Страницы жизни и борьбы - Стасова Елена Дмитриевна - Страница 28

Была я на чистке С. С. Каменева. Чистка показала всю его честность. Не было никаких сомнений в том, что это преданный партии человек.

Рассмотрение всех отделов наркомата показало, что военные не уделяют достаточного внимания политическому воспитанию своих жен. Мне пришлось в моих заключительных выводах и в докладе на заседании в Колонном зале указать на этот недостаток и дать совет создать женкомиссии при всех общежитиях. Женщины были мне очень благодарны и до 1938 г. включительно мне приходилось всегда бывать у них в день 8 марта и выступать с докладом или приветствием.

На городской партконференции в 1934 г. я была выбрана членом Московского городского комитета партии.

Неоднократно была членом сначала ВЦИК, а затем в 1935 г. была выбрана членом ЦИК Союза 7-го созыва.

Была я и членом одной из комиссий по выработке новой Конституции. Мы несколько раз собирались, и в конце концов были составлены положения, которые выдвигала комиссия. Предложения всех комиссий были посланы И. В. Сталину, как руководителю и председателю Центральной комиссии. Прекрасно помню последнее заседание Центральной комиссии, когда членам комиссии был роздан проект Конституции. Получив его, я увидела, что от наших предложений мало что осталось. Оно и понятно, так как все наши предложения были, во-первых, многословны, а во-вторых, совершенно не носили того характера, который должна иметь Конституция. Розданный нам текст был по существу тем текстом, который был потом опубликован для широкого обсуждения советской общественностью. В него на заседании были внесены разные поправки. Была и одна моя поправка, принятая комиссией, по вопросу о политической эмиграции. Сначала члены комиссии возражали против нее, но мне удалось защитить мою поправку, и И. В. Сталин был одним из тех, кто ее поддержал.

На XVII съезде ВКП(б) я была делегатом от Московской организации.

Председателем ЦК МОПР я оставалась до 1938 г.

При современном положении дальнейшее существование Международной организации помощи борцам революции в таком виде нецелесообразно. Эта форма отжила свое время, и нужно найти новую форму. В странах капиталистического лагеря, в колониях и зависимых странах большое количество людей, коммунистов и просто сочувствующих революционерам страдает в тюрьмах, лагерях и т. д. Мне думается, что ВЦСПС должен был бы проявить инициативу создания по линии профсоюзов новой, отвечающей современным условиям международной организации помощи борцам за мир, демократию и социализм.

В октябре 1938 г. я была назначена редактором журнала «Интернациональная литература» на французском языке. Приступив к этой работе, я на первых же порах решила, что редактор должен владеть техникой печатания, и подняла вопрос о том, что надо при редакции организовать курс изучения техники. Курс этот был создан, и мы — члены кружка — слушали лекции специалиста и посещали типографию. Это дало мне возможность поставить работу так, чтобы журнал выходил в срок. Стоило больших трудов добиться этого. За рубежом журналы должны выпускаться в такой срок, чтобы подписчикам и в разовую продажу они поступали к первому числу каждого месяца, так как опоздание с нашей стороны приводило к тому, что распространение журнала крайне затруднялось.

Начало войны застало меня на отдыхе. Я стала требовать немедленного возвращения к работе, но так как это было после перенесенного воспаления легких, то врач меня не отпускал. Однако я все же вернулась досрочно и подняла вопрос о том, чтобы использовали мое знание языков на специальной работе. Когда же началась эвакуация, я выразила желание на случай вторжения гитлеровцев остаться в эвакуированной Москве для нелегальной работы, изобразив из себя дворянку — противницу советского строя. Этого мне не разрешили, и 16 октября 1941 г. мне пришлось эвакуироваться из Москвы в Красноуфимск.

