Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Узы подчинения (ЛП) - Кэй (Кей) Лаура - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

— Я тоже до сих пор так же действую на тебя, Кенна?

Она непроизвольно сжала руку, отчего он едва не застонал.

— Да, — прошептала она, как будто не желая признаваться. — Я имею в виду, да, сэр.

Долгое мгновение он впитывал ее глазами, пока не удостоверился, что его голова работает правильно для того, что произойдет между ними. Потому что он не может все испортить. Только не снова. Он никогда не простит себе, что позволил ей уйти в первый раз.

Гриффин хотел знать, что с ней произошло — Боже, необходимость знать буквально съедала его. Но было видно, что необходимость показать ему руку уже принесла ей много стресса. Так что он отодвинул свои желания и нужды в сторону и позволил решать ей.

— Что бы ни случилось с тобой, я очень сожалею, Кенна. Сожалею о боли, которую ты вынесла. И сожалею, что меня не было рядом, чтобы помочь тебе исцелиться. Можешь представить, как много у меня вопросов, но я оставлю это на твое усмотрение. Хочешь разговаривать дальше?

— Ни капельки, — выпалила она, а потом ее щеки порозовели. — Простите, сэр, просто...

— Тебе не нужно объяснять. На этот раз. — Он выгнул бровь, но эта маленькая дерзость напоминала прежнюю Кенну больше, чем все, что она делала до сих пор. — Но мы поговорим еще позже.

Она кивнула:

— Да, сэр. Я знаю.

Он внимательно рассматривал ее. Ее твердые соски. Мурашки, продолжавшие покрывать ее руки. Беспокойное ерзанье ее бедер у него на коленях. Несмотря на весь свой стресс, она сказала ему правду: она определенно возбуждена. Но ему необходимо лучше понимать состояние ее руки, прежде чем он сможет спокойно туго связывать ее или подвешивать на веревках, как делал в прошлом.

— Ты хочешь поиграть со мной, маленькая?

— Да, сэр, — сказала она твердо и уверенно.

Это заставило его член превратиться в сталь.

— Ты помнишь свои стоп-слова?

— «Красный» — прекратить все, «желтый» — продолжать, но медленнее, и «зеленый» — все хорошо, — торопливо ответила она.

Гриффина затопило глубокое удовлетворение, и он кивнул.

— Я добавлю еще одно, потому что, пока не пойму, какими могут быть твои новые нужды и пределы, мне понадобится знать, как себя чувствует твоя рука.

Она кивнула:

— Это разумно, сэр.

— Хорошо. Когда я спрошу, удобно ли удерживаю или связываю твою руку, используй «красный», если хочешь остановиться, и «зеленый», если все в порядке, как и в других случаях. Но если твоя рука заболит или тебе понадобится, чтобы я действовал помедленнее, перестал, что-то поправил или ты приближаешься к пределам, обусловленным твоей рукой, я хочу, чтобы ты сказала «черный». Понятно?

Она слабо улыбнулась, и он понял, что это первая улыбка, которую он увидел от нее за весь вечер.

— Да, сэр. Я запомню.

— Не могу передать, сколько удовольствия мне доставляет вид твоей улыбки, — сказал Гриффин. От этих слов ее улыбка стала шире, и ему захотелось попробовать это счастье прямо с ее губ. Он подался вперед, думая, что сорвет быстрый глубокий поцелуй, но ее глаза сверкнули, и он притормозил. И неожиданно момент показался значимым, важным.

— Используй свои стоп-слова, если нужно, Кенна.

Но, Боже, ему не хотелось, чтобы они ей понадобились. Не для этого. Она продолжала молчать, и Гриффин колебался всего одну секунду.

А потом он набросился на нее. Завладел ее ртом. Глубоко погрузил язык. Запустил руки в ее мягкие светлые локоны. Стон, который она издала, проник прямиком в его член и заставил его желать вырвать у нее каждый стон, что он пропустил за эти пять длинных лет без ее прекрасного соблазнительного тела.

— Обними меня за шею, — велел он. Когда Кенна подчинилась, он подхватил ее под попу и оттолкнулся от дивана. — Держись, маленькая.

Гриффин дошел до расположенной рядом двери в игровую комнату, но как бы хорош ни был поцелуй, одного было недостаточно. Не когда он чертовски изголодался.

