Последний солдат СССР (СИ) - Шу Алекс - Страница 28

  Пронзительный голос Валерия Дейнеко пробирает до глубины души. Он завораживает, будоражит сердце и наполняет светлой печалью. Для меня знающего, какую роль сыграла Беловежская пуща в распаде СССР, эта песня звучит трагическим реквиемом по великой стране.

  'У высоких берез свое сердце согрев

  Унесу я с собой, в утешенье живущим

  Твой заветный напев, чудотворный напев

  Беловежская пуща, Беловежская пуща'.

  Вспоминаю убитую в Белом Доме девушку, её широко раскрытые застывшие глаза и русые локоны, слипшиеся от крови. Глаза против воли наполняются слезами. В горле застывает громадный ком, мешающий дышать. Сердце учащенно стучит, стараясь вырваться из груди, сдавливаемой каменным обручем. Крепко стискиваю зубы. Секундная слабость проходит.

  - Лех, ты чего? - ощущаю толчок локтем в бок. На меня обеспокоенно смотрит Мальцев, заметивший мое состояние.

  - Все нормально, - мой голос похож на воронье карканье.

  - Точно? - Серега недоверчиво хмыкает.

  - Да.

  - Ну смотри, если что, всегда поможем, - басит здоровяк - ты в нашей команде.

  Ребята согласно кивают.

  - Спасибо парни, - от такой искренней поддержки мне становится легче. Громадная тяжесть, бетонным блоком придавившая трепыхающееся сердце, исчезает.

  Танцы продолжаются. Песни идут одна за другой. Молодежь пляшет и танцует обнявшись под Лещенко, Кобзона и Анну Герман. Наблюдаю за сявками. Они дрыгаются, пристают к девчонкам, задирают парней. Типичные персонажи для передачи 'В мире животных'.

  Замечаю, что стукачок, отделившись от кучки шпаны, передвигается к выходу, обходя танцующих.

  - Ребят я сейчас приду, - предупреждаю Потапенко и Миркина. Волобуев и Мальцев уже танцуют в круге, и оживленно болтают со смеющимися девчонками.

  Выбираюсь из толпы на входе. Осматриваюсь. Стайки молодежи дымят сигаретами, пьют пиво и весело общаются. Стукача нигде не видно. Черт! Похоже, я упустил урода. Обхожу компании, внимательно рассматриваю лица и прилегающую территорию. В отдалении, среди деревьев парка, замечаю знакомую фигуру.

  Стараясь не шуметь, подхожу к гопнику. Он мочится, став у дерева. Дожидаюсь, пока урод закончит. Когда сявка начинает застегивать ширинку, отпускаю ему смачный пинок по заднице. Отморозок падает прямо на помеченное им же дерево.

  - Мля сука, на лоскуты порву, - гопник вскакивает и разворачивается ко мне. Злобное выражение на его лице сменяется оторопью.

  - Привет Комок, - я недобро ухмыляюсь, - кого ты обещал порвать, стукачок ментовский?

  Сявка вздрагивает, в его глазах появляется страх.

  - Какой стукачок? Ты о чем? - неуверенно бормочет он.

  - Да все о том же, - смотрю бешеным взглядом прямо в зрачки Комка, - ты зачем сука такая, брякнул Омельченко, что я Быка и Трофима поломал?

  - Я ничего не говорил, - отморозок отводит глаза.

  - Ты будешь мне тут ваньку валять? - усиливаю напор, - может тебя гниду твоим же дружкам и заложить? На прошлой неделе ты встречался со старшим лейтенантом Омельченко на Сталинградской, недалеко от гастронома. Там ты вдул в уши оперу то, что тебе по секрету сказал Трофим.

  Комок изумленно отшатывается от меня. Чтобы не потерять равновесие он хватается рукой за ветку дерева.

  - Откуда...- кадык гопника судорожно дергается, в зрачках плескается животный страх, - откуда, ты знаешь?

  - Это неважно, - я спокоен и собран, - главное, что я могу это доказать. У Омельченко имеется твое согласие 'на добровольное сотрудничество' в письменном виде. Ты это помнишь?

  Комок молчит. На его лице отражается смесь животного ужаса и ненависти. Только глаза сявки лихорадочно бегают по сторонам.

  - В делах оперативного учета твои доносы тоже фиксируются и ты там как источник информации фигурируешь, по которому проводят мероприятия ОРД - морально добиваю урода, - например, твоим дружкам будет интересно узнать, кто слил Пулю и Клима. Они сейчас нехилый срок за разбой мотают. Ты представляешь, что с тобой сделают, если это все раскроется?

