Шамера-воровка (ЛП) - Briggs Patricia - Страница 7

— Учитель, — тихо вздохнула она, и старик снова улыбнулся.

Он пожалел бы оставить свою маленькую, вызывающую ученицу, девушку. Для него она всё ещё была такой, какой он в последний раз видел её: ребёнка на пороге женщины. Хотя он знал, что к настоящему времени она выросла и стала сама мастером. Её детство подошло к концу, когда она спасла его из темницы, где он был слепым, искалеченным и почти смертельным. Он должен предупредить её, пока не стало слишком поздно. С тяжёлой силой, он поднял руку и схватил её за руку.

— Маленькая, — сказал он. Но его голос был слишком мягким — он разозлился, что был таким слабым, и он отталкивал силы от этого гнева. — Шамера, дочь моего сердца. — Это звучало не громче, чем шёпот, но от своей неподвижности он мог сказать, что слышал это в любом случае. — Это Чэнь Лаут, который был здесь. Ты должна найти его, дитя, или он разрушит… — Он сделал паузу, чтобы собрать достаточную силу для остального. — Он… близко на этот раз, иначе он не рискнул бы напасть на меня. Ты поняла?

— Да, мастер, — тихо ответила она. — Чэнь Лаут.

Он расслабился в объятиях. Произошло что-то чудесное. Магия — его собственная магия, которая ускользала от него на протяжении стольких лет, возвращалась через стену боли, как будто её никогда не хватало у него. Когда он остановился, чтобы дышать, сила окружила и утешила его, как она всегда делала. Со вздохом облегчения и спасения он обнял её объятия.

Шамера молча смотрела, как старый волшебник оставил её, когда его тело расслабилось на её руках. Как только он ушёл, она мягко положила голову на землю и начала выправлять своё тело, как будто имеет значение, какое отношение имеет старик к своему погребальному костру. Когда она закончила, она встала на колени у его ног и склонила голову, чтобы выразить своё почтение.

Затем она выпустила волшебный свет и села в темноте перед трупом своего хозяина.

Звук сапог на половицах вырвал Шамеру из её сумеречного состояния. Словно ошеломлённая, она наблюдала, как четыре городских стража заливают маленькую комнату факелами.

Слишком поздно она поняла, что должна исчезнуть, пока это ещё возможно. Кровь пропитала её одежду, и без дальнейших свидетелей она была наиболее вероятной подозреваемой. Но здесь она была в Чистилище; она могла купить себе дорогу. Деньги не были проблемой. Старику всё равно не понадобится золото из пещеры.

Осторожно, Шам поднялась и повернулась к злоумышленникам.

Трое пришли с Востока, четвёртый был южанином, который легко отличался от остальных своими длинными волосами и бородой. У всех четверых были знакомые лица, хотя Шамера не могла назвать их имён, кроме очевидного лидера — его звали Лаппеном, из-за грязной ткани, которую он носил на своём отсутствующем глазу. Она немного расслабилась, по слухам, их легче подкупить, чем большинство.

Лаппен и один из других с Востока — высокий для своих сверстников и скелетно тонкий, с большими чёрными глазами — с растущим уважением смотрел на кровь, которая почти опустошила всю комнату. В то время как остальные двое огляделись, Южный Вудман и третий с Востока продолжали осматривать Шаме. Она старалась держать руки далеко от тела, чтобы не нанести угрозы.

Лаппен вместил факел в один из пустых настенных креплений и жестом пригласил Южного Вудмана сделать то же самое со вторым факелом. Затем лидер воинства поцарапал себе лоб, обернулся вокруг, позволив комнате опуститься перед тем, как его взгляд вернулся к Шаме.

— Кровью Альтиса, притворяйтесь, если вы решили убить ублюдка, вы сделали это хорошо. — Он прочистил горло и плюнул — своего рода признание, подумала Шам, когда ей удалось понять его фрагментированный саутвудский.

Прежде чем она успела ответить, в комнату вошёл пятый мужчина, на котором был халат дворянина. Широкая улыбка на его лице заставила Шаме непроизвольно сделать шаг назад.

