Великий поход (СИ) - Годунов Борис - Страница 28

– Этне, – напряженно произнес он, – вы ведь понимаете, что это значит?

– Что эти мерзавцы начали готовить плацдарм значительно раньше, чем мы думали, – ответила Этне. – Не могу сказать, что это меняет все… Но многое. Очень многое, куда больше чем мне бы хотелось, да.

– Теперь и иранское происшествие выглядит совсем по-другому, – добавил Хаецкий. –- Понятно, как они там оказались так вовремя… Да тот переход мог быть и вовсе искусственным.

– Патрик утверждает, что природный, – пожала плечами Этне. – Но в нашем случае это едва ли не хуже. Ладно, пока нам ничего не приказали, давайте займемся тем, ради чего мы вообще приехали. Может, нам повезет, и это окажется что-то большее, чем банальный психопат…

Первое впечатление – приехали они зря. Полиция тщательнейшим образом изучила и место убийства, и труп, и все это выглядело как сцена из второсортного американского романа ужасов – попадалось Хаецкому однажды такое чтиво. Круги, шестиконечная звезда, нарисованная кровью, выкрашенные черной краской свечи… Все это выглядело скорее пошло и безвкусно, чем устрашающе.

– Декорации к второразрядному фильму ужасов, – высказалась Этне, отложив фотографии.—Я бы сказала, что это ложный след и мы ловим какого-то психопата…Вот только не припоминаю ничего подобного, и даже мой однокашник, которого мне удалось привлечь в качестве консультанта, заявил, что ни разу не слышал о подобном обряде. А поскольку он специализируется на истории оккультизма, это о чем-то говорит.

– Стоит послать это в штаб, – предложил Хаецкий. – Сам я этим не занимался никогда, но можно найти тех, кто в двадцатых разрабатывал всевозможных мистиков – они должны знать. Выясним, что это значит – выясним, кто это сделал… А пока что займемся более насущными делами.

Первым же распоряжением, полученным из штаба, был приказ изучить поле боя и уничтоженную технику и оценить новое оружие. Идея, по мнению Хаецкого, была откровенно бесполезной, поскольку что он, что Этне имели совсем другую специализацию… Но на деле все оказалось не столь бестолково – в Дивионе уже работали терранские эксперты, так что их просто приписали к команде в качестве консультантов.

– Проще говоря, нам будут объяснять, что это, а мы должны будем разобраться, много ли его, – высказалась Этне. И Хаецкий не мог не согласиться с такой формулировкой.

Тем более, что это было интересно. То, что в сорок пятом году было лишь намеками, грубой заготовкой, сейчас становилось обыденным – для терран, по крайней мере. А для этого мира все это было новостью, и новостью пугающей…

– Судя по тому, что мы видим, на этом участке применялась не артиллерия – нет ни одного промаха, все танки поражены в боеукладку, но главное – никто не отмечал выстрелов. К сожалению, свидетелей очень мало, но те, кого нам далось опросить, отмечают свист и шипение, предшествовавшие попаданию. По всей видимости, мы имеем дело с какой-то разновидностью гранатомета…

– С управляемым ракетным снарядом, – поправил Хаецкий.—Эта разработка началась еще лет пять назад, но до сорок пятого их применить не успели. Можно быть уверенными, что немцы наладили их производство и накопили большие запасы.

– Весьма вероятно, – согласился возглавлявший комиссию полковник, имя которого Хаецкий благополучно не запомнил. – Хотя мы не предполагали, что уровень технологий этого мира позволит производство управляемого оружия.

– Требуются ли для производства какие-либо редкие материалы? – спросила Этне.

– Нет, – синхронно ответили Хаецкий и полковник из комиссии.

– То есть, нам следует опасаться массового применения этих снарядов, – заключил полковник. – Полковник Хаецкий, располагаете ли вы сведениями о разработке противником управляемого оружия?

– Только косвенными, – и Хаецкий принялся рассказывать все, что успел узнать, мечтая, чтобы эта тягомотина поскорее закончилась.

Она и закончилась – только совсем не так, как хотелось бы. А именно – воздушной тревогой. Пришлось забыть о том, что полковники не бегают – благо, паника если и начнется, то без их помощи.

