Министр сталинских строек
(10 лет во главе МВД) - Богданов Юрий Николаевич - Страница 43

В конце 1943 — начале 1944 года было депортировано калмыцкое население, причем не только из мест компактного проживания, но и из Ростовской области. В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР», органы НКВД СССР провели операцию по переселению 26 359 семей, включавших 93 139 человек, в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области.

В феврале — марте 1944 года было депортировано в Казахскую и Киргизскую ССР балкарское население в количестве 37 103 человек. При этом 478 человек были арестованы, изъято 288 единиц огнестрельного оружия. После этого Кабардино-Балкарскую Автономную республику переименовали в Кабардинскую АССР [37].

Далее настал черед для чеченцев и ингушей. Об этом деле расскажем подробнее, поскольку в нем пришлось участвовать первому заместителю наркома внутренних дел Круглову С.Н.

Сергей Никифорович, в принципе, был против массового переселения народов из родных для них мест, но что представлялось возможным сделать в условиях сталинского режима и состояния войны? Необходимо было быстро и четко выполнять те распоряжения, которые принимала верховная власть. По своему статусу первого зама Круглов С.Н. должен был возглавить операцию по выселению чеченцев, но, учитывая его отрицательное отношение к этому делу, старшим оперативным начальником назначили более младшего по служебной иерархии заместителя наркома Серова И.А. Всю территорию Чечни поделили на четыре сектора. В центральном, включавшем город Грозный, начальником сектора по совместительству являлся руководитель операции. Круглову С.Н. достался Гудермесский сектор, объединявший семь административных районов. Двумя другими секторами командовали первый заместитель наркома госбезопасности Кобулов Б.З. и заместитель наркома внутренних дел по войскам Аполлонов А.Н. К операции привлекли 19 тысяч оперативных работников НКВД-НКГБ и Смерш и около 100 тысяч солдат и офицеров войск НКВД, «стянутых с различных областей».

При выполнении правительственного задания исполнители руководствовались типовой «Инструкцией о порядке проведения переселения», которая конкретизировалась для каждой массовой операции. В данном случае депортации подлежали все жители автономной республики по национальности чеченцы, включая членов ВКП(б) и ВЛКСМ. Переселению не подлежали женщины-чеченки, состоявшие в замужестве с лицами других национальностей. Отсутствовавшие в момент переселения брались на учет и подлежали переселению дополнительно.

В оперативных секторах на период подготовки и проведения операции для каждого населенного пункта назначались участковые уполномоченные, в чье распоряжение выделялось необходимое количество оперативных работников и войск НКВД в соответствии с числом переселявшегося контингента. Устанавливалась приблизительная «норма», по которой на оперативную группу, состоявшую из одного оперработника НКВД-НКГБ и двух бойцов войск НКВД, полагалось переселение четырех семейств.

В целях успешного проведения депортации участковые уполномоченные с учетом всех мер конспирации заблаговременно знакомились с поступившим в их ведение контингентом. Затем вместе с командирами войсковых подразделений скрытно изучали маршруты движения от населенных пунктов до мест сбора и железнодорожных станций погрузки, разрабатывали планы оцепления, расположения войсковых резервов и засад на случай возникновения непредвиденной ситуации. Для приемки, описи и обеспечения сохранности скота и прочего имущества, остававшегося на месте, к каждому оперативному сектору прикреплялась хозяйственная комиссия от советских органов, уполномоченные которой выдавали переселяемым соответствующие сохранные квитанции.

