Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Весы Лингамены (СИ) - Орлов Роман - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

   - Это у вас такие ниточки из прошлой жизни вне поля, что ли? - прервала меня Дарима, незаметно для всех подошедшая к столу. - Или это уже считается "прошлым воплощением", да?

   - Не всё так плоско, Дари, - улыбнулся уже чуть успокоившийся Гелугвий. - Об её действительных прошлых жизнях мы ничего не знаем. При этом у людей внутри выбор весьма небогатый: ходить или не ходить. Что там ещё можно делать? Быть может, он обусловлен простыми причинами, быть может - и нет. Но нам предстоит это выяснить.

   Дарима чуть вздёрнула недовольный носик:

   - А что же вы, товарищи учёные, не взяли в расчёт тот простой вариант, при котором выбор она свой делает под влиянием

внутренних

причин, совсем не тех, что уже были сотканы в прочное полотно пять десятков лет тому назад здесь,

вовне

.

   Мы все поначалу переглянулись. Это ещё надо было переварить.

   - Ну да, - опомнился первым Штольц. - Так как просчитали мы всё всего лишь на известные 55%, остаётся ещё довольно-таки громадная вариативная дыра, из чего следует...

   - Ох, ну ты скажешь тоже! - засмеялась Дарима. - Ну, хорошо, значит, если вы отводите на эту... дыру 45%, то чего удивительного, что она перестала ходить в поле, или куда там... а вместо этого остаётся у окна? Неужели это не вписывается в те 45%?

   - Дело в том, Дари, - вкрадчиво, но твёрдо отвечал Гелугвий, - что этот процент описывает

всю

жизнь Наланды. За пятьдесят лет

там

, - и он указал пальцем на светящийся экран на столе, - под Колпаком Неймара, не случилось ничего из ряда вон выходящего. Всё можно было просчитать даже без кармосчётных вычислительных машин, буде таковые у нас... ммм... эээ... - учёный запнулся и посмотрел по сторонам. День за окошком уже явно клонился к закату. Голубое небо потихоньку серело, сгущались сумерки. Гелугвий вернулся к мысли и продолжил:

   - В течение всего этого времени боковые ветви алгоритмов неуклонно таяли в коридорах ньютоновской инерции, где, наконец, практически полностью утратив событийную насыщенность, показали негативную возможность возмущения нулевой активности.

   - Ну просто поэтика романтизма! - Дарима от удовольствия даже захлопала в ладоши и закатила глаза к потолку. - Однако, Учение говорит нам о том, что у человека всегда есть выбор. Какой бы вы там негативный процент свободы воли ему ни насчитали.

   - Учение также подразумевает, что у любого действия есть предопределяющая его причина, - дополнил Гелугвий и, наконец, улыбнулся. Уж этого собеседница никак не станет отрицать.

   - Это вне всякого сомнения. Но я уже спрашивала: с чего вы все взяли, что причина эта обязательно

снаружи

?

   Гелугвий растерянно уставился на Дариму. Затем глаза учёного беспокойно забегали по сторонам, будто пытаясь найти точку опоры и зацепиться за что-то, но ни на чём не могли остановиться; губы его беззвучно зашевелились; казалось, он хочет что-то сказать, но словно не может преодолеть некий невидимый барьер.

   Дарима, не скрывая саркастической улыбки, смотрела на Гелугвия. Мы со Штольмом взвешивали происходящее каждый по-своему.

   - А что у нас насчёт изменений

внутри

? - наконец, нашёлся я.

   - Как я уже говорил, - собрался с мыслями Гелугвий, - внутри мы знаем каждое дуновение ветерка за прошедшие пятьдесят лет, поэтому...

   - Вот если б ты ещё знал каждое дуновение

красного

ветерка, - пошутила Дарима, смешливо скосившись на говорившего.

   - Да, хм, так вот...

   - Но внутри мы, действительно, считаем малейшие изменения, ты же это хорошо знаешь, Дари, - ответил я за товарища. - Кхарну там, конечно, не как все дети, из дерева наличники сам стал делать, может, он мастером каким был

раньше

. Но делает он их уже давно, а в поле Наланда перестала ходить только совсем недавно. Как это связано?

   - Так поле или всё-таки пляж? - ехидно улыбнулась Дарима.