  - Представляю, - выдавливает Комок, - чего ты хочешь?

  - Вот это уже другой разговор, - усмехаюсь, - продуктивный. Теперь будешь работать на меня. Прежде всего, я хочу вовремя узнать, если Бык, Трофим и их кореша пожелают мне отомстить. Далее, аккуратно, вливай Омельченко в уши, что, скорее всего Трофим набрехал. Трепанул хрень всякую, чтобы ты отвязался. Но повторяю, делать это все будешь красиво, и под моим полным контролем. Может придется товарищу старшему лейтенанту пару сюрпризов организовать, чтобы его служебное рвение пригасить немного.

  - Но...- Комок замолкает, собираясь с духом.

  - Понимаю, - сочувственно смотрю на морального урода, - боишься, что опер тебе не простит? Не переживай, все сделаем ювелирно.

  Хорошо, - сявка едва шевелит пересохшими губами.

  - Ну вот и отлично, - дружелюбно смотрю на своего 'подопечного', - телефон домашний есть?

  Комок обреченно кивает.

  - Говори.

  Запоминаю продиктованные цифры, и обговариваю способы связи

  - Да и чтобы у тебя не было дурных мыслей, - наставительно поднимаю палец, - я, как ты, наверно, уже догадался, не один. Если со мной что-то случиться, то на следующий день, все будут знать о твоей работе на мусоров. Понял?

  - Да, - выдыхает шакаленок.

  - Все, можешь идти. Больше вопросов у меня к тебе нет.

  Комок вздыхает с облегчением, и срывается 'с низкого старта', торопясь убежать подальше от этого места.

  Возвращаюсь на танцплощадку. Миркин покачивается в объятьях рыженькой малышки с живым личиком, Мальцев балдеет, прижимая к себе пышку с толстой русой косой и внушительным бюстом. Вова Потапенко уже сидит рядом со стройной брюнеткой и что-то увлеченно рассказывает ей, махая руками.

  На нашем месте лениво развалился, раскинув руки в стороны, Волобуев.

  Толкаю его в бок. Он нехотя поворачивается ко мне.

  - Лех, чего сидишь? Вон, ребята себе уже пары нашли, а ты отдыхаешь. Никто не нравится?

  - А ко мне завтра невеста приезжает. Нужно силы и энергию сохранить, - улыбается тезка, - потанцевать, составить вам компанию я с удовольствием. А большего мне сегодня не надо.

  - Понятно, блюдешь верность будущей жене, - я язвительно усмехаюсь.

  - Ага, - Леша не обращает внимание на сарказм, продолжая рассматривать танцующих приятелей.

  Неожиданно ощущаю на себе чей-то взгляд. Поворачиваюсь. С противоположной скамьи на меня пялится девушка-колобок. Белый от пудры овал лица, в сочетании с хомячьими щеками, склеенными черной густой тушью ресницами и кроваво-красными намазанными губами выглядит страшновато. Юбка выше колен, обнажает похожие на куриные окорочка, толстые короткие ноги в колготках, небольшая обтягивающая курточка, еле сдерживает рвущиеся наружу телеса.

  С трудом узнаю в этом кошмарном чудище Дашу Одинцову. Рядом с ней, стоит Аня в привычном сером пальто. У неё в отличие от подруги все нормально. Никакой косметики. Николаенко, увидев мой взгляд, сразу же гордо отворачивается.

  Даша улыбается мне. Мля, лучше бы она этого не делала. Если повторит, перепрыгну через скамейку и растворюсь в темноте с дикими криками. Думаю как в одном известном фильме, минуты за три добегу до канадской границы.

  Беру себя в руки, и машу Одинцовой рукой. Все-таки девушка не виновата, что у неё полностью отсутствует вкус. Дашка радостно трясет ладошкой в ответ. Аня, задрав носик, смотрит в сторону.

  Звучат первые аккорды новой песни. Решительно встаю, и шагаю к одноклассницам.

  - Ань, можно тебя пригласить? - протягиваю руку Николаенко. Улыбка на Дашином лице гаснет. Теперь отворачивается она, надув губки. Напудренная, напомаженная и обиженная Одинцова выглядит так забавно, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.

  Аня вкладывает свою ладошку в мою пятерню и встает. Теплый прочувствованный голос Лосева обволакивает нас незримой пеленой, закрывая от других танцующих.