С началом операции участковый уполномоченный созывал сход взрослого мужского населения данного жилого объекта и объявлял, что решением советского правительства все население Чечни переселяется в выделенные для этого районы Средней Азии. При этом подробно разъяснялось, сколько и какого имущества разрешено взять с собой и на каких условиях будет произведено расселение в новых местах жительства. После этого сходу предлагалось приступить к сбору имущества и делалось предупреждение об ответственности за сопротивление или попытку уклонения от переселения. Оперативные группы сразу же расходились по закрепленным за ними домам и предлагали главам семейств сдать, возможно, имевшееся у них дома огнестрельное и холодное оружие. Переселявшимся разрешалось взять с собой все лично принадлежавшие им ценности, деньги, домашние вещи (одежду, обувь, посуду, инвентарь) и запас продовольствия. На каждую семью оперработник заполнял учетную карточку в двух экземплярах, где делал отметку об отсутствовавших на месте родственниках. Все подозрительные лица немедленно подвергались аресту. В случае необходимости применения оружия предлагалось действовать «твердо и решительно, без лишней суеты, шума и паники». В населенных пунктах, где автотранспорту приходилось останавливаться на ночевку, принимались меры, исключавшие возможность побега или возникновения каких-либо эксцессов. При доставке на станцию погрузки участковый уполномоченный сдавал переселяемых под расписку коменданту эшелона и вручал ему один экземпляр учетных карточек. Одновременно все участковые доносили рапортом начальнику оперативного сектора о результатах операции и прилагали к своей бумаге второй экземпляр карточек.

На станциях погрузки в один двухосный вагон, оборудованный «под людские перевозки», загружались несколько семейств с их имуществом, но не более 30 человек и пяти-шести тонн груза. Не допускалась разбивка семей по разным вагонам или эшелонам. Питание переселяемых в пути следования производилось комендантом поезда в специально установленных пунктах за счет выделенных для этого средств. Каждый эшелон сопровождали конвой войск НКВД численностью 25 человек, врач и две медсестры с необходимыми медикаментами и инструментами, а также оперативный работник. В обязанности прикрепленного к поезду оперработника входили налаживание связи с имевшейся оперативно-осведомительной сетью среди переселяемых и принятие своевременных мер против попыток побегов или антисоветских действий [37].

Операция по депортации чеченцев и ингушей началась 23 февраля 1944 года и была практически полностью завершена в течение пяти дней. В связи со снегопадом и бездорожьем несколько задержалась вывозка переселявшихся из высокогорных аулов. В основной массе были выселены и погружены в 177 железнодорожных составов, имевших по 65 вагонов каждый, 478 479 человек, в том числе 387 229 чеченцев и 91 250 ингушей. Вслед за простыми гражданами отправился и поезд с руководящими работниками и религиозными авторитетами Чечено-Ингушетии, «которые использовались при проведении операции». За время подготовки и проведения депортации были арестованы 2016 человек «антисоветского элемента», изъято огнестрельного оружия 20 072 единицы, в том числе 4868 винтовок, 479 пулеметов и автоматов.

В своей докладной записке Сталину И.В. нарком внутренних дел СССР Берия Л.П. сообщил, что «операция прошла организованно и без серьезных случаев сопротивления и других инцидентов. Случаи попытки к бегству и укрытию от выселения носили единичный характер, и все без исключения были пресечены» [39].

Вместе с тем в настоящее время приводятся данные о том, что не все обстояло так благополучно: в процессе выселения войска совершали преступления, о которых Берия Л.П. предпочитал не докладывать Верховному Главнокомандующему, хотя, как известно, скрыть что-либо от всевидящего ока Сталина, получавшего информацию по разным, независимым каналам, представлялось весьма проблематичным. Так, имеются сведения, что 27 февраля 1944 года в ауле Хайбах Галанчейского района несколько сотен жителей согнали в колхозную конюшню, заперли и подожгли. Инициатор этого деяния вроде бы известен [39, 56]. Кроме того, в дальнейшем прозвучали и огульные обвинения в насилии над населением и массовых, безрассудных расстрелах [8]. В частности, через полтора десятилетия Круглову С.Н. инкриминировали «грубое нарушение социалистической законности» в том, что, «занимаясь в 1944 году выселением чеченцев и ингушей, он допустил произвол по отношению к выселяемым, применял расстрелы невинных людей, больных стариков и женщин с детьми» [57]. Смею утверждать, что это является абсолютной ложью, поскольку как раз Круглов С.Н., вынужденный в силу своего служебного положения производить выселение чеченцев из Гудермесского района, стремился к тому, чтобы в порученном ему оперативном секторе «социалистическая законность» не нарушалась и людям была обеспечена возможность взять с собой необходимые вещи и продукты. Более того, эшелон со «своими чеченцами» первый зам наркома лично сопровождал до места назначения, что позволило в пути проследить за предоставлением «пассажирам» питания и питьевой воды и тем самым минимизировать страдания переселявшихся людей.