Пертурабо: Молот Олимпии - Хейли Гай - Страница 37

Небо полыхнуло. Посланники закричали, прикрываясь руками от вспышки.

Над городом распустился атомный цветок. Завывающий ураган снес шатер и повалил эмиссаров на колени. Огонь, хлынувший во всех направлениях, поджигал горные леса и превращал возделываемые долины в отравленный пепел.

— Я долго и тяжко бился, пока не собрал достаточно делящихся материалов для оружия, которое наконец вразумило этот мир! — Голос примарха перекрыл стенающий, жаркий ветер смерти, что дул из Кардиса. — Благодаря Императору и жрецам Марса теперь у меня есть лучшее снаряжение — средства разрушения, каких вы и представить не можете. — Шапка ядерного гриба продолжала расширяться, а «ножка» из пара и пыли была такой толстой, что казалась твердой. — Второго шанса у вас не будет.

Ураган неестественно плавно ослаб до теплого ветерка. На месте Кардиса неистовствовала огненная буря, изрыгавшая черный дым в небеса, где рассеивалось ядерное облако.

— Олимпию ждет децимация. Такая участь постигла мой легион, когда я счел его недостойным, так же будет здесь! — Пертурабо закрыл глаза, не пытаясь скрыть боль.

— Вы убьете каждого десятого? — спросила Дематея.

— Вы сами это сделаете, — отозвался примарх.

— Вам никогда не удастся обратить наших людей друг против друга, — возразила женщина.

— Я и не надеюсь, — заверил Железный Владыка. У него затекла шея, и он повел головой. Лязгнули углубленные в череп вводные кабели. — Тех, кто подчинится, не тронут. Остальных истребят или поработят. Если вы не собираетесь помогать моему легиону и Императору как свободные люди, будете служить мне в цепях. Такова цена неповиновения, уже известная многим мирам.

Железные Воины окружили делегатов стеной блестящего керамита. Пепельные тучи над руинами Кардиса затмили солнце, превратив день в холодные сумерки.

— Эйрена! — выкрикнул Дидимус. — Мы пришли сюда под эгидой Эйрены!

— Ваши обычаи для меня ничего не значат, и так было всегда. Сейчас начнется урок, который должна выучить Олимпия: я ценю только преданность. Если вы не лояльны, то бесполезны.

Пертурабо поднял руку.

— Мы верны, — поклялась охваченная паникой Дематея. — Мы не хотим покидать Империум. Вы неправильно поняли!

— Я прекрасно все понял. Вы желаете изменить взаимоотношения с Империумом, но он — воплощение воли Императора, а его воля прочна, как железо. Чтобы согнуть металл, его нужно раскалить и обработать молотом, но ваши жалкие просьбы не подкреплены силой. Все вы — предатели, а у измены нет градаций. Ваши люди умрут. Вы умрете. Ваши города умрут. Кардис — лишь первый в списке, и прежде чем я дойду до конца, вся Олимпия падет на колени и будет молить о милосердии.

Он повернулся от пленников к легионерам.

— Убить всех, — скомандовал примарх. — Никого не щадить, но головы оставить целыми. Потом отправите их обратно в города. Эти создания еще доставят последнее сообщение.

Эмиссары попытались бежать. Пертурабо смотрел, как их расстреливают и как кровь впитывается в песок, сдуваемый ветром с горы.

По требованию примарха под дымящимися развалинами Кардиса разместили «Кавеа феррум» — лабиринт железных залов и хитроумных энергетических полей, в котором заблудились бы любые нападавшие. Оттуда Пертурабо руководил опустошением приютившей его планеты. Прощения не получал никто — а после Кардиса на это никто и не рассчитывал. Истощенные армии Олимпии испробовали против отчужденных сыновей все возможные ходы, от безоглядной атаки до полной капитуляции. Успеха не достиг никто — всех солдат перебили на месте.

Для Железных Воинов, озверевших после десятилетий бесславных сражений, чувствовавших себя брошенными и недооцененными, вероломство соотечественников стало последней каплей. Без сомнений и жалости легион вырезал людей по всей планете. Случались исключения — отдельные легионеры и небольшие подразделения отказывались исполнять волю примарха. С ними обходились так же жестоко, как с гражданским населением.

