Тёмная ночь - Биргер Алексей Борисович - Страница 20

- Знаю, - ответил Высик. - Меня другое интересует. Откуда Кирзач может знать, что именно завтра, двадцать пятого августа, Марк Бернес будет академика Петренко?

- Так об этом же в газетах писали, - сообщил полковник. - Месяца два-три назад. У Петренко юбилей приближается, шестьдесят лет. Вот он и рассказывал, в "Труде" и в "Комсомолке" это прошло, что в сам день рождения он хочет быть только на даче, среди ближайших друзей, а уж все официальные торжества, банкеты, прием в Кремле и получение ордена - это потом, в последующие дни. И сказал он эту фразу: "Может, и Марк Бернес подъедет..." Сам понимаешь, воры тоже газеты читают.

Итак, изложил полковник то, что скрывал от Высика. Выходит, напряжение наверху достигло высшего предела.

- Словом, им известно время и место, - подытожил Высик. - Тогда, тем более, завтра надо Кирзача ждать.

- Силенок подкинуть? – это был не вопрос, это был приказ, поданный в форме вопроса, и Высик отреагировал правильно.

- Обязательно. А уж рассредоточить, я их рассредоточу, с моим знанием местности. Расскажите, как Кирзач ушел?

- Значит, так дело было...

23

Кирзачу повезло несколько раз. Вначале - в Петушках, после того, как он оторвался от погони. В глухом проулке он наткнулся на местного пьяницу, спавшего блаженным сном, снял с него пиджак и надел вместо своего, порванного и окровавленного. Устроившись в укромном месте, в кустах за оврагом, он осмотрел рану и перевязал ее, перед тем, как надеть чужой пиджак. Пустяки, рана была неопасной.

Свой пиджак он закопал поглубже, переложив из него деньги и документы.

Потом он потопал в направлении Москвы, держась вдоль трассы, но на нее не выходя, пока не отмахал за придорожными деревьями километров пятнадцать. Электричка была ему заказана - на станции, небось, и легавые уже вовсю рыщут, и "свои". А уж то, что "свои" догадаются перекрыть автомобильную дорогу, если менты этого не сделают, почти наверняка можно было сказать. Уж на главном выезде из города будут дежурить, факт.

Почувствовав себя в относительной безопасности, Кирзач вышел на дорогу и стал голосовать. Тормознул водитель потрепанного грузовика.

- Куда, браток?

- До Орехово-Зуева.

Напрямую до Москвы Кирзач просить не решился. Лучше в несколько этапов добираться, так оно надежней и спокойней.

- Садись.

Кирзач забрался на место рядом с водителем, водитель тронул машину с места, спросил, улыбаясь:

- Загудел, что ли?

"Ну да, от меня ж до сих пор перегаром несет", сообразил Кирзач. А вслух он ответил:

- Ага, поехал шурина навестить, вот и... Боюсь, моя баба меня убьет. Я-то вчера обещал вернуться, поздней электричкой, а сам, видишь, когда возвращаюсь. Проснулся, похмелился на дорожку, и вперед. Главное, все мы просадили, до копейки, даже на билет не осталось. Если б тебя не словил, то прямо не знаю...

- Бывает... - отозвался шофер. - Да добрался бы, трасса оживленная, какая-нибудь попутка обязательно бы подобрала. В Орехово-Зуево где живешь?

- Неподалеку от станции. Ты высади меня, где удобней, дальше я уж сам добегу.

- Заметано.

Так они доехали до Орехово-Зуево, болтая о пустяках, а в Орехово-Зуево Кирзач перекантовался до начала шестого вечера - часа самых переполненных электричек, когда ни у какой милиции не хватит сил и средств проверять всех пассажиров, и, в тесноте, да не в обиде, доехал до Москвы. В Москве он сошел не на вокзале, а за остановку до вокзала, на "Серпе и Молоте" - почти на окраине, по тем временам. На окраинах меньше шерстят приезжающих, чем на центральных вокзалах.

Надо было решить, где провести ночь. Имелись на примете у Кирзача четыре надежных логова, но еще неизвестно, как его в этих логовах встретят. Может, и там охотники ждут. Снимать девку не хотелось, после предыдущего прокола. Снять комнату у какой-нибудь бабульки? Тоже опасно.

В конце концов, он прибился к троим мужикам, распивавшим в укромном уголке под деревьями неподалеку от ДК "Серп и Молот".

