Школа спящего дракона - Измайлова Кира Алиевна - Страница 5

Идей не было, разве что изобразить амнезию, но это Веру не устраивало.

– Ладно, попробуем разобраться в процессе, – пробормотала она. – Раз она писала письма, значит, есть и другая корреспонденция. Если Соль Вэра ее не уничтожила вместе со своими заметками, конечно… Но что-то непременно должно найтись! Документы хотя бы, верительные грамоты…

Вера решительно встала: нужно было как следует поискать в шкафах, среди книг – вдруг найдется хоть что-нибудь полезное? Только вот темновато, мельком подумала она, еще люстру бы зажечь…

Рука будто сама собою сделала короткий жест – на мгновение полыхнули золотом нити татуировки, – и комнату залил ослепительный свет. Громадная люстра под потолком вспыхнула всеми огнями, и буря с молниями неожиданно превратилась в закат над морскими волнами, в которых резвились скаты.

– Вот это сервис, – сказала Вера, проморгавшись. – Я, значит, еще и колдовать теперь умею? А…

Закончить мысль она не успела – незнакомый мужской голос встревоженно позвал:

– Хозяйка! Хозяйка! Почему сделалось так светло? Вы раздумали умирать? Или вы в предсмертных корчах сшибли свечу и теперь огонь пожирает ваше прекрасное тело?

– Ты… ты где? – после паузы выговорила Вера.

– Где же мне быть? В темном углу, где вы определили мне место! Но, – добавил незнакомец, – вы занавесили меня своей кружевной сорочкой, и хоть я не отказался бы поглядеть на ее содержимое, сама она тоже очень даже ничего…

Вера огляделась – голос действительно шел из темного угла, где что-то светлело, – и решительно подошла поближе. Сдернув означенную сорочку (и еще с полдюжины тряпок разной степени прозрачности) с какого-то предмета, она с удивлением увидела зеркало – самое обычное зеркало в человеческий рост, в массивной оправе, на звериных лапах. Правда, оно ничего не отражало, но удивляться Вера уже устала.

– О! – Голос определенно доносился из зеркала. – О лучшем я и мечтать не мог, прекраснейшая из хозяек! Стан ваш подобен гибкой иве, кожа сияет золотом, а…

– А сосцы мои – как двойни молодой сабулаки? – хмуро закончила Вера. Слова «серна» в этом языке не нашлось.

– Какое сравнение! – восхитилось зеркало. – Это вы сами придумали или вычитали где-то?

– Придумала, – соврала она, решив, что вряд ли здесь кто-то слышал о «Песни песней», равно как и о многом другом. – Вот что, друг мой…

– Хозяйка назвала меня другом!

– Не перебивай! – рявкнула Вера. Ей не хотелось этого делать, но чувствовалось, что иначе зеркало не заткнуть. – Кстати, как тебя зовут?

– Вечером хозяйка изволила даровать мне имя Болван, – охотно сообщило оно. – Вчера я был Недоумком, позавчера я ехал в багаже, и обо мне говорили просто «клятое зеркало, раскокаем – госпожа нас убьет», а до того…

– Нормальное имя у тебя есть? – вклинилась она.

– Было когда-то, – с сомнением ответило зеркало. – Вы его позабыли, хозяйка?

– Разумеется, – фыркнула Вера, – неужели мне нечем больше занять голову? Напомни, будь любезен!

– До того как вы заключили меня в это стекло, я звался Трианом, – был ответ.

– И давно я тебя туда… отправила?

– Тому уж второй круг пошел, – подумав, сообщил Триан, а Вера вспомнила: кругом здесь называется двенадцатилетний цикл. – Удивительно даже, хозяйка, я думал, вы еще в первую неделю меня разобьете, ан нет…

– Если не умолкнешь, точно разобью, – для порядка пригрозила она. Из зеркала раздался смешок: видимо, такие угрозы были в порядке вещей. – Или того хуже: извлеку и прогоню прочь!

– И лишите меня счастья видеть вас, о хозяйка? – испугался Триан. – Вы же знаете, я не смогу задержаться подле вас, уйду по бесконечной дороге – и поминай, как звали! Вы-то уж точно не вспомните…

– Еще круг-другой, и я забуду, как мне вообще пришло в голову дать тебе это вместилище.

Звучало не слишком убедительно, особенно после утверждения Соль Вэры о том, что память ее безупречна, но, наверно, зеркало не посвящено в такие тонкости?

