Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Гробовщик (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Гробовщик (СИ) - "Горан" - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

Этим бы, возможно, все и кончилось, но в шестом классе прямо на уроке умерла от внезапной остановки сердца его соседка по парте Катька Воробьёва. И всё повторилось вновь. Никто не смог «починить» или собрать её по кусочкам обратно. И снова резанула по сердцу несправедливость.

Неудивительно, что после школы Андрей Кораблёв поступил в медицинский институт, который закончил с красным дипломом. Его с распростёртыми объятиями принял один из известнейших медицинских НИИ Луисвилля. И Кораблёв не разочаровал ожиданий своих работодателей. Прославившая их искусственная поджелудочная железа, была одной из многочисленных идей Кораблёва. Но главной страстью этого учёного была смерть. Не как свершившийся факт. А как процесс. Он все пытался понять, уловить ту тончайшую грань, после преодоления которой не было пути назад. Находил, после чего пытался таки вернуть уже мёртвое к жизни. Возвращал. Находил новый предел. И снова вытаскивал ОТТУДА очередного покойника. Его опыты не могли не привлечь к себе внимания. Последовало предупреждение. Мол, эти исследования не запланированы. Кораблёв не внял. Был наложен запрет на использование лаборатории в личных целях. Кораблёв оборудовал лабораторию не хуже прямо у себя на дому. Благо зарплата позволяла. Его в последний раз предупредили и отказали в допуске к умирающим во всех больницах штата. Тогда Кораблёв плюнул, собрал вещи и уехал, никого не предупредив.

Несмотря на фанатизм, был он не дурак и давно видел,к чему всё идёт. И даже вычислил причину травли. Руководству института не давали покоя суммы, которые перечислялись на счет Кораблёва при покупке патента на его искусственную поджелудочную. Очень им хотелось прибрать денежки к рукам.

Андрей же давно прослышал о некоей Зоне в районе Чернобыля, и о чудесах там творящихся. Поэтому загодя договорился и всего за каких-нибудь тридцать тысяч долларов Кораблёву выписали пропуск и даже пообещали вертолёт для переброски в лагерь учёных Янтарь.

Откуда ему было знать, что всё это время за ним пристально наблюдали представители некоего фонда под названием «Подари жизнь». И кабы не они, то и в Луисвилль бы он не попал, а уж тем более так легко из него не вырвался бы. В Зону тоже никто бы его просто так не пустил, кабы в администрацию президента не был сделан особый телефонный звонок.

За всем этим стояли очень богатые люди. Те, которые над и вне. Люди, которые и людьми-то себя не считали. Минимум – полубогами. И вся их вседозволенность, всё всемогущество только подтверждали им их статус. За одним исключением - они были смертны.

Вот представьте: всю жизнь копил и наращивал капитал, достиг сотого или вообще, хрен знает какого миллиарда. Казнил и миловал. Ломал и коверкал судьбы тысячам и миллионам простых работяг. Проигрывал в карты и выигрывал в рулетку города и страны. Постиг все виды наслаждений… Как вдруг – хлоп! – захлопнулась крышка гроба. И этим сравняла вчерашнего небожителя с последним бомжом. Это давило на психику и делало бессмысленными долгосрочные инвестиции.

История сохранила многочисленные следы попыток как-то исправить сложившуюся ситуацию.Сколько денег было вбухано во всевозможные эликсиры бессмертия! Сколько ловкачей нагрели руки или сложили буйны головы, торгуя философскими камнями и прочими атрибутами долгожительства! И всё тщетно: даже всемогущий Дерик Рокофеллер, перенёсший пять пересадок сердца и доживший аж до ста девятнадцати лет, таки скончался.

В двадцать первом веке мировой капитал изменил свою тактику. Вместо финансирования очередного авантюриста, был создан аналитический центр, который под вывеской международного благотворительного фонда стал контролировать все научные разработки, ведущиеся в нужном направлении.

Он-то и курировал Кораблёва, в числе многих, надеясь, что однажды кто-то из них преподнесёт сильным мира сего таблетку бессмертия.

Я усмехнулся. Разные мы с Кораблёвым , а судьбы сошлись.

Ведь и он, и я, жили себе, жили. Как вдруг перевелись стрелки на жизненной колее, и мы оказались здесь, в Зоне. С разных сторон. Его через парадные двери встречали. Меня чёрным ходом провели. А итог всё равно одинаковым оказался. Оба мы теперь калеки, которых только и можно, что в колбе заспиртовать. А лучше – пристрелить от греха.

