Маска зверя - Метельский Николай Александрович - Страница 16

— Да как обычно, — отмахнулся я. — Сам-то как?

— Душно, словно в парилке, — вздохнул он напоказ. — Если бы не кондиционер в машине, помер бы, пока тебя ждал. А так всё нормально. Давайте по машинам, а то и правда сварюсь тут.

Атаковали мы с двух сторон — с моря и со стороны границы, проходящей через горы Калимантана. В первом случае Щукин, который командовал конвоем наших кораблей, даже умудрился взять на абордаж патрульный корвет, сунувшийся досмотреть один из наших сухогрузов. Было это в самом конце морской операции, так что сделать с остальными кораблями малайцы ничего не успели. А вот наземная операция до сих пор продолжалась. Вереница грузовиков уже неделю ползла в сторону Мири, везя необходимые нам припасы. Само собой, этому предшествовала подготовка. Единственную пристойную дорогу через горы, построенную ещё во вторую мировую местными "добровольцами" под надзором добрых японских завоевателей, плотно контролировали с двух сторон границы как наши, так и малайцы. И несмотря на общий пофигизм и разгильдяйство наших будущих… нынешних противников, конкретно здесь они подошли к делу серьёзно. Блок-посты, мины, секреты, военная база пограничников — захват этого пути мог стать довольно геморным, если бы не то самое разгильдяйство, но уже в высших эшелонах власти, что позволило нам заранее узнать, что где находится. План был проработан на совесть, и за всё время, что мы брали дорогу, наши потери составили всего два наёмника, после чего началось строительство уже наших позиций. На данный же момент укреплялся уже весь округ Мири. В основном, конечно, граница округа… А также готовился удар по двум военным базам. Обе стояли на границе округа, но если первая — рядом с округом Бинтулу, то вторая прикрывала малайцев со стороны земель японских кланов, занявших в своё время весь штат Сабах.

Приятный сюрприз преподнёс Махатхир Мохамад — местный теневой лидер, с которым мы договорились о сотрудничестве. По идее, он должен был вступить в игру после того, как мы вынесем обе военных базы на территории округа, — вроде как докажем свои намерения, — но глянув на то, с каким размахом мы начали действовать с самого начала, он предложил свою помощь уже сейчас. В основном на него ложилась ответственность за обуздание местного населения, и если в городе он был самым что ни на есть правителем, то в округе всё было несколько иначе, то есть он не мог отдать распоряжения слушаться нас, которому сразу бы подчинились. Но это было раньше. С нашим прибытием у него оказались развязаны руки, и старик в данный момент огнём и мечом насаждал свою волю. Особенно доставалось, по словам Святова, немногочисленным аристократам, не успевшим сбежать из округа. Впрочем, местные аристо наглядно демонстрировали простолюдинам, почему миром правят именно они. Мохамад их буквально телами закидывал, побеждая только за счёт количества. А ведь малайских аристократов в Мире — округе, а не городе — реально всего ничего, штук двести против сотен тысяч бойцов Мохамада. Само собой, я не имею ввиду, что именно двести человек дают прикурить местным. У них тоже есть свои Слуги, бойцы, гвардия. Но даже так разница в численности колоссальна.

В общем, война только началась, а мясорубка уже идёт знатная. Если бы по этой истории сняли фильм, то роль главного злодея мне была бы обеспечена. Такую бучу ни с чего заварил. Одно успокаивает — тут и без меня нечто подобное постоянно происходит. И не только в отдельно взятой стране, а во всём мире.

На перевалочной базе, которая работала днём и ночью, принимая грузы и отправляя их к нам в Малайзию, мы пересели на броневики, уже на которых должны были добраться до места дислокации возле города Мири. Забираясь в машину, я окинул напоследок взглядом это место. Подобных баз я за свою жизнь — обе жизни, в смысле — видел во множестве. Такие же, побольше и поменьше, всякие, но конкретно эта база появилась только благодаря мне. Сколько нервов я на это потратил — не сосчитать. Чуть фамилию Аматэру не упустил. Однако вот она, стоит и работает, обеспечивая наши силы, что в будущем позволит продержаться в Малайзии год. Не только она, конечно, главное — люди, но без неё там и делать нечего. Несколько квадратных километров складов, ангаров и бараков, сотни единиц техники и тысячи людей.

— Нехилое начало… — пробормотал я, забираясь в машину.

