Белая роза - Кук Глен Чарльз - Страница 52

Вечно мне ничего не рассказывают. И стоит ли жаловаться? Тайна – наша броня. Без нее никак. И весь прочий мусор. В наших условиях это железное правило выживания.

Наш эскорт не просто должен был проводить нас до границ равнины. У них было свое задание – то, о котором мне не сказали. Они должны были атаковать штаб Шепот.

Шепот ничто не предупредило. На границе равнины наши киты-спутники медленно спустились к земле. Манты последовали за ними. Ловя попутный ветер, они медленно продвигались вперед. А мы карабкались все выше, дрожа и хватая ртами воздух.

Манты нанесли удар первыми. По две, по три они проскальзывали над верхушками деревьев, пуская молнии в штаб-квартиру Шепот. Бревна и камни летели, как пыль из-под копыт. Вспыхнул огонь.

А воздушные чудовища плыли следом, чтобы испустить новый заряд молний, когда на улицы высыпали солдаты и горожане. Но настоящим ужасом были их щупальца.

Киты набивали пасти людьми и животными. Они рушили дома и укрепления. Вырывали с корнем деревья. И молотили по Шепот своими разрядами.

Тем временем манты поднялись на тысячу футов и снова парами и тройками пикировали, атакуя наносящую ответный удар Шепот.

Ответ ее, хотя и выжег широкую полосу в боку летучего кита, позволил мантам засечь. Взятую и хорошо отделать ее, хотя одну манту та все же сбила.

Мы пролетали над полем боя, вспышки и пожары освещали брюхо нашего кита. Если кто-то и увидал чудовище с земли, вряд ли на его спине заметили нас. Гоблин и Одноглазый не засекли ничего, кроме инстинкта выживания.

Мы пролетели над городом, а бой все продолжался. Гоблин заявил, что Шепот сбежала, слишком озабоченная собственным спасением, чтобы помогать своим людям.

– Хорошо, что на нашу долю боя не досталось, – заметил я.

– Это трюк одноразовый, – возразил Гоблин. – В следующий раз они будут готовы.

– После Ржи – могли бы и сейчас подготовиться.

– Может, у Шепот проблемы с самолюбием?

Не «может», а «совершенно точно». Я с ней встречался. Это ее слабое место. Она не была готова к атаке, полагая, что мы ее слишком боимся. В конце концов, она самая талантливая из Взятых.

Наш могучий скакун вспахивал ночь, отметая назад звезды, гудя, булькая, шевелясь. Я становился оптимистом.

На заре мы опустились в каньоне посреди Ветреного Края, еще одной пустыни – в отличие от равнины Страха, нормальной. Продутый ветрами простор. Мы поели и отоспались. А с наступлением ночи продолжили путь.

Пустыню мы покинули южнее Лордов, свернули к северу над Облачным лесом, избегая человеческого жилья. За Облачным лесом кит нас высадил. Дальше мы пошли пешком.

Жаль, что мы не могли проделать по воздуху весь путь. Но ни Душечка, ни сами киты не соглашались рисковать больше необходимого. Дальше лежали края густонаселенные, мы не смогли бы незамеченными пережидать день. Отсюда нам предстояло путешествовать по старинке.

В пятнадцати милях впереди лежал свободный город Розы.

Свободными – республиканская плутократия – Розы были с незапамятных времен. Даже Госпожа решила не нарушать традиции. Во время нашей северной кампании невдалеке разразилась великая битва, но место выбирали мятежники, не мы. Мы тогда проиграли, а Розы на несколько месяцев потеряли независимость. Потом победа Госпожи при Чарах покончила со властью мятежников. Так что в общем и целом Розы относились к Госпоже дружелюбно.

Хитрая сука.

Добирались мы на попутных. Угробили целый день. Мы с Гоблином и Одноглазым были не в лучшей форме. Слишком долго бездельничали. И постарели.

– Глупо это все, – сказал я, когда мы подходили к воротам в красноватой от заката городской стене Роз. – Мы тут все бывали прежде. Вас двоих точно припомнят, после того как вы полгорода обобрали.

– Обобрали? – возмутился Одноглазый. – Кто кого обобрал?

– Вы, шуты гороховые. Продавали свои безотказные амулеты, когда мы охотились за Загребущим.

Загребущий был когда-то генералом мятежников. На севере он вышиб из Хромого дух с кишками; потом Отряд с небольшой помощью Душелова заманил его в ловушку у Роз. На горожанах тогда нажились и Гоблин, и Одноглазый. Последний особенно преуспел в этом. На юге, когда мы еще служили на берегах моря Мук, он участвовал в каждом сомнительном деле, какое мог найти. И большую часть грязных денег тут же проигрывал в карты. Он, по-моему, худший картежник в мире.

Уж за пятьдесят один-то год можно научиться очки считать.

Планировали мы остановиться на каком-нибудь паршивом постоялом дворе, где лишних вопросов не задают. На следующий день мы со Следопытом должны были купить фургон и упряжку. А потом подъехать к месту высадки, забрать те вещи, которые мы не смогли утащить на спинах, и обогнуть город по пути на север.

Это был план. Но Гоблина с Одноглазым он не стеснил.

Первое правило солдата: выполняй приказ. Задание прежде всего.

Гоблин и Одноглазый полагают, что все правила созданы, чтобы их нарушать. Вернулись мы со Следопытом (пес Жабодав лениво тащился следом) уже ближе к вечеру. Фургон мы оставили перед входом; Следопыт остался сторожить, а я поднялся наверх.

Ни Гоблина, ни Одноглазого.

Содержатель постоялого двора сообщил, что колдуны ушли вскоре после нас, обсуждая, где бы найти баб.

Моя вина. Я тут главный. Следовало предусмотреть. Слишком долго мы были в пустыне. Я заплатил за две ночи вперед – на всякий случай. Потом отогнал фургон с упряжкой в стойло, поужинал с молчаливым Следопытом и отправился в комнату с несколькими квартами пива. Вылакали мы его вместе – я, Следопыт и пес Жабодав. – Будешь их искать? – спросил Следопыт.

– Нет. Если они не вернутся через два дня или не устроят в городе погром, отправимся без них. Не хочу, чтобы меня с ними видели. Слишком многие тут их еще помнят.

Мы уже были здорово навеселе. Пес Жабодав под столом глотал пиво совершенно по-человечески. Пиво он обожал. Даже вставал и ходил ради него без особой нужды.

На следующее утро Гоблин так и не пришел. Как и Одноглазый. Зато слухов ходило изрядно. В общий зал мы зашли поздно, после утренней свалки и до обеденной горячки. Разносчику больше не с кем было беседовать.