Кто вы, профессор Амбридж? (СИ) - Измайлова Кира Алиевна - Страница 3

«А может, и вывернется, — подумала Марина Николаевна. — Такие умеют приспосабливаться… Если моя память тоже при ней, то сообразит! Больничный возьмет, например, отсидится, а потом… потом узнает много нового и интересного об отчетности, методической работе, повышении квалификации и так далее. И если сумеет вписаться в коллектив и подмять его под себя… не завидую Анне Владиславовне и остальным! Боюсь, как бы через пару лет она там не заняла министерское кресло…»

— Ладно, — сказала она вслух, — судя по всему, Долли, ты та еще сука, похуже моего начальства, и репутация у тебя соответствующая. Посмотрим, что можно из этого выжать! Сколько у нас там отпуска?

Министр был щедр — почти целый месяц! Впрочем, возможно, он просто не желал видеть Амбридж слишком часто…

«Как говорится, за ночь перед экзаменом можно выучить китайский, — подумала Марина Николаевна и вернулась в спальню. — А за месяц… Я успею вникнуть в курс дел!»

Часть 2

— Девять утра, вставать пора! — мурлыкнул будильник в виде фарфоровой кошечки, и Марина Николаевна села на большой кровати.

— Я-то надеялась, мне приснилось, — пробормотала она и прошла в ванную, где снова неодобрительно уставилась в зеркало. — Да, красавицу из тебя точно не сделать, но если заняться собой.

Собой Марина Николаевна занялась радикально. Как выяснилось, мисс Амбридж не бедствовала: квартира у нее была уж заметно побольше, чем малогабаритка Марины Николаевны в старой девятиэтажке! Да и на счету кое-что имелось, и она, обменяв деньги на обычные фунты («Гринготтс» до боли напомнил ей родной «Сбербанк»), выбралась в привычный мир. Судя по тому, что в гардеробе Долорес имелись вполне маггловского вида вещи (надо было привыкать называть их так), она не гнушалась походами по магазинам в Лондоне. Вот и Марина Николаевна не погнушалась, и кое-где ее даже узнали продавщицы и удивились резкой смене имиджа…

А еще она купила абонемент в спортзал и в бассейн. Всю жизнь мечтала, но на зарплату так не разгуляешься, а теперь… Да и вялое тело Амбридж (пусть и скрещенное с ее собственным) надо было привести в порядок. Стыдно в таком возрасте выглядеть квашнёй! Не многодетная ведь мать, вечно задерганная и без лишней копейки, а незамужняя женщина с хорошей карьерой!

Месяц промелькнул, как не бывало: каждый день, с половины шестого утра — занятия. Сперва зарядка, потом легкий завтрак, потом заклинания, чары… нет, зельеварение в квартире лучше не пробовать, так и дом взорвать можно! И клятая защита от Темных искусств… Самое забавное, что в них самих Амбридж разбиралась весьма недурно, в защите тоже, но о методике преподавания не имела ни малейшего представления!

«Пойдем методом от противного», — решила Марина Николаевна, освоив Конфундус, Петрификус, Круциатус и подумав, что такие приемы очень помогли бы против разбушевавшихся пятиклассников. А еще лучше — Империо. Тишина и благодать в классе были бы обеспечены!

Потом спортзал, обед, и — письма, декреты, указы, методички для министерских работников, подшивки газет… Разобраться в происходящем было не так-то просто, но Марина Николаевна привыкла усваивать и анализировать большие объемы информации. И пускай с первого взгляда закон или декрет — сплошное суесловие, опытный человек подметит в нем очень и очень многое.

— Какая прелесть, — сказала Марина Николаевна зеркалу, с которым повадилась разговаривать по вечерам, после бассейна. — Министр, выходит, не верит в возрождение этого их Темного лорда, хотя тому были свидетели. И боится за свое кресло, хотя директор Дамблдор, если б ему взбрело это в голову, давным давно завладел бы теплым местечком. Но Дамблдор — тоже личность мутная, ты не находишь?

— Не могу судить, не доводилось встречаться, — ответило зеркало. — И я ведь могу оценить лишь отражение, не деяния.

— Да, я понимаю, — кивнула она. — Просто делюсь мыслями.

— А это вы зря, — сказало зеркало. — Мысли лучше держать при себе и не делиться ими, с кем попало. Ладно я, глупое стекло, а вот что на уме у людей, не угадаешь!