Лаппен поднял глаза и использовал свой родной язык кибеллеров. — Лорд Хиркин, я думаю, что это может быть более полезным, чем другое, сэр. Это Шам, вор — я слышал, как акула заботится о нём.

— Хорошо, хорошо, — сказал лорд Хиркин, человек, который командовал гвардейцами Чистилища.

Он махнул рукой в ​​направлении Шаме, и Лаппен шагнул за её спину. Он закрепил её, обхватив руки огромными руками.

По словам Шаме, это было не так просто. Она снимет своё горе позже, уделяя всё внимание своей нынешней ситуации.

— Я искал такого убийственного вора, — продолжал Хиркин, переходя от Шаме на юг. -Этот человек, который называет себя « акулой » — вы скажете мне, где его найти.

Шам подняла брови. — Я не знаю, где он остановился — никто не знает. Если вы хотите его, оставьте ему сообщение с одним из шёпотов.

Фактически, она была, вероятно, единственным человеком за пределами банды акулы — так называемым Шёпотом Дороги — который знал, где акула в основном бродил. Но она не собиралась делиться этим знанием с кем-либо. У акулы были свои пути и средства борьбы с такими проблемами — процедуры, которые обычно были гораздо более неприятными, чем всё, что человек мог придумать перед ним. Кроме того, она считала акулу другом.

Хиркин тряхнул головой в издевательском сожалении, отвернулся и поговорил с тремя охранниками позади него. — Это всегда так долго, — он повернулся на каблуках, хлопнув ладонью по его лицу, — чтобы получить правду от Саутвуд-Скума. Они просто глупее, чем польза для них. — Обратившись к Шаме, он сказал: — Может быть, я должен просто оставить тебя с этим человеком. — Он кивнул в сторону идущего скелета, который надел злую ухмылку и открыл щель. — Он любит мальчиков своего размера. Я убил последнего, с которым ему пришлось играть — из милосердия.

Шам не была поражена угрозами Хиркина — совсем нет. Она только презрительно фыркнула и улыбнулась, губы расступились. Раньше она узнала, что запах страха только заставляет шакалов быть взволнованными и даже более дикими.

— Я слышал об этом, — сказала она, указывая подбородком на охрану Хиркина. — Ходят слухи, что он не может завязать ботинки без посторонней помощи. Дайте меня спокойно ему, и тогда вы увидите, возможно, несколько небольших его кусочков.

Следующий ждал её, и она повернула голову, чтобы отклонить некоторую силу. Они не искали оружие. Её кинжал лежал там, где она его бросила, но некоторые из её воровских инструментов были почти такими же острыми. И хватка Лаппена была не такой твёрдой, как он думал, и не магической. Шам просто должна была выбрать лучший момент для действий.

Тальбот, единственный южанин среди гвардейцев, наблюдал за действиями, скаля зубы. Это был четвёртый такой ночной допрос. Он только слышал о первых двух. Третий, с которым он столкнулся, когда жертва уже была мертва. Сам по себе, у него не было никаких проблем с наказанием и насилием во имя правосудия, но этот допрос не имел никакого отношения к трупу, затерявшемуся в углу комнаты, — такой худой парень не мог вырвать дверь с петель. Кроме того, вид восточных оккупантов, избивающих южан, вызывал ярость, которую, как он давно подозревал, похоронил.

Несмотря на то, что это была первая постоянная работа, которую он нашёл через пять лет, он не стал стоять и наблюдать, как лорд Хиркин избивает мальчика до смерти, чтобы сохранить свою работу. С молчаливым извинением своей жене, он обернулся и через мгновение вырвался в дверь, где внимание другого было направлено на маленького вора.

Как только он был в тихом переулке, Тальбот двинулся быстрыми шагами и грубой идеей поиска некоторых гвардейцев из Зюдвальда на следующей лучшей дороге. Приказ Хиркина о нём был не таким сильным, как он полагал, и Тальбот знал нескольких, которые не упустят возможности убить нескольких кибеллеров, будь то гвардейцы или дворяне.

Он кратко поиграл с идеей послать сообщение акуле, но отверг эту идею. Акула обычно избегал непосредственной встречи с гвардейцами; он может отомстить за смерть мальчика, но Тальбот надеялся спасти его. Отрекаясь, не стоило терять постоянную работу.