Похититель бурбона (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 31

Леви открыл ящики стола в поисках запасного ключа. Верхний ящик застрял, и когда он дернул его, из него вылетел листок бумаги, с того места, где тот застрял. Леви повернулся к окну и изучил его на свету.

- Нэш, ты дьявол, - произнес Леви.

Это был полароидный снимок двух мужчин, сидящих на желтом шезлонге в лучах солнца. Один был белым, в котором Леви сразу же узнал Нэша Мэддокса. Рядом с ним сидел чернокожий мужчина, примерно одного возраста с Леви. Нэш выглядел так же, когда Леви видел его в последний раз несколько лет назад. Значит, эта фотография была сделана незадолго до его самоубийства. На фотографии Нэш выглядел хорошо, его черные волосы гладко зачесаны назад, и он широко улыбался. Чернокожий мужчина на фото был красив, как звезда фильмов. У него были раскосые глаза, и он напоминал старые изображения фараонов. Он выглядел подтянутым, высоким и сильным, его рука небрежно обнимала Нэша за плечи. Оба мужчины на фотографии из одежды имели на себе только улыбки.

Ну надо же, вот почему Нэш уезжал на «Остров Невесты» при каждом удобном случае. Леви не мог придумать никакого другого объяснения, почему они были вместе на этой фотографии и в такой позе. Чернокожие мужчины в Южной Каролине не сидели обнаженные на пляже рядом с белыми мужчинами без веской причины. Если они спали вместе, это была очень веская причина.

Нэш… его брат. Его мертвый брат.

- Зачем ты это сделал, мужик? - спросил Леви фотографию. - Ты выглядишь чертовски счастливым. Что произошло?

Леви не был рад смерти Нэша, но он был рад, что никто не ответил на этот вопрос. Из-за причастности семьи Мэддокс Леви, возможно, и не хотел знать.

Леви думал сжечь фотографию, но передумал. На фотографии были двое мужчин, и пока один из них был мертв и похоронен, второй мог быть живым и, возможно, захочет вернуть ее однажды. Леви нашел тонкую коробку для сигар, полную шариковых ручек, и засунул фотографию туда изображением вниз. Кем бы ни был мужчина на фото, он был важен для Нэша, но Тамаре не нужно было ее видеть.

Проверка закончилась, Леви подошел к крыльцу и открыл дверь.

- Волков нет, - ответил он. - Только один паук, и я уже выпустил его на волю. Хочешь зайти?

Тамара улыбнулась. Она подошла к нему и обняла, чего он не ожидал.

- Спасибо, - сказала она, и он медленно обнял ее в ответ. Поскольку она вцепилась в него мертвой хваткой, он приподнял ее на фут и игриво перенес через порог.

- Дом выглядит хорошо, - сказал Леви. - Нет электричества. Возможно, нужны новые предохранители. Завтра мне придется съездить в город и купить кое-что.

- Мистер Берри сказал, здесь часто перегорают предохранители. Ураганы, плохие линии электропередач и прочее.

- На одну ночь нам и фонаря хватит. Но будь осторожна на лестнице. Спальни наверху. Ванная внизу. - Леви оставил ее с фонарем и занес пакеты и вещмешок в дом. Внизу стояла кромешная тьма. Леви видел только тусклый свет, скользящий вниз по ступеням. Черт. Он хотел предупредить ее, прежде чем она пойдет наверх.

Он поспешил наверх и нашел ее в девчачьей комнате - ее комнате, или комнате, которая должна была стать ее. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, кому она должна была принадлежать. Она села на голый матрас у окна и провела пальцем по носу лошади.

У ее ног стоял фонарь и в мягком свете, в комнате, созданной для ребенка, и ее ногами, едва достающими до пола, она выглядела, как маленькая девочка. На ее щеках были слезы маленькой девочки и слышалась боль маленькой девочки в голосе, когда она произнесла его имя.

Леви подошел к ней, и Тамара наклонилась вперед, обнимая его.

- Он собирался привезти меня сюда? - спросила Тамара.

- Думаю, да.

- Почему он не сделал этого?

- Я не знаю, милая, - ответил он, ласковое обращение слетело с его языка прежде, чем Леви успел остановиться. - Что-то произошло, и он не смог. Но, должно быть, он очень любил тебя, раз обустроил это место.

- Я даже не была его дочерью.

- Но он по-прежнему любил тебя.

Она отстранилась и осмотрелась. Леви протянул ей носовой платок, и она вытерла лицо.

