Пятый угол (СИ) - Фирс Мари - Страница 56

— Катя, — продолжил Вадим, пытаясь стащить с меня одеяло, — нельзя так убиваться.

— Позволь мне самой разобраться и понять, как надо себя вести в этой ситуации.

— Все можно исправить в жизни. Посмотри на меня, — повысил он голос.

Я нехотя повернулась и уставилась в его лицо. Он был серьезен, даже резок, взгляд задумчивый, но в то же время заметно было, как Вадим напряжен, видно ему эти дежурства надоели до икоты.

— Прости, что тебе приходится здесь торчать. Если ты уйдешь я не обижусь, даже обрадуюсь. Не трать свое время на глупую бабу.

— Эта «глупая баба», как ты выразилась, — ткнул он в меня пальцем, — просто запуталась. И я, между прочим, ее понимаю прекрасно. То, что произошло в твоей жизни собьет с тропы любого, тут мужик бы здоровый растерялся, а ты всего лишь хрупкая молодая девушка. Кать, — присел на край постели Вадим, — послушай. Вы оба мне дороги, каждый по-своему, мы вместе с Ольгой надеемся, что все вернется на круги своя в итоге. Градову тоже необходимо время, Кать, он живой человек, хоть и выглядит как гора, это не означает, что ему не может быть больно.

Я прикрыла лицо ладонями, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, Вадим осторожно коснулся моих рук и убрал их, заставляя посмотреть на него.

— Поплачь, — приобнял он меня за плечи, — станет легче, но может хватит раскисать. Может стоит сделать первый шаг. Он любит тебя, хоть и слова твои задели его сильно, но разве любовь просто так можно выгнать из сердца?!

— Нет, Вадим, он меня никогда не простит.

— Не унывай, — подмигнул он мне лукаво, — ему просто нужно время, чтобы остыть. Мы еще погуляем на вашей свадьбе.

Я сильнее уткнулась в его плечо, уже не скрывая слез, как же мне хотелось бы, чтобы слова Вадима оказались пророческими. Пусть просто Градов будет рядом, пусть все вернется на свои места.

Мне кажется, именно сегодня я открыла для себя Вадима с новой стороны. И безумно была благодарна ему за поддержку, за понимания, чуткость. Его слова проникали в меня, как влага в иссушенную почву, даже ментально я ощутила, как тело наполняется тонусом, захотелось действительно встать и начать двигаться, стремиться, пытаться сделать что-то полезное.

За всеми разговорами мы даже не заметили, как вечер подкрался, набросив на нас октябрьский плед из кружащих листьев и мелкого дождика. Вадим, улыбнувшись, поднялся, потянулся и начал собираться домой.

— Спасибо, — протягивая ему руку, произнесла я, — хорошо, что вы есть у меня.

— Мы всегда будем у тебя, друзья же, — кивнул он и пошел к двери, я сползла с постели и направилась следом.

Только за Вадимом закрылась дверь, как стены снова начали давить, будто помещая меня в коробочку. А я вдруг отчетливо осознала, что мне просто позарез нужен свежий воздух. Быстро вытащила куртку из шкафа, отыскала ботинки, единственной загвоздкой стали ключи, пошарив по карманам и ящикам уже было расстроилась, что не удалось их обнаружить, но к счастью они оказались в сумке.

Выскочив под темный купол осени, втянула голову в плечи, укрываясь от дождя и побрела в холодный вечер.

Слова Вадима бились в голове, и с каждым шагом я слышала их более отчетливо, ноги сами меня несли вперед и, кажется, только когда очутилась под окнами квартиры Кости, смогла перевести дух.

Ночь опустилась на плечи грузом, я вдохнула глубже, пытаясь стряхнуть морок и страх, понимая, что не зря пришла сюда, что поговорить нам просто необходимо. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на горечь обид, что за свое счастье надо бороться.

В некоторых окнах уже зажглись огни, придавая им уют и безмятежность. Я подняла глаза и взглянула на светящиеся окна второго этажа. За прозрачной шторой промелькнул силуэт Кости и сердце болезненно ухнуло, я сделала шаг в направлении подъезда, но будто кто-то меня толкнул в спину, заставляя вновь взглянуть вверх.

За тюлевой занавеской отчетливо было видно, что происходит по ту сторону окна. Девушка, такая знакомая, тесно прижималась к Градову, положив свои руки на его плечи. Он привлек шатенку к себе и уткнулся носом в ее волосы.

Я открыла рот, пытаясь начать дышать, но вместо вдохов смогла только прохрипеть, хватаясь за горло. Боль тугим узлом, свернувшаяся внутри, взорвалась, обсыпая всю мою Вселенную пеплом. Я смотрела на окна и не могла отвести взор, ноги подкосились, будто стали ватными и, потеряв все силы, я просто плюхнулась на колени на мокрый асфальт.

— Девушка, вам плохо? — где-то раздался мужской голос, мир вокруг меня кружился в сумасшедшем танце, все вертелось и переворачивалось.

Сил, чтобы ответить не было, кто-то чужой подхватил меня подмышки и попытался поставить на ноги, я, балансируя на грани, заплетаясь, поплелась прочь отсюда.

Не знаю сколько времени я ходила и где, просто шла, не разбирая дороги, спотыкалась и падая, а сверху капли-гвозди ударяли по плечам, вбивая меня в землю.

Когда ноги уже начали гудеть от ходьбы, а тело задрожало от холода, я опустилась на качели, что стояли на детской площадке перед домом. Дрожащими пальцами полезла в сумку за ключами, как вдруг что-то нежное коснулось моей ладони.

Вытащив маленькую коробочку, долго разглядывала, не решаясь открыть. Это было равносильно тому, что приподнять крышку ящика Пандоры. Но преодолев собственный страх, осторожно приоткрыла футляр и слезы снова градом покатились по щекам. В тусклом свете дворового фонаря, что раскачивался на высоком столбе, топаз переливался всеми гранями. Кольцо, как напоминание о любви Кости, о наших лучших днях.

Я сжала его в кулаке, поднося к губам. Глухой стон вырвался из груди птицей, воспарившей высоко в небеса, боль туманом обволокла тело, а я продолжала сидеть на детских качелях, прижимая самое дорогое, что у меня осталось от Кости.

А слезы ручьями катились по щекам, смешиваясь с осадками, что падали с неба в этой ночной тиши.

Конец первой книги.