Забег до бомбоубежища заставил Хаецкого задуматься – а не запустил ли он физкультуру? Нет, он добрался отнюдь не последним – но все равно отстал от Этне. А полковник из комиссии – Хладный, как неожиданно вспомнилось – не только не отстал от них, но и даже не запыхался. И это при том, что сложения был далеко не спортивного!.. Правда, был у этого и положительный момент – Хаецкому удалось полюбоваться бегущей Этне. Та отличалась какой-то звериной грацией, которой нельзя добиться никакими тренировками – только родиться с ней. Так, наверно, и возникают легенды о жителях холмов…

– Думаю, мы вполне можем претендовать на мировой рекорд, – хмыкнула Этне, заново переплетая растрепавшиеся волосы. – Славная пробежка… Правда, мне бы не хотелось еще хоть раз так бегать.

– Стар я для спорта, - проворчал Хладный. – Хорошо, не смотрел никто, ведь ганьба же…

Этне непонимающе взглянула сначала на Хладного, потом на Хаецкого, но спрашивать ничего не стала – видимо, сама сообразила, что имелось в виду.

– И часто у вас так? – спросила она.

– Зависит от настроения этих мерзавцев. – генерал потер переносицу. – Мы тут уже неделю работаем, и за эту неделю скучать нам не приходилось… Что, отбой? Так быстро?

Полковник Франтишек Хладный при ближайшем рассмотрении оказался человеком довольно-таки примечательным – успел поучаствовать в Первой Мировой, да и потом ни одной войны в Европе не пропустил, служил в одном полку с Гашеком, был знаком с Масариком… В сорок пятом вышел в отставку, но год спустя вернулся на службу – и сейчас возглавлял экспертов, изучавших немецкое оружие.

Все это Хладный поведал по дороге к штабу. Это было интересно и само по себе, а полковник помимо этого был еще и в курсе последних новостей родного мира. Словом, знакомство оказалось крайне полезным… И Этне, судя по всему, думала точно также…

– Занимательная личность, – высказалась она, когда Хладный ушел по своим делам. – Стоит присмотреться повнимательнее и вообще держать в поле зрения.

– Согласен, – кивнул Хаецкий. – Что у нас нового?

Нового оказалось достаточно, чтобы занять напарников до вечера, но ничего полезного в них не было, а забрезжившие у Хаецкого подозрения были слишком смутными, чтобы в них разобраться. Пришлось отложить…

Следующие несколько дней оказались куда более плодотворными. Во-первых, выяснилось, что начальник штаба группы армий действительно слыл странным даже по эсэсовским меркам и совершенно серьезно планировал заручиться в контрнаступлении поддержкой адских легионов. На тот случай, если сатана не поможет, гитлеровцы планировали что-то еще, и Хаецкий очень сильно подозревал, что это будет ядерный удар и доложил о своих подозрениях в штаб. Штаб в ответ прислал два батальона химических войск и один – инженерных, которые принялись готовить город к атаке. И даже почти успели…

Очередной сигнал воздушной тревоги заставил Этне пробормотать себе под нос нечто явно нецензурное, захлопнула дипломат и выскочила из кабинета. Спуск в бомбоубежище был буквально в нескольких шагах от кабинета и, как потом отметил Хаецкий, именно это и спасло им жизнь. Или, как минимум, здоровье…

Она успела закрыть люк, спрыгнуть с лестницы на пол, найти взглядом Хаецкого и даже открыть рот, чтобы спросить, что на сей раз затеяли немцы…

И получила однозначный ответ.

Пол вылетел из-под ног, свет погас, с потолка посыпался какой-то мусор, где-то наверху что-то жутко трещало, скрипело и хрустело, кто-то кричал от боли, кто-то бранился…

Кто-то щелкнул зажигалкой, и слабый огонек чуть-чуть рассеял абсолютную темноту, затем загорелось несколько фонарей, и Этне смогла, наконец, по достоинству оценить творящийся в бомбоубежище хаос.

Было разбито и сброшено на пол все, что не было намертво вделано в стены, на полу валялись упавшие полки, какие-то ящики, рассыпавшееся снаряжение, кого-то поспешно перевязывали…

– Цела? – Хаецкий, подсвечивая фонарем, протянул руку, помогая подняться, и Этне вцепилась в нее мертвой хваткой.