– Я расскажу, хозяйка, – с готовностью сказал Триан. – Когда вам будет угодно, в любую минуту!

– Сейчас, – решила Вера и села на пол напротив зеркала. Только теперь она вспомнила, что на ней полупрозрачный пеньюар, но махнула рукой: надо думать, Триан видел хозяйку и вовсе без одежды. – Мне не спится, мне скучно, мне не нравится это место, поэтому…

– Я развлеку вас рассказом, хозяйка! – обрадовался он. – И даже не стану ничего приукрашивать! Помню, что вы не любите, когда я слишком много сочиняю.

– И когда чересчур много болтаешь – тоже, – хмыкнула Вера.

Похоже, она выбрала верный тон для разговора с зеркалом. А оно, глядишь, расскажет что-нибудь важное.

– Я буду краток! – заверил Триан и умолк, изображая, видимо, театральную паузу.

Вера же накрепко запретила себе думать о том, что случилось с ней настоящей там, дома. Как бы то ни было, волноваться о ней некому – двоюродная сестра живет за тридевять земель, пишет раз в полгода. А кот…

«Как же Тихон?!» – испугалась она, но тут же вспомнила, зачем вставала среди ночи: Тишка ушел гулять, а затворить за собой форточку, конечно, не мог. Значит, не пропадет: рыжий кот попал к Вере уже взрослым да так и остался наполовину уличным. Приходил и уходил, когда хотел. Иногда пропадал так надолго, что хозяйка уже и не думала снова увидеть его живым, ан нет, Тихон возвращался, забирался на карниз, скребся в окно, чтобы впустила… Его и соседка приютит, он к ней тоже время от времени заходил в гости. Ну а раз так, то переживать не о ком. О работе разве что, но думать о грядущей министерской проверке в такой обстановке никак не получалось. Да и без нее справятся, не самый незаменимый специалист…

Глава 3

– Вы слушаете, хозяйка? – позвал Триан, оторвав ее от раздумий. – Если коротко, там и рассказывать особенно не о чем. Дело было круг с лишком тому назад в Тинувере, где вы оказались проездом в…

– В Таговер.

– Я, между прочим, тоже не люблю, когда меня перебивают, – проворчал рассказчик. – Ну да ладно. В Тинувере, как вы наверняка помните, почти так же гнусно, как в этой вот дыре. Я, правда, еще не осмотрел ее сверху донизу, но того, что успел увидеть, хватило, клянусь!

– Как это ты ухитрился? – нахмурилась Вера.

– Вы же сразу по приезде приказали мне присоединиться к замковым зеркалам, – напомнил Триан. – Ну да немудрено запамятовать, вы же помирать собирались…

– Точно разобью!

Она подобрала подвернувшуюся под руку комнатную туфлю и выразительно замахнулась.

– Молчу, молчу, хозяйка!

– Лучше рассказывай по делу, обещал же не отвлекаться. Хотя нет, стой, – сама себя перебила Вера. – Что там с этим… присоединением?

– Пока ничего интересного, – заверил Триан. – Зеркала вроде моего есть только у главного неудачника в этом замке…

– О ком ты?

– О ректоре, хозяйка, о ком же еще? Неужто при виде его кислой физиономии вы способны поверить, будто он наслаждается своим делом?

– Пожалуй, ты прав, – согласилась Вера, хотя не могла припомнить, как выглядит этот самый ректор. Очевидно, Соль Вэра познакомилась с ним так недавно, что не сочла это воспоминание хоть сколько-нибудь важным. – Но, может быть, у него просто желудок больной?

– Уж конечно, у мастера-травника непременно будет больной желудок, – язвительно ответил Триан.

– Переборщил с придонником, вот тебе и язва, – не осталась она в долгу.

Пришлось лихорадочно зарыться в «библиотеку», но это теперь придется делать постоянно, так что лучше уж привыкнуть заранее.

– Возможно, и так. Звания частенько ничего не значат, а о его истинном мастерстве не мне судить, хозяйка, – согласился Триан. – Так вот, с его зеркалом я связался сразу же. Еще парочка имеется в учительских покоях, но хозяева пока не одобрили нашей связи. Может, еще и не слышали о вашем приезде, а может, попросту боятся: вдруг вы их и через зеркало проклясть сможете?

– Запросто, – усмехнулась Вера, сделав очередную мысленную пометку. – Что, и это все?