Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG) - Савицкий Анджей - Страница 54

Чешка преодолела еще одну лестницу, после чего быстро обнаружила нужную дверь. Спальню и кабинет Гнинского никто не охранял, ведь они находились в самом сердце охраняемого дворца. Здесь никто не опасался шпионов, а если и чего, то стража неустанно вглядывалась в небо, разыскивая в нем летающие машины и громадных драконов. Дверь была открыта, а через окно вовнутрь попадало достаточное количество лунного сияния, чтобы можно было обыскать помещение. Йитка тут же подбежала к столу, покрытому бумагами, и начала тщательную проверку. То же самое она делала уже вчера, сегодня же высматривала документы, выглядящие новыми или незавершенными.

Канцлер вел весьма оживленную корреспонденцию. С момент выезда посольства из Эдирне он отослал десятки курьеров и посланцев дворянского звания в самые различные стороны. Дорота была уверена, что Ян III Собеский со всеми подробностями уже успел узнать, что произошло в Турции, а канцлер от его имени устанавливал дипломатические отношения с подчиненными Порте господарями, казацкими гетманами, татарскими беями и волошскими боярами. Вот только до сих пор не было понятно, что собственно поляки затевают. Официально они находились в ходе спешного возвращения на родину, чтобы умолять короля предоставить помощь для разрушенного и разграбленного Стамбула. После победы польского панцирного над драконом и спасения Эдирне султан отнесся ко всем ним чрезвычайно милостиво. Он одарил посольство драгоценностями и разрешил выехать со всеми проявлениями почета, под эскортом янычар. Он же предоставил богатые запасы пищи и корма для лошадей, даже настаивал на предоставление полякам многочисленных слуг и специалистов, способных облегчить и обеспечить длительное путешествие. И вот среди них, в качестве главного медика, как раз очутилась Дорота Фаляк.

Нетрудно было заметить письма, еще не сложенные и не запечатанные – такие лежали на самом верху. Йитка взяла их в руку и подошла к окну, чтобы прочесть размашистый заголовок первого – универсала хелминского воеводы Яна Гнинского волошскому канцлеру Мирону Кострину. Девушка взяла следующее письмо – тайное послание крымскому послу Айваш Бею. Ага, вон оно как! Она видела крутящихся по дворцу татарских сановников, но никак не думала, что поляки обмениваются с ними официальными письмами. Ведь эти два народа были с собою на ножах, в Эдирне чуть-чуть не подрались с великим ханом на кулаках. А тут, пожалуйста, Гнинский в письме обращается к хану как "мой милостивый господин и приятель". Эх, политика! Сплошная тебе пыль в глаза, ложь и тайные примирения.

Йитка пробежала письмо взглядом, с изумлением открывая, что Гнинский в нем приглашает татар на переговоры с целью установления сотрудничества на случай поражения падишаха. Еще сильнее девушку изумили следующие письма – бывшему господарю Молдавии и Валахии Георгию Дуке и канцлеру Семиградья Михалу Телеки. Оба они были присяжными прислужниками Турции, хотя первый несколько лет назад попал в немилость, когда проявил недостаточную ангажированность в ходе наезда на Польшу. А теперь втихую снюхивался с поляками! В этом можно было увидать и измену!

В коридоре раздались тяжелые шаги. Йитка в один миг подскочила к столу и положила письма на место. Огляделась по комнате, чтобы сразу же забиться в угол за большим путевым сундуком. Девушка присела рядом с ним, смешиваясь с темнотой. Она надеялась, что это всего лишь один мз солдат, который ночью патрулирует коридор. Судя по бряцанию доспехов, это не был кто-то из посольских слуг, к примеру, несущий ему жаровню с углями для подогрева постели. Но, к несчастью, дверь открылась, и вовнутрь вошел крепко сложенный рыцарь. У него не было лучины, масляной лампы или хотя бы свечки. Как и девушка, он прибыл в полнейшей темноте, по дороге ни разу ни обо что не споткнувшись. Воин встал посреди помещения и втянул носом воздух. Йитка перестала дышать и шевелиться.