Мы отъехали от Лубяного метров триста, перевалили через мосток через неширокую речушку, когда сразу, без предупреждения, без порывов ветра и мелкой капели, на нас обрушилась стена дождя. Полыхнула молния, уши заложило от грома. Здоровяк и Малой вздрогнули и перешли на рысь. Вот только куда? Стена воды была такая плотная, что было трудно не то чтобы рассмотреть - дышать. Казалось, вот-вот захлебнёшься.

Сзади закашлял – забулькал Кораблёв. Я обернулся и помог ему лечь на бок. Крикнул:

- Лежи, а то за борт смоет!

Телегу трясло на ухабах. Похоже, мы съехали с дороги и теперь мчали по целине неведомо куда. Я попытался натянуть поводья и переждать ненастье на месте. Но, куда там! Здоровяк и Малой пёрли, как два трактора «Беларусь» в посевную. Хрен остановишь! Я сдался и лишь наклонил голову лицом вниз, чтобы дождь не так заливал глаза.

Пару раз мы миновали в опасной близости «Комариную плешь», которую я распознал по особому хлюпающему звуку, да однажды обдала горячим паром «Жарка».

Примерно через полчаса гроза стала стихать, я снова попробовал притормозить своих «лошадок». Как ни странно, на этот раз получилось. Телега моя остановилась, и я спрыгнул с неё, осматриваясь. Судя по всему, находились мы – ряска, затхлый запах, осока, камыш - на краю большого болота. Впереди слева возвышалась какая-то серая тень. Я присмотрелся. Неужели дебаркадер?Точно!Вон борт железного поплавка, а вон – обшарпанная двухэтажная надстройка из дерева. Каким ветром тебя сюда занесло?

Я подвёл свою повозку ближе. Носом дебаркадер приткнулся к берегу, его корма свободно покачивалась на волнах. Начавший стихать дождь снова усилился. Я слез с телеги и толкнул Кораблёва в бок.

- Слезай.

- Что там? – спросил Кораблёв. – Приехали? Уже лагерь?

Я молча обхватил учёного за талию и поволок к дому на болоте. Подсадил, помогая взобраться на борт.

- Что это? Где мы? Куда… - Кораблёв не сопротивлялся, но так и сыпал вопросами.

- На дебаркадере, - наконец ответил ему я и тут же об этом пожалел. Потому что град вопросов лишь усилился. Тут было и «На каком дебаркадере?», и «Откуда он взялся?», и «Мы что – на реке?»

Дверь в двухэтажную надстройку была не заперта – висела на одной петле. Внутри было темно, пахло плесенью и гнилым деревом. Голос Кораблёва порождал глухое эхо. Он вертел головой по сторонам, хмурил лоб, будто что-то видел своими кляксами.

- Ты знаешь, а я…

- Заткнись, - сказал я ему, ткнул локтём в бок и достал пистолет из кабуры.Учёный поперхнулся, я – прислушался. Мы стояли в коридоре, упиравшемся в большую комнату. Там было темно. В который раз я напомнил себе, что при следующей встрече с Ломтем нужно обязательно стребовать с него фонарик.

Слева и справа светились проёмы кают без дверей. Я заглянул в одну. Свет поступал через большой иллюминатор. В комнате была ржавая пружинная кровать с кучей тряпья на ней, стол, на котором был слой пыли толщиной с палец, и пара стульев. Я завёл Кораблёва в комнату, усадил на заскрипевший стул.

- Раздевайся, - скомандовал я. – Выжми одежду, а-то простудишься.

И сам последовал своему совету. Разделся до трусов. Как мог скрутил, выдавливая воду, штаны и куртку. Носки повесил на спинку ещё одного стула. Потёр одной ступнёй о другую. Зябко.

Кораблёв тоже снял курку, рубашку и стал их выкручивать.

- Посиди пока тут, - попросил я учёного и прошёл обратно в коридор. Снова прислушался.

Тихо. Только барабанная дробь капель по полу и какое-то непонятное гудение вверху слева. Я всмотрелся в темноту большой комнаты. Ничего. Видимо источник находится на втором этаже. Жаль было использовать спички для освещения, но, что делать, я зажёг одну и всмотрелся в круговорот теней и сполохов света впереди. Помещение было пустым, бурые, почти чёрные от плесени стены, в которых зияли два проёма с лестницами. Одна вверх, другая вниз. Я подошёл к той, что уходила вверх, спичка погасла, и осторожно попробовал стать на первую ступеньку. Ни скрипа, ни треска. Выдержала. Ещё шаг, ещё. Зажёг новую спичку. Лестница привела в такое же большое помещение, как и на первом этаже. Слева в углу светился, при этом совершенно не давая света, эдакий объёмный ромбик салатового цвета. Вроде бы такая фигурка октаэдр называется. Гудение шло от него.