Подкидыш для Цербера (СИ) - Соловьева Елена - Страница 33

- Ты вспомнила обо мне, когда выбирала себе одежду? - Сандро произнес это так, будто считал необычным.

- Ну да, - призналась я, с сожалением отлипнув от его груди.

Приготовилась выслушать длинную речь а-ля «ты купила себе целый ворох одежды, а мне только носки».

Но Сандро, как всегда, удивил:

- Ты и не представляешь, как я польщен.

Бросила на него нерешительный взгляд: не издевается ли? Но нет, кажется, вполне серьезен.

- Это всего лишь носки, - пробормотала в ответ. - Тратить твои деньги и покупать что-то более серьезное я не решилась. Да и не хотела покупать то, что ты не будешь носить. А носки... их не жалко и выбросить, если придутся не впору.

Он притянул меня и поцеловал в щеку.

- Ни за что не выброшу, хотя с размером ты не угадала, - сказал, тепло улыбнувшись, и одарил меня восхищенным взглядом. - Итальянки никогда не покупают мужьям одежду, только в редких случаях. Да и те девушки-модели, что приезжали до тебя, тоже не горели желанием меня баловать.

Его признание удивило. Как все же я далека от мира богемы. Но это играет мне на руку.

Ужин снова был поздним, а секс - великолепным. Наконец-то мне удалось избавиться от ставшего ненавистным гипса и сделать то, что давно собиралась. Я скакала на Сандро верхом, как заправская наездница. Сжимала его затянутыми в чулки коленями, ласкала языком, губами и руками, не пропуская ни миллиметра его восхитительного тела. Ему же оставалось лишь поощрять меня стонами, комплиментами и ласковыми поглаживаниями.

Испытав всю силу страсти, я упала на его грудь и замерла, не в силах шевелиться и разговаривать. А он водил ладонями по моей спине, успокаивая и возвращая в реальность.

- Вот бы провести так остаток жизни... - позабыв об осторожности, прошептала я. - В объятиях друг друга.

Сандро напрягся, его руки замерли на моей пояснице.

- Ох, белла... - выдохнул он. - Тебе со мной не ужиться... Поверь, это очень тяжело.

Вот он и сказал главные слова. И четко обозначил намерения. Он не собирался связывать свою жизнь с моей. Мне не следует привязываться к нему настолько, чтобы окончательно потерять голову.

Он сам говорил: я сильная, справлюсь с любой бедой. Даже если придется расстаться с мужчиной всей моей жизни. Нет, больше я не пойду на мост, а стану бережно хранить память о Сандро, как самое прекрасное, что произошло в моей никчемной по сути жизни. Сказка для несостоявшейся Золушки.

Что ж, раз он вспомнил о долге, пора и мне вернуться к обязанностям. Погрустить смогу потом, после.

- Какие снимки ты приготовил для сегодняшнего просмотра? - стараясь, чтобы голос звучал уверенно, спросила я.

Уперлась ему в грудь, приподнялась. Взглянула в его глаза и прочла в них сожаление.

- Конечно, приготовил... Я заметил, с каким нетерпением ты ждешь этого момента. Кажется, ты подсела на этот «допинг». Может быть, пора отказаться, как бы мои снимки не повредили твою психику.

«Мою психику разрушает предстоящее расставание! - чуть не выкрикнула я. - Со всем остальным готова мириться».

- Ты ошибаешься, со мной все в полном порядке, - возразила вслух.

- Тогда идем, - слишком поспешно произнес он. - Тебе я не могу отказать ни в чем.

Меня нисколько не удивило, что и эти фото оказались не теми, которые нужны. Появилось подозрение, будто Сандро точно знает, чего я от него хочу, и намеренно скрывает. Или тому виной моя мнительность?

Я сделала вид, что увлеченно перелистываю фотографии, а сама глянула на Сандро. Он смотрел поверх моей головы и улыбался. Точно видел нечто интересное или забавное. Мне даже захотелось обернуться, но я сдержалась.

- Что интересного происходит над моей головой? - спросила и поежилась.

Сандро вздрогнул, словно я уличила его в чем-то неприличном, даже улыбка сплыла с лица. Он поднял фотоаппарат и начал фотографировать. И делал это энергично, почти не снимая пальца с кнопки спуска. Щелчки фотокамеры следовали один за одним, и вдруг представилось, что меня расстреливают.