Тут рыцарь резко повернулся и поглядел в ее сторону. В свете луны чешка его узнала. То был Драконобой, ротмистр Михал Пиотровский. С тех пор, как выстрелом из пушки он убил чудовище, панцирный сделался живой легендой. Все кавалеристы относились к нему с глубочайшим уважением, шляхетская молодежь ловила каждое его слово и жест, его просили что-нибудь рассказать и слушали с благоговением, каждый хотел иметь от него какую-нибудь памятку, тряпицу от его одежды или колечко с кольчуги. Сама Йитка несколько побаивалась его, потому что после того дня ротмистр сделался еще более взрывным и непредсказуемым, он даже, казалось, подрос, и временами вел себя неприятно. Сейчас же Йитка окаменела, видя его лицо, залитое холодным лунным сиянием. Ротмистр глядел прямиком на нее, хотя никак не мог видеть.

Но тут же он пошел в ее направлении, склонился и рывком вытащил чешку из-за сундука. Девица пискнула от испуга, чувствуя крепкий захват пальцев панцирного, раздавливающих ей плечо. Йитку поставили на ноги, и пан Михал очередным рывком сорвал паранджу с ее лица.

- Вынюхал я тебя, юркая мышка, - сказал панцирный по-турецки вроде как и не сурово, но в его горле вскипал гнев. – Теперь-то уже ясно, почему Ибрагим Паша так сильно упирался от имени султана, чтобы придать посольству собственных людей. Вы попросту шпионите за нами!

- И что в этом странного? Ты удивлен этим? – Девушка лягнула ногой. Да, она боялась, но терпеть не могла, чтобы мужчины ее унижали. В этом случае она тут же превращалась в маленькую фурию.

- В какой-то степени. я надеялся прихватить здесь какого-нибудь турка, шпиона и душегуба, притворяющегося слугой, но никак не христианскую невольницу! – возмутился рыцарь. – Девушка, и зачем ты это делаешь? Тебе угрожали? Вынудили сотрудничать, говоря, что в противном случае уничтожат? Вот же свиньи!

- Отпусти меня, черт подери! – рывком она вырвалась из захвата. – Свиньи! И кто это говорит?! Вы же сами заставили Дороту сотрудничать, угрожая смертью ее брату. А кроме того, никто меня и не заставлял, все это я делаю по своей воле. Тем самым я оказываю услугу повелителю, подданной которого являюсь.

- Это что же такое? Христианка, оказывающая услуги басурманам, - пан Михал недоверчиво покачал головой. – И вот что мне с тобой делать, а? Конечно, мне бы следовало на месте свернуть тебе шею, вот только что бы это изменило? Ты же наверняка не действуешь сама Все, я уже знаю, кто тебя перетянул на свою сторону и заставил служить язычникам. Это та чертова потурчанка. Пошли!

Снова он схватил Йитку, но на сей раз за воротник возле шеи, и толкнул к двери. Девушка шла послушно, с опущенной головой. Она старалась казаться примирившейся с поражением. Но когда они встали на верхней ступени лестницы, не поворачиваясь, чешка пнула рыцаря пяткой в голень, после чего вырвалась и прыгнула вниз. Во всяком случае – попыталась. Пан Михал схватил ее за пояс, не успела Йитка скакнуть, удерживая одной рукой, причем, без какого-либо усилия. Попытка бегства закончилась для девицы исключительно болью в пятке, оказалось, что кости у пана Михала, похоже, из железа сделаны.

Панцирный выволок Йитку из дворца и, не обращая внимания на изумленных стражников, повел ее к застройкам на тылах, предназначенным для слуг и не очень важных гостей. Не колеблясь ни секунды, он направил шаги в помещение, из окон которого сочился свет свечей. Без стука, поляк дернул за ручку и пинком распахнул двери. Йитку он толкнул в средину, так что та приземлилась на колени у ног Дороты, схватившейся из-за стола.

Аль-хакима нацелила в наглеца пистолет. Пан Михал, переступив порог, остановился и начал оглядываться по помещению. Помимо стола и сундука для одежды здесь находился большой стол, заваленный бумагами и освещенный не менее чем десятком свечей, торчащих в подсвечниках или приклеенных прямиком к столешнице. Напротив места, занятого Доротой, сидел Талаз Тайяр, все так же с пером в руке. Он не прекратил набрасывать какой-то сложный план, глянул лишь на пана Михала и дружелюбно ему усмехнулся.

- Успокойтесь и присядьте, - миролюбивым тоном предложил он.