— Я помню. Слушай, а возьму-ка я тебя с собой! — сказала вдруг Марина Николаевна. — Хоть словом будет, с кем перемолвиться.

— Да я тут уже столько лет стою… Ну ладно, только не разбейте, — попросило зеркало. — Я хочу дожить до двухсот лет!

— Да ты антиквариат, — улыбнулась она. — Так. Завтра мне нужно побывать в Министерстве, получить распоряжения, а оттуда отправляться в школу…

— Я же говорило, что розовое вам не к лицу, — вставило зеркало. — А так вы прямо помолодели!

— Не льсти, — отмахнулась Марина Николаевна, но посмотрела на свое отражение с большим удовлетворением. — Всю жизнь мечтала покраситься в такой цвет…

Да уж, каштановый с медным отливом шел к ее новой внешности намного больше, чем светло-каштановый с проседью. Да и черное с темно-зеленой отделкой, во-первых, стройнило, во-вторых, не делало похожей на чью-то вечно незамужнюю тетушку. И Марина Николаевна понимала, почему Амбридж носила маггловские вещи: в мантии она, судя по фотографиям, смахивала на тумбочку на коротеньких ножках. Но ведь мантию можно носить нараспашку, если уж положено ее надевать, а можно подобрать фасон, благо портных хватало!

— Положим, не секс-бомба, — пробормотала она, — но для своего возраста еще очень даже ничего.

Марина Николаевна с большим удовольствием надела туфли (не на шпильке, конечно, вполне учительского фасона), крутанулась на месте — это называлось аппарацией и сильно выручило бы прежде, не пришлось бы тратить время в пробках! — и вскоре уже спускалась в Атриум Министерства.

«Богато», — вот все, что она подумала, увидев фонтан. В ее представлении такие… хм… экспонаты могли размещаться где-нибудь на виллах нуворишей, но не в госучреждениях.

«А может, к ним Церетели занесло?» — закралась ей крамольная мысль, но тут же сгинула, потому что нужно было здороваться со знакомыми, которые смотрели на нее как-то странно.

— Долорес! — встретил Марину Николаевну министр, встал было из-за стола, но тут же осел обратно. — Как вы, однако, изменились за лето…

— Я готовилась к важной миссии, сэр, — серьезно ответила она, стараясь не улыбаться, потому что министр Фадж сильно походил на ее соседа по подъезду, безобидного старого алкоголика, когда-то служившего коверным в цирке.

— Выглядите просто изумительно, — сказал он. — Итак, думаю, инструктировать вас повторно нет смысла. Вы должны пресекать… слышите? Пресекать любую деятельность, направленную на создание…

— Организованных групп, способных оказывать противодействие действующему режиму, — подсказала Марина Николаевна. — Не беспокойтесь, сэр, этого не будет.

— А что касается вашего назначения на пост преподавателя защиты…

— Сэр, поверьте, после моих занятий мне самой придется защищать их от ночных кошмаров, — ласково сказала она. — Дети и подумать не посмеют о том, чтобы изучать подобное в стенах школы! Зачем им это? Можно подумать, им грозит какая-то опасность, пока они под защитой Хогвартса!

— Вот-вот! — обрадовался министр. — Пускай читают учебник, этого вполне достаточно…

— И душеполезно, — закончила Марина Николаевна, сладко улыбаясь. Учебник, насколько она могла судить, был вполне недурен в том, что касалось теории. А с практикой она надеялась разобраться в процессе.

В первый раз ей, что ли, браться за незнакомый предмет? Помнится, когда ее поставили на замену учительнице литературы в десятом классе, потому что больше некого, а оставлять учеников без присмотра нельзя, справилась же как-то! Два урока здоровые лбы увлеченно обсуждали зарубежную и отечественную фантастику… А что, тоже ведь литература!

Оказалось, вполне начитанные ребята, и неважно, что не Достоевского штудируют, главное, хоть что-то в руки берут…

Собственно, в истории про попаданцев Марина Николаевна и заглянула после экспрессивного выступления одного ученика, заявившего, что он начал учить физику и химию с биологией после того, как понял — без иностранного языка («простите, Марина Николавна!») в чужом мире прожить можно, а вот без простейших знаний по естественным наукам — уже вряд ли. Да и историю неплохо бы знать, а то так вот вляпаешься… Тут кто-то добавил, что неплохо бы и руками что-то уметь делать, шить там или хоть дрова колоть, потому как никому не известного «изобретателя» могут и на костре спалить за колдовство, и дискуссия разгорелась с новой силой.