Форос, Иския, Врен и Ахос быстро пали один за другим в первые два дня, разрушенные до основания. Сначала Пертурабо захватывал крепости медленно, чтобы планета с ужасом ждала возмездия, но по мере развития кампании темп завоеваний возрос. Разделив легион, примарх направил во все уголки мира гранд-роты, и они ежесуточно покоряли несколько цитаделей, соревнуясь между собой в стремительности и изощренности штурмов. Космодесантники превратили осады в мрачный фестиваль воинского искусства. Сперва они разрушали стены массированными обстрелами, затем врывались в проделанные бреши. Процесс повторялся снова и снова.

Укрепления главных городов когда-то разработал сам Пертурабо, и многие кузнецы войны боролись за почетное право взять эти сложнейшие фортификации. Прочие поселения, окруженные старинными стенами из камня, пали за считанные часы. Сдерживая обещание, примарх давал их жителям возможность самим казнить десятую часть сородичей. Поначалу на это соглашались немногие, но все изменилось после известий, что Железные Воины истребляют больше половины олимпийцев, а выживших угоняют в рабство.

Некоторые города, неохотно повинуясь, принесли каждого десятого своего обитателя в жертву Железному Владыке.

За стенами разрушенных крепостей воздвиглись погребальные костры высотой в сотни метров. Груды тел, подожженные плазменными бомбами, горели дни напролет, а закованных в кандалы стенающих невольников загоняли в тяжелые транспортные модули и переправляли на орбиту.

Кое-кого война пока не коснулась. Еще не сдавшиеся олимпийцы нервно поглядывали на флот в небесах, но железные звезды, развешенные Пертурабо над их планетой, хранили молчание. Примарх вознамерился сокрушить уцелевшие города проверенными методами: кровью, металлом и камнем.

Лохос он оставил напоследок.

Глава четырнадцатая:

Падение Лохоса

Лохос был неприступен с трех сторон. Для атаки годился лишь один путь, да и то с большой натяжкой: на северо-востоке, где приютившая город гора соединялась с соседним пиком длинной выгнутой полосой голого камня — Кефалонским гребнем.

Подъездную дорогу на юге взорвали защитники, и склон там изуродовали бледные шрамы свежих обрывов. За всю свою историю лохосцы еще никогда не шли на столь радикальные меры. Восстановить такую дорогу будет безумно затратно, если вообще возможно. Оборвав связь с внешним миром, люди фактически признали, что обречены.

Триархи держались чуть поодаль от Железного Владыки. По мере завоевания примарх мрачнел все больше и не желал ничьего общества. Ожидая приказов, но не осмеливаясь потревожить господина, Трезубец застрял в томительном состоянии между действием и бездействием. За спинами офицеров высились гигантские орудия Стор-Безашк, впереди расстилалась опустошенная долина Аркандия, а за ней маячил город и единственный оставшийся подход к нему.

— Они уже мертвы и знают это, — произнес Голг. В последние дни с его лица не сходила высокомерная улыбка, словно ее выжгли на коже.

— Их бессмысленное упорство достойно восхищения, — признал Харкор.

— А что бы ты сделал на их месте? — вмешался Форрикс. — Убивал собственных детей?

Харкор гадко осклабился и повернулся к собрату по Трезубцу.

— Эй, Голг! Кажется, наш первый капитан еще не понял, что за войну мы тут ведем!

Первый капитан оставил подколку без ответа.

— У них сильная позиция. Им нет нужды сдаваться.

— Им не победить, — бросил Харкор.

— Они заставят нас кровью заплатить за победу. Они это знают, мы это знаем.

— Это ничего не изменит.

Взгляд Форрикса скользил вдоль длинного и смертельно опасного хребта, походившего на спину огромного ящера. По бокам шла череда округлых выступов, разделенных почти отвесными скатами. В этих местах гребень достигал нескольких сотен метров в ширину, но чем ближе к краю, тем более ненадежными становились камни, грозя в любой момент сорваться в пропасть.