Белая роза - Кук Глен Чарльз - Страница 56

– Уймется эта погода когда-нибудь – проныл Одноглазый.

Уже неделю мы тащились на север, поливаемые ежедневными дождями. Дороги развезло и обещало размыть совсем. Попрактиковавшись в форсбергском диалекте на встречных крестьянах, я выяснил, что такая погода стоит в здешних краях годами. Урожай трудно было доставить в город, а пуще того – вырастить В Весле уже случилась вспышка антонова огня – болезни, связанной с поражением зерна головней. И мошкары прибавилось – комарья в особенности.

Зимы же, пусть снежные и слякотные, были мягче, чем когда Отряд стоял тут лагерем. А мягкие зимы обещают плохой урожай. С другой стороны, меньше стало и дичи – звери не могли кормиться в глубоком снегу.

Циклы. Просто циклы, так учат нас древние. После прохождения Великой Кометы наступают плохие зимы. Но этот цикл был всем прочим цикл.

А сегодня погода была особенно впечатляющей.

– Сделка, – объявил Гоблин.

Он ничем не торговал – впереди громоздилась крепость, давным-давно отбитая Отрядом у мятежников. Дорога петляла под ее ухмыльчивыми стенами. Меня мучили предчувствия, как обычно, стоило нам оказаться под стенами имперского бастиона. Но в этот раз для беспокойства не было причин. Госпожа была столь уверена в Форсберге, что огромная крепость оказалась оставлена. Следовало бы сказать – заброшена. Соседи, как это в обычае крестьян по всему миру, растаскивали ее по кусочку. Полагаю, это единственное, что они получали в обмен на свои налоги.

– Завтра в Весло, – сказал я, когда мы вылезали из фургона у придорожного постоялого двора в паре миль от Сделки. – Ив этот раз чтоб никаких выходок. Все слышали?

У Одноглазого хватило совести изобразить смущение. Но Гоблин начал возмущаться.

– Поговори-поговори мне, – посоветовал я – А Следопыт тебя тем временем оглушит и свяжет Мы не в игры играем.

– Жизнь – это игра, Костоправ, – ответил Одноглазый. – Ты слишком серьезно ее воспринимаешь.

Тем не менее они вели себя прилично – как той ночью, так и на следующий день, когда мы въехали в Весло.

Я нашел постоялый двор для мелких торговцев и путешественников в районе, куда мы прежде не заглядывали. Внимания мы не привлекли. Мы со Следопытом присматривали за колдунами, но те вроде бы не собирались делать глупостей.

На следующий день мы со Следопытом отправились искать кузнеца по имени Песок. Гоблин и Одноглазый остались на постоялом дворе под угрозой самых страшных кар, какие я только мог придумать.

Найти заведение Песка оказалось несложно. В своем деле он был давно известен я снискал уважение. Мы следовали полученным указаниям. Проходили по знакомым мне улицам. Тут Отряд претерпел немало приключений.

По дороге я обсуждал те приключения со Следопытом.

– Здесь немало новых домов, – заметил я. – Мы тут изрядно накуролесили.

Пес Жабодав шел с нами – последнее время у него случались приступы активности. Внезапно он остановился, подозрительно огляделся, сделал несколько осторожных шажков и опустился на брюхо.

– Неприятности, – перевел Следопыт.

– Какие?

На вид – ничего особенного.

– Не знаю. Говорить-то он не умеет. Просто показывает: «поберегись».

– Ладно. Осторожность денег не просит. Мы свернули в лавочку, где торговали и чинили упряжь. Следопыт поболтал с приказчиком – якобы нужно ему охотничье седло, на крупного зверя идти. Я стоял в дверях и осматривал улицу.

Опять-таки – ничего примечательного. Люди, как обычно, носятся по обычным своим делам. Но чуть погодя я приметил, что у лавки Песка не толпится народ. И звона кузнечного не слыхать – а ведь, по идее, Песку полагалось бы присматривать за толпой подмастерьев и учеников. – Эй, хозяин! А что у того кузнеца случилось? В последний раз, как мы заглядывали, он нам кой-какую работенку делал. А сейчас пусто вроде.

– Серые мальчики с ним случились. – Шорник явно чувствовал себя не в своей тарелке. Серые мальчики – это имперцы. На севере они носят серые мундиры. – Мало дураку было прежде. Мятежник он.

– Паршиво. Кузнец-то хороший. Был. И что нормальных-то мужиков на политику тянет? Нам бы хоть на жизнь заработать.

– Да я понимаю, братец. – Шорник помотал башкой. – Вот что скажу. Если вам к кузнецу, идите-ка вы со своими делами отсюда подальше. Серые тут все время сшиваются, кто ни спросит – тут же забирают.

В этот самый момент из-за кузни вышел имперец и пристроился рядом с торговцем пирожками.

– Чертовски неуклюже, – заметил я. – И неумно.

Ремесленник глянул на меня косо, но Следопыт, прикрывая меня, отвлек его. Не так он и туп, как мне показалось сперва. Просто необщителен.

Потом Следопыт сказал, что подумает над предложением шорника, и мы отошли.

– Что теперь? – спросил Следопыт вполголоса.

– Можно после заката приволочь Гоблина с Одноглазым, чтоб те наложили сонное заклятие, зайти и посмотреть. Но вряд ли имперцы оставили что-то интересное. Можно выяснить, что они сотворили с Песком, и попытаться на него выйти. Или можно отправиться в Курганье.

– Что самое безопасное.

– С другой стороны, мы не будем знать, что нас ждет. Мало ли почему арестовали Песка. Лучше обсудить с остальными. Одна голова – хорошо…

Следопыт хмыкнул:

– Много ли времени пройдет, прежде чем этот торгаш нас заподозрит? Чем дольше он думает, тем вернее приходит к мысли, что интересовались мы кузнецом.

– Может быть. Но сон из-за этого я терять не собираюсь.

Весло – город размеров немалых. Перенаселенный. Полный соблазнов. Теперь я понимал, чем Розы соблазнили Гоблина и Одноглазого. Последним крупным городом, который Отряд осмелился посетить, была Труба. Шесть лет назад. А с той поры только глушь и деревни. Я с трудом справлялся с собственными искушениями. Я знал в Весле пару местечек.

На прямой линии меня удерживал Следопыт. Никогда раньше не встречал человека, менее интересующегося обычными ловушками на людей.

Гоблин считал, что нам следует имперцев усыпить и допросить. Одноглазый хотел срочно убраться из города. Солидарность их исчезла, как мороз на ясном солнышке.

– Логически размышляя, – сказал я, – ночью охрана должна быть сильнее. Но если вас туда сейчас тащить, кто-нибудь непременно вас узнает.