В своё время я намекнул… да что уж там, прямо сказал Святову, что если он сам не будет стремиться выше, то так навсегда и останется командиром взвода, обычным исполнителем, а лично я хотел бы видеть его в более высоком чине. Святов мои слова услышал и не остался равнодушным. С тех пор он не только демонстрировал желание взять на себя больше ответственности, но и делом доказывал, что может её потянуть. Вот и на этот раз, по пути на нашу военную базу, он рассказал куда больше, чем должен знать обычный офицер среднего звена. Благо его приближённость ко мне давала ему некоторые преференции, и он пользовался ими по полной. Так что приехав туда, где мне предстоит жить целый год, я был в курсе местной ситуации. Может, и не во всей полноте, но очень близко. На самом деле я и на месте мог всё узнать, но "всезнающий" начальник вызывает больше почтения, чем тот, кого нужно постоянно вводить в курс дела. Мелочь в моём положении, но из мелочей и складывается общая картина.

Хотя нельзя не упомянуть, что технически я тут не начальник. Операцией командует Клаус Шмитт, но он как раз начальник чисто технически, настоящий командир здесь Щукин со своим заместителем Добрыкиным, который заместителем стал только по причине того, что пришёл ко мне позже. Нам бы по большому счёту настоящего генерала иметь, а не двух бывших тысячников клановой гвардии, но чего нет, того нет. Да и эти двое не подарок для противников — в кланах к обучению высшего командного состава подходят серьёзно, а они ещё и полноценную войну прошли. Против друг друга, к слову. Но именно Добрыкин помог бывшим Слугам клана Дориных наказать предателя, из-за которого их силы были обезглавлены в самый ответственный момент, и это не могло не сказаться на отношении к нему со стороны что Щукина, что Беркутова, что обычных бойцов. Прям глубокого уважения я с их стороны не видел, но и какой-то агрессии тоже. Был у нас ещё один тысячник, который фактически вытянул на себе окончание той самой войны, где два русских клана сошлись не на жизнь, а на смерть. Беркутов Евгений Евгеньевич, он же Жень-Жень, по собственным словам, был всё же чуть менее опытен, чем эти двое. Всё-таки под конец той войны он выступал скорее как командир партизанских отрядов и логист, а здесь намечается полноценная войнушка. Хотя в состав оперативного штаба он, конечно же, вошёл.

На КПП, предупреждённые о моём приезде заранее, нас дожидались практически все начальники, присутствующие здесь и сейчас. Щукин, Добрыкин, Беркутов, Клаус, Антипов, — он же "Богомол", командир всех наших тяжёлых пехотинцев, — братья Кайроку, бывшие Слуги клана Докья, решившие присоединиться ко мне вместе с пятью сотнями бойцов, последовавших вслед за ними, и Оливер Лам — такой же бывший Слуга, как и Кайроку, только из немецкого клана Липпе. Бойцов они привели поменьше на две сотни, зато тысяча инженеров и техников из этого клана в будущем обещает поставить на ноги мою верфь, которая изначально обещала быть убыточной многие годы. Она и так вытянет из меня денег немало, но так хоть прибыль начну получать быстрее. А уж в перспективе… ладно, не сейчас. Ну и Окуваки Икура — командир того отряда наёмников, которых мы наняли перед началом операции. Именно на них ляжет основная тяжесть войны, просто потому, что их в два раза больше, чем всех остальных наших бойцов. Правда, Окуваки будет командовать не всеми наёмниками сразу, а теми силами, которые необходимы в той или иной операции. Остальных распределят по другим отрядам.

Отсутствовал только Иван Фанель, командир всех наших пилотов шагающей техники, из-за малого количества пилотов находящийся сейчас в патруле. Один из тех четырёх пилотов, что просидели у схрона клана Дориных чуть ли не всю войну. Довольно забавный мужик. Выглядит, как чистокровный русский богатырь, блондин, к слову, и сильно гордится тем, что русский, но в то же время он потомок французского пехотинца времён наполеоновских войн, попавшего в плен к русским, но так и не вернувшегося на старую родину и умудрившегося неплохо устроиться на новой. Чуть позднее уже его сын сумел заслужить честь стать Слугой клана Дориных, которому его род и служил верой и правдой на протяжении двухсот лет. Чем тоже гордится, не забывая свои французские корни.