Затем она усмехнулась.

- Что? - спросил он.

- Я не читала эти книги с тех пор, как мне исполнилось десять. И я ненавижу розовый цвет.

Леви тоже усмехнулся.

- Ты можешь занять другую комнату, - предложил Леви. - Она голубая. А я займу твою розовую. Думаю, она мне подходит. - Он взял розовую шляпу и надел на голову. - Мой цвет, правда?

- Ты похож на Безумного Шляпника, - ответила Тамара. Она встала и сняла шляпу с его головы, и надела ее на себя. - Я буду спать здесь. В конце концов, папа сделал эту комнату для меня.

- Пойдем, Алиса. - Он снял шляпу и бросил ее на комод. - День был долгим. Давай готовиться ко сну.

В обеих комнатах также были масляные фонари. Леви зажег каждый фонарь и свечу, которую смог найти в доме, пока все комнаты, кроме кухни и кабинета, не были освещены мягким светом. Тамара заявила, что ее задача - это застелить кровати и распаковать вещи, очевидно, она изо всех сил старалась быть женой. Она прогнала его, пока застилала постели. Страдая от боли после вождения и схватки с бравыми ребятами Кентукки, он принял горячую ванну, выпил Тайленол, чтобы унять боль в боку, и отмокал в воде, пока та не остыла.

Леви надел джинсы и ополоснул свою пропитанную потом майку. Он повесил ее и полотенце на сушилку. Он не хотел надевать грязные джинсы, в которых был еще с прошлой ночи, но и ходить обнаженным по дому в одном полотенце тоже не собирался. Жена или нет, Тамаре не нужно было это видеть. Она была девственницей, семнадцатилетней, скрытной, как монахиня, и он планировал сохранить ее такой, пока она не подрастет.

По дороге в постель Леви задул фонарь внизу и поднялся наверх в свою голубую комнату.

Когда он открыл дверь, то обнаружил Тамару под одеялами.

- Ржавая, разве не ты говорила, что будешь спать в розовой комнате?

- Я забыла, как сильно ненавижу розовый цвет, - ответила она.

- Ладно. Спокойной ночи.

Он повернулся к двери, но Тамара позвала его.

Когда Леви развернулся, Тамара села в постели. На прикроватном столике стояла масляная лампа, и, хотя она расплела свою косу, и длинные кирпично-рыжие волосы укрывали ее, он понял, что она обнажена.

- Тамара, мы не будет этого делать, - сказал мужчина, качая головой. Он должен был догадаться.

- Пожалуйста, - сказала она. - Я хочу быть твоей женой.

- Нет.

- Ты сказал, что тоже этого хочешь.

- Я такого не говорил.

- Говорил, на складе.

- Это было несколько дней назад.

- Три дня.

- В возбужденном состоянии мужчина говорит то, о чем будет раскаиваться, будучи спокойным.

- Ты сверхсексуален, когда говоришь причудливые слова.

- Спокойной. Ночи, - снова ответил он твердо, разделяя фразу на два предложения. Он направился в розовую комнату. Лампа все еще горела. В этом свете он увидел клубничные простыни на кровати, полосатое розово-белое покрывало, лошадь на окне, детские книги и розовую шляпу.

Леви развернулся и пошел обратно в голубую комнату. Тамара все еще сидела на кровати, ждала и наблюдала за тем, как он возвращался. Он прикоснулся к волнам ее волос, которые весь день были заплетены в косу. Медленно он смахнул пряди с ее плеча. С левого, затем правого плеча, освобождая ее наготу. Она смотрела прямо, дыша быстрыми неглубокими вдохами через приоткрытые губы.

- Леви?

- Ты права. Розовый действительно уродливый цвет.

Глава 17

Тамара открыла в голубой спальне окно. Леви слышал шелест ветра и ощущал аромат чистого соленого воздуха с океана. Он был сыном Джорджа Мэддокса. Он владел собственным островом. Этот дом был маленьким и красивым. И он собирался заняться любовью со своей женой.

Адская неделька.

Тамара откинулась на подушки, и Леви сел рядом с ней на кровать. Он обхватил ладонями ее лицо, притягивая для поцелуя. Ее губы дрожали. Он не ожидал девственной стеснительности от Тамары, но ощутил ее напряженность и поклялся действовать как можно медленнее. Сердце трепетало в груди, ее страх опьянял его. Жена или нет, он понимал, что не должен этого делать.