Ага, я и прежде слышала фразу: «Попала под обстрел фотокамеры», но не думала, что на самом деле это так жутко. Не выдержала - обернулась. И не увидела ничего, кроме привычной обстановки.

Но стоило проявить беспокойство, как посторонние шумы вновь ворвались в мою жизнь. Зашелестели так сильно, как будто от злости рвали газеты и разбрасывали их по гостиной.

- Не пугайся, там ничего нет, - попробовал вразумить меня Сандро. Наверняка увидел, как изменилось мое лицо.

Но я ему не поверила. Там что-то было, над моей головой. И он это видел.

- Пожалуй, пойду спать, - процедила я. - День сегодня был просто сумасшедший. Вот и шалят нервишки.

Сандро покивал, подтверждая мою мысль. Но глаза его стали грустными-грустными.

- Эй, - теперь мне пришлось его успокаивать, - я, вообще-то, хотела тебе предложить отправиться в спальню вместе. Но лучше в мою, мне там ночевать привычнее.

Но он мой план не одобрил. С видимым сожалением помотал головой и, уставившись на камеру, пробормотал:

- Мне нужно поработать. Ночь - самое лучшее для этого время. Прости.

- Ладно уж, иди, - наигранно весело разрешила я. - Но если передумаешь, я оставлю тебе место на кровати.

Он не пришел. Ни этой ночью, ни следующей... Каждый вечер после позднего ужина запирался в своем кабинете и не выходил оттуда до самого рассвета.

Странный, он утверждает, будто его снимки могут свести с ума любого, даже самого сильного человека. И тем не менее продолжает проводить с ними столько времени. Зачем? Или это такая запущенная стадия мазохизма: медленно убивать свою психику?

Ответы на подобные вопросы Сандро хранил так же бережно, как и свои снимки. В его, в общем-то, светлой душе имелся темный уголок, где он хранил свои тайны. А вот насколько эти тайны опасны, я так и не выведала.

И вот наступил важный для Сандро день - день открытия выставки. В помещении, возле главного входа в зал толпились почетные гости, представители СМИ и оргкомитета. Играл специально приглашенный по торжественному случаю симфонический оркестр: что-то плавное, слегка заунывное. Каллы в напольных вазах только подчеркивали некую траурность атмосферы. Впрочем, для фоток Сандро подобный антураж - самое то.

Директор выставки обратился к присутствующим с речью, можно сказать, спел оду таланту Бруни и его необычному искусству. На мой взгляд, получилось слишком пафосно и утомительно. Но гостям, вроде, понравилось. По крайней мере, хлопали они вполне оживленно.

Особенно одна дамочка. Выряженная в слишком откровенное платье, выставлявшее напоказ силиконовый бюст, она буквально висела на руке своего спутника - этакого брутального супермена с постным выражением на толстощекой физиономии.

Я присмотрелась к этой парочке внимательнее: точно, это же Лизка - «сестра» моего Игоря. Хотя нет, не сестра и не моего Игоря.

Рядом с мужем она выглядела совсем другой - от уверенной в себе женщины не осталось и следа. Она больше походила на комнатную болонку и вела себя соответствующе. Слишком вульгарная, глуповатая и вычурная.

Отвлечься от глупых мыслей заставил директор выставки. Он подсунул мне под нос бархатную подушечку с ножницами. Сандро настоял на том, чтобы именно я открывала выставку. Что ж, желание виновника торжества - закон для меня.

Я выхватила ножницы и с ожесточением разрезала ленточку, преграждавшую путь в главный зал. Разумеется, на ее месте представляла себе Лизку. Или ее мужа.

Он мне не понравился даже больше, чем она. Бесцеремонно рассматривал других дам и словно не замечал присутствия супруги. Точно она была для него лишь аксессуаром - дорогим, но бесполезным. Когда этот тип принялся раздевать меня взглядом, я взбунтовалась. Подхватила Сандро под руку и, на секунду обернувшись, показала нахалу неприличный жест в виде оттопыренного среднего пальца. Пусть лучше считает меня невоспитанной и грубой, чем ощупывает взглядом. Брр... как неприятно.

Все гости пошли знакомиться с экспозицией, рассматривали, обсуждали. К моему удивлению, Сандро ничего никому не объяснял и даже увиливал от прямых вопросов.