- Мужики! Где можно водки достать? Душа горит, а все ж закрыто... Я б и две бутылки поставил, деньги есть...

- Так с-час и сделаем, отстегивай! - тут же откликнулась троица.

Буквально через полчаса они сидели на лавочке в глубине сквера, пили "сучок" и калякали за жизнь.

- А я, понимаешь, с женой поссорился, хлопнул дверью... Ну, и загулял, - объяснял Кирзач.

- Сам-то где живешь?

Кирзач прикинул, какой район назвать. "Жить" он должен не слишком далеко, не слишком близко - в окрестных кварталах, небось, мужики всех пропойц знают, можно и обжечься - и хоть основные улицы он должен знать в том месте, которое назовет.

- В Сокольниках я живу.

- В Сокольниках? Эк тебя занесло. Еще домой добираться...

- Не поеду я домой, - буркнул Кирзач. - Пусть знает, стерва.

- На улице ночевать будешь?

- Может, и на улице.

- Пошли лучше ко мне, - предложил один из мужиков. - Я один живу. Заодно и добавим, в культурных условиях. Только тихо надо, чтобы соседи не возгудели.

- Я тихий, - заверил Кирзач.

Преувеличенно пьяным жестом он достал деньги.

- Еще две бутыли добудешь? Хватит нам до утра?

- Хватит! - откликнулся обрадованный мужик. И протянул руку. - Меня Гришей зовут, Семыкиным.

Второй собутыльник Кирзача оказался Мишей, а третий - Колей.

- Иван, - представился Кирзач. - Денисов.

- Вот и отлично, Ваня. Пошли!

Гриша смотался куда-то - к "торговцу", как он объяснил; понимай, к какому-нибудь старику-инвалиду, который днем берет водку по цене государственной, а ночью отпускает по "ночной" цене, тем и живет - и вернулся с еще двумя бутылками. Одну на лавочке ополовинили, и Миша с Колей отделились, по домам побрели: мол, хоть и жалко компанию рушить, но поздно уже, лишних скандалов от супружниц им не надо. А Гриша и Кирзач прошли к одному из соседних домов, поднялись на пятый этаж, Гриша тихо отпер дверь и тихо провел Кирзача в свою комнату.

Почти до утра они просидели, и только с первыми бледными лучами рассвета завалились спать. Гриша, как выяснилось, работает грузчиком на Курском вокзале, на товарном его отделении, и у него как раз сутки свободные, поэтому за то, чтобы опоздать на работу, он не беспокоился.

Разбудил он Кирзача во втором часу дня, предложил горячего чаю - с кипящим чайником с кухни явился, стал стаканами и ложками бренчать, Кирзач и проснулся.

- Слышь, Ваня, - сказал Гриша. - Может, ханки прикупить на опохмел? Да и пожрать не мешало бы.

Кирзач вытащил деньги.

- Сбегаешь, а? Меня ломает, головы поднять не могу...

- Оно и понятно. Да я быстро слетаю.

Гриша исчез, а Кирзач, вытянувшись на бугристом диванчике и положив руки под голову, стал прикидывать, как быть дальше.

От Гриши к вечеру сваливать надо, это ясно. Если он еще задержится, это может показаться подозрительным. Ладно, еще одни сутки он выиграл. Куда дальше? В дом, где живет Марк Бернес - и попробовать проникнуть к нему, с удостоверением электрика. Рисково, конечно, но может сработать. Почему бы не сработать? Или, все же, ждать того шанса, двадцать пятого августа, лучшего шанса, о котором они говорили?.. Тогда надо вообще из Москвы слинять. Отсидеться где-то в ближнем Подмосковье, в порядок привестись... Больше ему пить нельзя, он должен быть в форме. А до этого... до этого пистолет забрать надо. Но на той хазе, где для него пистолет приготовлен, тоже может засада торчать. Могли, могли Уральский, Волнорез и Губан и эту хазу сдать, предъяву получив. А если и не сдали, то сложно ли догадаться, к какому "оружейнику" Кирзач пойдет... Тут надо все продумать, обидно будет влипнуть в последний момент...

А может - закралась в голову шальная мысль - какого-нибудь раззяву легавого завалить и табельное оружие забрать? В положении Кирзача одной расстрельной статьей больше или меньше - это тьфу.