Измена!» – мелькнуло в голове у Матиуша, и он схватился за револьвер. Но руки были точно ватные. Он напряг зрение, стараясь разглядеть, что там, за пеленой тумана, но безуспешно.

– Огонь! – превозмогая слабость, кричит Матиуш и судорожно хватает ртом воздух. Но глаза сами слипаются. Револьвер выпадает из рук.

Матиуш нагибается, хочет его поднять, но силы покидают его, и он падает на пол.

Его охватывает безразличие. Он забывает, где он, и засыпает.

LI

Пробуждение было ужасно.

На руках и ногах – кандалы. Высоко, под самым потолком, – зарешеченное окошко. В тяжелой, окованной железом двери – маленькое круглое отверстие, в которое заглядывает тюремщик: следит за королем-узником.

Лежа с открытыми глазами, Матиуш старался припомнить, что случилось.

«Как быть?» – вертелось в голове.

Матиуш не принадлежал к числу людей, которые перед лицом трудностей опускают руки и предаются отчаянию. Нет, он никогда не терял присутствия духа и всегда старался найти выход из любого, самого безвыходного, положения.

Как быть? Но чтобы принять решение, надо знать, что произошло. А он не знает.

Матиуш лежал возле стены на охапке соломы, брошенной на пол. Он легонько постучал в стену. Может, отзовется кто-нибудь? Стукнул раз, другой – никакого ответа.

Где Клу-Клу? Что с Фелеком? Что происходит в столице?

В окованных железом дверях заскрежетал ключ, и в камеру вошли двое неприятельских солдат. Один остановился в дверях, другой поставил на пол рядом с подстилкой кружку молока и положил кусок хлеба. Матиуш безотчетным движением протянул руку, чтобы опрокинуть кружку. Но тут же одумался. Ведь от этого он все равно не станет свободным. А есть хочется, и силы ему еще понадобятся.

Матиуш сел и, с трудом двигая руками в тяжелых кандалах, потянулся за кружкой.

А солдат стоит и смотрит.

Матиуш съел хлеб, выпил молоко и говорит:

– Ну и скупые ваши короли! Разве одним куском хлеба насытишься? Я кормил их получше, когда они гостили у меня. И Старого короля, когда он был моим пленником, тоже угощал на славу. Меня содержат три короля, а дают всего-навсего одну кружечку молока да один кусок хлеба. – И Матиуш весело и непринужденно засмеялся.

Солдаты промолчали. Им строго-настрого запретили разговаривать с узником. Но, выйдя из камеры, они передали слова Матиуша тюремному надзирателю, а тот срочно позвонил по телефону, спрашивая, как поступить.

Часа не прошло, как Матиушу принесли три кружки молока и три куска хлеба.

– Это, пожалуй, многовато. Я не намерен объедать своих благодетелей. Их трое, и, чтобы никого не обидеть, возьму у каждого поровну, а лишний кусок хлеба и лишнюю кружку молока прошу забрать.

После еды Матиуша сморил сон. Он спал долго и, наверно, проспал бы еще дольше, если бы его не разбудил в полночь скрип отворяемой двери.

– «В 12 часов ночи состоится суд над бывшим королем Матиушем Реформатором», – прочел военный прокурор и показал Матиушу бумагу с печатями трех неприятельских королей. – Прошу встать!

– Передайте суду, чтобы с меня сняли кандалы. Они для меня слишком тяжелы и натирают ноги.

Матиуш это нарочно придумал. Просто ему хотелось предстать перед судом ловким и грациозным, как прежде, а не жалким узником в безобразных цепях, сковывающих движения.

И он настоял на своем: тяжелые кандалы заменили изящными золотыми цепочками.

С высоко поднятой головой, быстрым легким шагом вошел Матиуш в тот самый зал, где совсем недавно диктовал свои условия арестованным министрам. С любопытством огляделся он по сторонам.

За длинным столом восседали генералы трех неприятельских армий. Короли занимали места в левой половине зала. Справа сидели какие-то личности во фраках и белых перчатках. Кто это? Они все время отворачивались, и он не мог разглядеть их лиц.

Обвинительный акт гласил:

Слово предоставляется обвиняемому.

– Что я обратился с воззванием ко всем детям – это ложь. Что я не был королем, когда застрелил парламентера, – тоже ложь. А хотел ли я стать властелином мира, этого, кроме меня, никто не может знать.

– Хорошо! Прошу, господа, зачитать ваше постановление, – обратился председатель суда к личностям во фраках и белых перчатках.

Волей-неволей пришлось встать. Один толстяк с мертвенно-бледным лицом держит в трясущихся руках бумагу и дрожащим голосом читает:

– «Мы, нижеподписавшиеся, видя, что бомбы разрушают наши жилища, и желая спасти женщин и детей, отрекаемся от короля Матиуша Реформатора. Мы, именитые горожане, постановили на своем совете лишить Матиуша трона и короны. Дальше так продолжаться не может. Белые флаги означают, что город сдается. И с этой минуты войну ведет не наш король, а простой мальчик Матиуш. Пускай он сам расплачивается за свои поступки, мы за него отвечать не желаем!»

Председатель суда протянул Матиушу бумагу:

– Подпишите, пожалуйста.

Матиуш взял ручку и, подумав немного, написал внизу:

И громко прочел написанное вслух.

– Господа судьи! – обратился Матиуш к генералам. – Я требую, чтобы меня называли королем Матиушем, ибо я был королем и останусь им, пока жив. Иначе это будет не суд, а расправа с побежденным. Тогда позор вам! Это недостойно людей вообще, а тем более солдат. Или вы выполните мое требование, или я буду молчать.

Генералы удалились на совещание, а Матиуш стоит и насвистывает залихватскую солдатскую песенку.

Но вот генералы вернулись.

– Матиуш, признаёшь ли ты, что обращался с воззванием к детям всего мира?

Молчание.

– Ваше величество, признаете ли вы, что обращались с воззванием к детям всего мира?

– Нет, не признаю. Никакого воззвания я не писал.

– Вызвать свидетеля, – распорядился судья.