В течение того времени, что я пробыла в Красноуфимске, я выступала с многочисленными докладами как в городе, так и в колхозах. Но я хлопотала все время о возвращении в Москву, чтобы продолжать выпуск «Интернациональной литературы». В феврале 1942 г. я вернулась в Москву и принялась за свою редакционную работу. Через некоторое время меня назначили редактором и английского издания. Редактирование журнала на двух языках я вела в течение двух с половиной лет.

В 1946 г. врачи категорически запретили мне работать.

В бытность мою редактором журнала мне часто приходилось встречаться с А. А. Фадеевым, который регулярно собирал всех редакторов журнала, как русского издания, так и издания на иностранных языках. Ежемесячно на этих собраниях обсуждали содержание очередного номера. Неоднократно поднимался вопрос о единообразии иностранных журналов, т. е. о том, чтобы содержание их было одинаковым. Я каждый раз очень резко возражала против этого, так как хорошо знала, что каждая страна имеет свои требования к литературе и то, что интересует, скажем, Францию, не интересует Германию или Великобританию. Считаю большой ошибкой решение о том, чтобы издающийся теперь журнал «Советская литература» был одинаковым на всех языках. Мы так богаты литературными произведениями, что вполне могли бы подбирать соответствующий материал для каждой страны.

В январе 1956 г. в составе советской делегации я выезжала в Берлин на юбилей, посвященный 80-летию Вильгельма Пика. Я с ним работала в 20-х годах в Германской компартии, когда он был секретарем КПГ по организационным вопросам. Наша дружба еще более окрепла в Советском Союзе, когда после прихода Гитлера к власти в Германии В. Пик со всей своей семьей эмигрировал и жил в Москве. Мы работали с ним вместе и в Коммунистическом Интернационале и в МОПР. Эта дружба и дала мне возможность видеть Пика в январе 1956 г. не только в официальной обстановке, но и в домашней.

Во время пребывания в Берлине нам удалось повидать много интересного. Огромная работа проделана в смысле восстановления разрушенного во время войны. Большую работу ведет Социалистическая единая партия Германии в области партпросвещения. Нам удалось познакомиться с этой работой. Пришлось и выступить перед студентами, рассказать им кое-что о первой русской революции, о В. И. Ленине. Вообще за те 5 дней, что мы пробыли в Берлине, мне пришлось выступать 6 раз, как на собраниях, посвященных В. Пику, так и перед нашей советской колонией.

Большой интерес представляет недавно созданный архив при Институте (Академии) высшего образования. В нем, например, полностью отражена вся работа коммунистов Германии во время войны. Тут и листовки, и рисунки, и крошечные листки с лозунгами, есть и плакаты. К сожалению, партия пока еще не сумела использовать весь этот богатейший материал для освещения своей исторической роли.

Встречи с берлинцами, как личные, так и общие, — скажем, встреча нашей делегации и проводы ее, оставили впечатление, что население (особенно молодежь, а также пионерия) горячо любит Советский Союз и радо всякой встрече с советскими людьми.

В Берлине мне довелось встретиться со многими немецкими друзьями. Получила я и множество писем, глубоко тронувших и взволновавших меня. Приведу некоторые из них:

«Некоторые из бывших политэмигрантов, которые в период самого глубокого унижения в истории немецкого народа находили в Советском Союзе защиту и кров и были знакомы с Вами, дорогая т. Стасова, и с Вашей заслуженной деятельностью в качестве председателя МОПР, с большой радостью услыхали, что мы имеем возможность снова приветствовать Вас как гостя в Германской Демократической Республике. Вы были нам, дорогая т. Стасова, матерью, которая постоянно была в курсе всех наших забот и нужд. Если мы теперь можем посвятить наши силы строительству социализма в ГДР, борьбе за мир и дружбу немецкого народа и советского народа, то только благодаря братской солидарности советских народов под руководством Коммунистической партии и Советского правительства.

Мы желаем Вам, дорогая т. Стасова, здравствовать еще долгие годы и плодотворно трудиться на благо великого дела, которому Вы посвятили всю свою жизнь.