Прижав Кенну к стене, он снова завладел ее ртом. Целуя, помечая, пожирая. Он потерся о ее киску, и ее придушенный крик заставил его яйца потяжелеть и наполниться.

— Не уверен, что ты понимаешь, во что ввязываешься со мной, Кенна. Я чертовски скучал по тому, как ты кончаешь.

— О Боже, — прохрипела она.

— Бог тебя не спасет. Не от меня. Не сегодня.

Он распахнул дверь, и управляемый датчиками движения свет включился, когда они вошли в игровую комнату. Другие Мастера время от времени пользовались этим помещением, но Гриффин чаще всего. Он сам спроектировал и установил здесь мебель, крюки для подвешивания, кандалы и блочные системы для различных видов бондажа, а также оснастил шкафчики для хранения всеми возможными средствами, которые могли ему понадобиться.

И он задумал как раз то, что нужно, на сегодняшний вечер.

— Опусти ноги, — сказал он.

То, как Кенна соскользнула вниз по его телу, почти свело его с ума, а потом он сделал шаг назад и стал рассматривать ее боди. Оно было таким чертовски сексуальным, что ему стало жаль его портить, но латекс ужасно неудобно надевать и снимать.

— В данный момент я и люблю, и ненавижу это боди, маленькая, — сказал он, придав лицу суровое выражение.

Ее глаза озорно блеснули.

— Простите, сэр, — сказала она совсем без сожаления.

Ему в голову пришла мысль, и он достал из шкафчика рулон красной кинезио-ленты. Оторвав кусок, он сказал:

— Я позволю тебе оставить боди. На этот раз. Но мне нужно, чтобы ты показала, где заканчивается твой протез и начинается рука. Можешь сделать это для меня?

— Да, — сказала она, подняв руку, и он подошел ближе. — Рука заканчивается примерно на пять сантиметров ниже локтя.

— Здесь? — Он держал ленту над ее черным костюмом, ненавидя то, как она запинается, описывая свою руку. Когда она кивнула, он осторожно наклеил красную метку вокруг ее локтя. Он взял ее за подбородок и удостоверился, что она смотрит на него. — Спасибо. Как только мы начнем, у тебя карт-бланш — на сегодня — говорить. Я хочу слышать тебя. Хочу, чтобы ты говорила, что я заставляю тебя чувствовать. — Он пристально взглянул на нее. — Не давай мне сделать тебе больно. Не разрешай даже приблизиться к этому.

— Не буду, Мастер Гриффин. Я могу это выдержать.

— Не сомневаюсь, Кенна, но я прекращу сцену, если у меня появится хотя бы подозрение, что я ненамеренно причиняю боль, в которой ты не признаешься. — Он выгнул бровь. — Это ясно? — Она быстро кивнула. — Хорошо. Тогда расставь ноги и опусти руки по швам. Быстро.

Ее готовность подчиняться убивала его к хренам. После стольких лет, действительно убивала.

— М-м-м. Очень хорошо. Не шевелись, пока я тебе не скажу. Потому что сцена начинается прямо сейчас.

Глава 5

Кенна была готова выпрыгнуть из кожи. Адреналин, нервозность и желание опьяняющим коктейлем неслись по венам. Пульс грохотал. Между ног скопилась влага. Мысли лихорадочно перебирали мельчайшие подробности реакции Гриффина на ее протез в поисках хоть малейшего признака недовольства или неприятия... но ничего не находили. Это должно было принести ей облегчение, и на каком-то уровне так и было, но также заставляло ее голову идти кругом. Из-за того, что она ожидала от него очередного отказа? Возможно. Наверное. Но сейчас ей было не того.

Вместо этого она сосредоточилась на том, чтобы сохранить положение, как приказал Мастер Гриффин, потому что впервые за два года чувствовала себя снова в своей стихии.

Даже спустя столько времени.

В скрытых колонках звучала музыка, какая-то электронная мелодия в сочетании с фортепиано, жаждущий, энергичный бит с насыщенными синтезированными ритмами и тонами. Мастер Гриффин всегда любил музыку, и, хотя она и не знала песню, находиться здесь вот так было чертовски знакомо.

В отличие от остальной ее жизни сейчас — здесь, в этой комнате — она знала, каковы правила, чего от нее ожидают и что она может сделать, чтобы преуспеть. Она знала, кто она и что она.