Вынужденная помощница для тирана (СИ) - Свободина Виктория - Страница 32

Проснулась среди ночи. Поняла, где заснула, устыдилась, что стеснила ребенка, который, видимо, тоже вместе со мной уснул и теперь мирно сопит под боком. Аккуратно встала, не удержалась, поцеловала до жути милого спящего ангела в макушку, прикрыла получше одеялом, погладила лежащего в ногах ребенка Коуча. Выключила проектор. Сил хватило только на то, чтобы найти в полусонном состоянии свою комнату, где я плюхнулась на кровать и продолжила прерванный сон.

Утром проснулась от непонятного странного ощущения. Распахнула глаза и резко подскочила. Просто не сразу поняла, где я, ну и еще стоящий возле кровати мальчик напугал. Это Матвей. И он реально пугает. Стоит себе тихо, не шевелится и, не мигая, буравит меня взглядом. Как-то это напрягает.

– Матвей… что-то случилось?

Ребенок отрицательно покачал головой.

– Так. Который сейчас час?

Вытащила из-под подушки телефон. Немало. Десять. Вот это я соня. Кровать уж очень комфортная попалась. И пахнет как-то так приятно. Угу. Видимо, мальчику стало скучно, а пинать меня, чтобы разбудить, ему воспитание не позволяет.

– Все ясно. Бегом завтракать и гулять.

Заметила, что Матвей как-то не очень стремится на улицу. Вернее, совсем не стремится, но послушно одевается после завтрака и идет за мной. Вот Коуч просто в диком восторге, что его поведут на улицу. Охранник сказал, что тут оборудована небольшая площадка для выгула собака, а так все обычно ходят гулять с собаками в парк, но нам туда нельзя без папы.

Во дворе играют дети. За детьми приглядываю мамочки и няни. Вот и новое наблюдение. Матвея сторонятся. К веселому ласковому щенку тут же сбежалась ребятня, Коуч счастлив от такого количества внимания, а вот Матвей жмется ко мне, а потом и вовсе заходит за спину. Слышу, как мамочки, стоящие в стороне, о чем-то переговариваются с выраженным на лицах недовольством. Потом к Матвею подходит мальчик его возраста, хочет заговорить, но тут потенциального друга Матвея окликает мама:

– Дима, не подходи. Мальчик больной.

Эм. Это Матвей-то больной? От него можно заразиться молчанием?

Во мне неожиданно взыграл то ли материнский инстинкт, то ли просто обида за мальчика. Покрутила пальцем у виска и громко ответила той мамочке в дорогой шубке:

– Сама ты больная.

– Что сказала?!

Такой реакции не ожидала. Мамаша тут же ко мне подскочила, посыпались оскорбления и обвинения. Кажется, я угадала, действительно больная. На голову. Отступаю, отводя назад Матвея и Коуча. Нечего ребенку слышать некрасивые выражения и видеть агрессию, и так жизнь полна стрессов. А оскорбленная в лучших чувствах мамочка, видимо, обрадовавшись, что я отступаю, наоборот, еще сильнее начала поливать нас сочными эпитетами. Хоть бы сына своего постеснялась. С удовольствием бы ей ответила, но у меня связаны руки – рядом Матвей, за которого я в ответе. Остальные мамы, надо сказать, просто наблюдают, кто-то с каким-то жадным интересом, а кто-то с осуждением, но не лезет никто. Беспомощно оглядываюсь и облегченно выдыхаю. К нам от подъезда спешит наш охранник.

– Уведи мальчика, – требую я, как только мужчина подходит, боковым зрением контролируя мамашу, которая чуть притихла с приходом ко мне подмоги.

– Мария, идемте-ка тоже, не надо связываться. Тут семьи живут непростые.

– Нет. Я скоро подойду. Уведи пока Матвея, чтобы он ничего не видел. – Кажется, я поняла, почему ребенок не хочет гулять. Тут, возможно, чуть ли не травля организована, главная заводила которой – вот эта бабенка, альфа этой группы мамочек. Надо хотя бы попробовать разобраться. Либо Матвею вообще лучше не гулять в этом дворе. Я здесь человек «залетный», могу позволить себе поскандалить вволю.

С уходом охранника, унесшего неожиданно не пожелавшего уходить и ставшего брыкаться Матвея, конфликт разгорелся с новой силой. Могу сказать, что я поначалу реагировала достаточно спокойно, пыталась что-то доказать, но меня мамаша эта не слушала, только еще больше начинала орать и оскорблять, криком усиливая свои аргументы, но я все равно продолжала давить на голос разума, но когда эта психически несдержанная женщина стала лить грязь на Матвея, рассказывая, какой он недоразвитый и асоциальный в очень грубых выражениях, я перешла на мат, тоже красочно расписав умственные способности мамаши.

