Белая роза - Кук Глен Чарльз - Страница 93

И были сны. Бесконечные кошмары. Когда-нибудь, если я проживу достаточно долго, если я переживу кошмар грядущий, я, может быть, запишу их, ибо в них – история бога, что есть Дерево, и твари, скованной его корнями. Нет. Наверное, нет. Достаточно описать одну жизнь, полную борьбы и ужаса. Мою собственную. Первой пошевелилась Госпожа. Потянулась и ущипнула меня. От боли встрепенулись нервы.

– Встань, – выдохнула она едва слышно. – Помоги мне. Надо перенести твою Белую Розу. Ничего не понимаю.

– Безмагия.

Меня трясло. Я подумал, что это реакция на то, что нас сразило.

– Тварь внизу – от нашего мира. Дерево – нет.

Трясло не меня. Трясло землю. Тихой и частой дрожью. Теперь я услышал звук. Далеко-далеко внизу.

Я начал понимать.

Страх – удивительная сила. Ноги подняли меня сами. Над головой заходилось звоном Праотец-Дерево. В голосе ветряных колокольцев звучала паника.

Госпожа тоже поднялась. Мы проковыляли к Душечке, поддерживая друг яруга. Каждый неуверенный шаг разгонял медлительную кровь. Я посмотрел Душечке в глаза – она была в сознании, но парализована. Лицо ее застыло маской страха и недоверия. Мы подняли ее, держа под мышки. Госпожа начала отсчитывать шаги. Не припомню, чтобы я когда-нибудь так надрывался. И не припомню, чтобы такой подвиг я совершил благодаря только силе воли.

Земная дрожь быстро переросла в дробь конского галопа, потом в грохот лавины, потом в землетрясение. Почва вокруг Праотца-Дерева зашевелилась, вздыбилась. В небо ударил фонтан огня и пыли. Дерево вызвонило вопль. Синие молнии бились в его кроне. Мы все быстрее отступали по ручью.

За нашими спинами кто-то завизжал.

Образы в моем сознании. Боль того, что ползло из глубины. Праотец подвергал его мукам ада. Но оно стремилось к свободе.

Я не оборачивался. Слишком я был испуган. Мне не хотелось смотреть, на что похож Властелин прежних лет.

Но мы успели. Слава богам. Мы с Госпожой как-то ухитрились оттащить Душечку достаточно далеко от Праотца-Дерева, чтобы тот обрел в полной мере свою иномировую силу.

Вопль налился силой и яростью – я упал наземь, зажимая уши, – и сгинул.

– Костоправ, – прошептала Госпожа немного спустя. – Пойди посмотри, не нужна ли помощь остальным. Мы в безопасности. Дерево победило.

Так быстро? После такого представления?

Чтобы встать, мне потребовалось немыслимое усилие.

В ветвях Праотца-Дерева все еще мерцал голубой нимб. Я с двухсот ярдов чувствовал его раздражение. По мере приближения это чyвcтвo росло.

Земля вокруг ствола почти не изменилась, несмотря на недавнее буйство. Только казалась свежевспаханной и пробороненной. Некоторых из моих товарищей присыпало землей, но раневых не было. Все хоть немного, но шевелились. На всех лицах – полное ошеломление. Кроме Следопыта. Уродливое создание так и не обрело своего прежнего облика.

Он встал одним из первых, спокойно помогал остальным, вытряхивал пыль из одежды дружескими шлепками. И не подумаешь, что только что он был нам смертельным врагом. Чудеса.

Помощи никому не требовалось. Кроме бродячих деревьев и менгиров. Деревья оказались повалены, Менгиры.., в основном тоже. И подняться они не могли.

Я вздрогнул.

И вздрогнул еще раз – подойдя к древнему Дереву.

Из земли, цепляясь за корень Праотца, торчала человеческая рука до локтя – длинная, кожистая, зеленоватая, вместо ногтей – обломанные, кровоточащие когти. Таких рук не было ни у кого в Дыре.

Рука чуть подергивалась.

Наверху еще потрескивали синие искры.

Что-то в этой руке будило во мне животное. Мне хотелось бежать от нее с воплями. Мне хотелось взять топор и изрубить ее. Ни того, ни другого я не сделал. У меня сложилось впечатление, что Праотец-Дерево наблюдает за мной, сильно нахмурившись, возможно, даже обвиняя меня в том, что я разбудил тварь с рукой;

– Я ухожу, – сказал я. – Понимаю, что ты чувствуешь. Мне надо своего собственного гада утихомирить.

Я отступил, кланяясь через три шага на четвертый.

– Это еще что за спектакль?

Я обернулся. На меня пялился Одноглазый. Явно решил, что у старика Костоправа в очередной раз крыша поехала.

– Так, с Деревом болтаю. – Я оглянулся. Все уже встали, хотя многих здорово пошатывало. Наименее пострадавшие отправились помогать бродячим деревьям. Упавшим менгирам уже не помочь. Они уходят туда, куда уходят разумные камни. Потом их найдут поставленными прямо среди других мертвых менгиров у ручья.

Я вернулся к Госпоже и Душечке. Душечка приходила в себя медленно и была слишком ошеломлена, чтобы вступать в разговор.

– Все в порядке? – спросила Госпожа.

– Кроме того парня под землей. Но ему немного не хватило. – Я описал руку. Госпожа кивнула:

– Эту ошибку повторят не скоро.

Вокруг уже собрались несколько человек во главе с Молчуном, поэтому почти все, что мы могли сказать, прозвучало бы подозрительно.

– И что теперь? – все же прошептал я. На заднем плане Ильмо с Лейтенантом вопили, что надо принести факелы и работать при свете. Госпожа пожала плечами:

– Что со Взятыми?

– Хочешь их поискать?

– Ты что?! Но мы же не можем пустить их разгуливать по нашему двору. Никто не скажет…

– Менгиры проследят за ними, разве не так?

– Зависит от того, насколько зол старик. Может, после нынешнего он готов отправить нас всех в ад курьерской почтой.

– Тогда выясни.

– Я пойду, – пискнул Гоблин. Ему требовался повод оказаться от Дерева как можно дальше.

– Только не на всю ночь, – предупредил я. А вы что стоите? Помогли бы лучше Ильмо с Лейтенантом.

От большинства я избавился. Но не от Молчуна. Отогнать Молчуна от Душечки мне не удастся, хоть в лепешку расшибись. У него сохранялись подозрения.

Я растирал Душечке запястья, делал прочие глупости, в то время как лечило ее время.

– Семьдесят восемь дней, – пробормотал я через несколько минут.

– Вскоре станет слишком поздно, – ответила Госпожа.

Я поднял бровь.

– Без нее нам его не одолеть. А скоро наступит срок, когда она никаким способом не сможет добраться до места вовремя.

Не знаю, что понял Молчун из этого диалога. Знаю только, что Госпожа подняла на него глаза и чуть улыбнулась – как всегда, читая чьи-то мысли.