   - Ну, у них пляж там в поле. На пруду, - ответил Штольм.

   - Но вот насчёт Кхарну... - не закончил я фразу и пожал плечами.

   Повисла тишина, все выговорились. Я приподнялся с рабочего места и прошёлся вдоль стены. Везде здесь чернели выключенными экранами кристалловизоры - мы никогда ими не пользовались. За все двадцать лет в институте я не помню ни одного случая их включения. Наша команда трудится над одной задачей, и все мы хорошо знаем друг друга. Что нам скрывать? Да и от кого? Посторонние, не связанные с нашей работой люди, не посещают стены данного заведения. Так что эти некогда революционные приборы в залах нашего института давно превратились в чистую формальность, если не сказать - в предмет мебели.

   - Ну, хорошо, допустим, невидимые нам изменения произошли

внутри

, - обратился я к Дариме, вновь оказавшись у стола. - Но ведь любые действия объектов мгновенно записываются и поступают в программу просчёта причинности. Какие же это тогда изменения, по-твоему? Как ты себе это представляешь?

   - Как обычно, - последовал несколько странный ответ.

   Дарима встала и поманила всех за собой. Мы прошли автоматические двери, за которыми в приглушённом матовом свете прорисовывался длинный коридор. По стенам тут везде громоздились стенды с изображенными на них различными важными открытиями и их авторами. Теория Бульштадтского... поле Неймара... причинная решётка Кардано... вариативные вилки профессора Гейнома...

   - Вот если бы они все хоть на шаг приблизились к истине, - вполголоса пробормотала Дарима, на ходу косясь на стены.

   - Что, что, прости, не расслышал? - переспросил её Гелугвий.

   - Нам сюда, - уже громко произнесла Дарима, сделав вид, что не слышала вопроса.

   Перед нами раздвинулись давно знакомые всем двери Зала Макетов. Мерцание иллюминации, серебрившееся по стенам паукообразными тенями, выровнялось и усилилось, превратившись затем в ровное люминесцентное освещение.

   - Мы все этот зал хорошо знаем, Дари... - неуверенно начал я.

   Представительница традиционных верований очаровательно улыбнулась.

   - Ага, не сомневаюсь. А скажите, - она сделала небольшую паузу и продолжила: - Вот эти фигурки, домики, трава, дорожки, это вы по ним...

   Но тут молчавший некоторое время Штольм решил опередить вопрос и как можно более мягко сказал:

   - Ну что ты, Дари! Ну, разумеется, не по ним! Мы...

   - Я, конечно, не специалист по контролю над Внутренним Миром, - перебила в ответ Дарима, - но я всё ж понимаю, что последовательности вы строите не по этим фигуркам, хотя и видите тот мир только схематически изображенным на экране мониторов. Но я привела вас сюда лишь затем, чтобы наглядно показать, что вот эти оловянные и пластмассовые фигурки, - она показала рукой на расставленные макеты, - так же далеки от изображаемой ими реальности, как и ваши расчеты от истинного положения дел.

   Краска бросилась говорившей в лицо, и она продолжала уже с жаром:

   - Понимаете, по ромбикам и стрелочкам на экране вы никогда...

   - Да-ри-ма, - вкрадчиво, трескуче, словно впиваясь клещами в каждый слог, наставительно произнёс Штольц. - Мы ценим твоё искреннее участие, но ты ведь всё же у нас советник по вопросам религии. У нас же немного другая работа, точнее, иная её плоскость, и...

   Дарима с силой во взгляде устремила поток своего недосказанного негодования на говорившего, и он несколько стушевался. Снова наступила тишина, и лишь индикаторы задумчиво перемигивались красным и зеленым в дальнем конце зала.

   - Советник по религиозным вопросам очень хочет помочь в нашем общем деле, - негромко промолвила, наконец, Дарима и смиренно сложила руки в молитвенном жесте. - Простите, я немного вспылила. Но, боюсь, любая система, - продолжала она уже ровным голосом, - любой замкнутый мир для изучения, какой бы мы только ни ухищрялись создавать и набивать самыми изощрёнными кармосчётными машинами, - любая подобная задумка обречена быть изначально кармически несамодостаточной системой. Сиречь иллюзорной.