Честно, я не ожидала, что эта психованная на меня вдруг кинется. Возможно, задела за живое. Но факт остается фактом. Она кинулась, повалив меня в стоящую позади песочницу. Ну, ей же хуже. Точнее, хуже ее шубке – вряд ли грязный мокрый песок пойдет на пользу дорогой одежде. Драка была чисто женской, короткой и яростной. Мамашка меня успела больно укусить, влепить оплеуху и расцарапать щеку, зато я вышла победителем, сумев схватить женщину за ее длинные шикарные волосы, сесть сверху на спину и, когда та выдохлась после попыток встать, жестко произнесла, точнее даже прошипела:

– Извинения мне твои не нужны, но предупреждаю, еще раз варежку свою раскроешь против Матвея или будешь его травить, песок этот есть будешь.

Рисковая мамаша меня не услышала, послала меня и опять сказала гадость про Матвея. Ее выбор. Макнула женщину в песок и хорошенько повозила там лицом. Интересно, сколько сейчас за драку дают? Подняла за волосы голову поутихшей мамаши.

– Ну, теперь понятно? Возможно, в следующий раз это будет бачок унитаза.

– Тебе конец. Знаешь, кто мой муж?

– Ой, а кто мой, знаешь? Будем мужьями мериться? Вообще понимаешь, чьего сына пытаешься задеть?

– Чьего?

Действительно, чьего? Задумалась всего на секунду, и этого хватило сопернице, чтобы вывернуться и схватить меня за воротник пальто. Драка возобновилась, но я все равно, будучи сверху, побеждала, однако узнать, чем бы закончилась драка, было не суждено. Нашу возню в песочнице разняли – подошла вызванная охрана с КПП.

Глава 17

Чуть позже, уже в доме Тривэ, сижу на диване в гостиной. На коленях аптечка, роюсь в ней, чтобы чем-то продезинфицировать полученные раны. Всерьез раздумываю над тем, а не передалось ли мне бешенство через укус. Рядышком сидит Матвей и очень трогательно держит меня за руку. В кресле напротив развалился охранник, который почти без остановки хохочет, раз за разом пересматривая выложенное в сеть видео моей драки с той мамашкой. Кто-то из мамочек или нянь все заснял и заботливо выложил. Про видео тут же узнали все обитатели двора, весть дошла и до охраны, ну и, соответственно, уже к нам.

– Круто ты ее, – хвалит охранник. – Но, похоже, приемам самообороны совсем не обучена.

– Угу, – мрачно соглашаюсь я.

– Ничего, я подучу, если надо. А то драка, конечно, эффектная вышла, но для тебя малоэффективная. Хорошо хоть догадалась за волосы схватить. Но на будущее – удушающий прием лучше. Ну или руку заломать. Не, ну а этот-то герой мелкий. Как к тебе на выручку-то рвался. Мне, кстати, тоже нужен антисептик, кусанул раз.

Покосилась на мальчика.

– Матвей все видел?

– Да, я не смог окончательно утащить. Мелкий, а сила есть. В общем, мы издалека все-таки все контролировали.

– Еще такой вопрос. А основная няня Матвея как в этой ситуации поступала? Конфликтов, что ли, не было?

Охранник поморщился.

– Не было. Няня уж очень сильно лебезила перед этой и постоянно извинялась перед всеми за Матвея, уговаривала с ним поиграть ребят с площадки, из-за чего те поглядывать стали свысока. Ну, сама, может, знаешь, как это бывает. За спиной дразнили, избегали. Но мамки нашей няньке вроде всегда улыбались, любезничали. А тут ты появилась – новый человек, раздражающий фактор, неясная для их бабской иерархии единица.

– Понятно…

Наверное, стоит сработать на опережение, позвонить папке Матвея и пожаловаться, что тут в песочнице наших бьют. Почесала голову. Песок попал в волосы, и ощущения неприятные. Надо идти в душ, но прежде всего подлечиться.

Потом уже трудом удалось оторвать от себя Матвея, объяснив, что мне нужно сходить искупаться, и как раз в этот момент обнаружилось, что вещей-то у меня запасных нет. Так что надо еще и произвести срочную закупку минимума одежды для дома и гигиенических принадлежностей. К счастью, в ванной нашлись необходимый гостевой мини-набор гигиенических средств и даже стопочка махровых халатов. Пока решила этим обойтись, а сразу после душа заказать себе кое-что еще.