Поцелуй на счастье, или Попаданка за! - Арьяр Ирмата - Страница 52

Да, вот он. Тот самый ворон, только тут он изображен крупным планом и во всей красе. С мощными крыльями, полураскрытым стальным клювом и с поблескивающими любопытством человеческими, а не птичьими глазами. Вот она, та самая деталь, которая меня зацепила во время «беседы» с Лаори-Эрлем. Глаза. И на самом дне отсвечивает алым чудовищное страдание. Кто он? Почему наблюдал за нашей «беседой», словно боялся, как бы замок не открыл мне лишнего?

Дэйтар, ты не отвертишься от моего любопытства даже в королевской тюрьме. Ты не умрешь, пока не расскажешь все, что я хочу знать.

— Нас ждут, таинэ, — напомнил Кенз.

Вошли мы бесшумно, и Кенз сделал паузу в несколько секунд, прежде чем громко объявить о моем приходе. За это время я успела осмотреться.

Жрецы уже успели и пообедать, и снова переодеться согласно фирменному дресс-коду, и даже натянуть капюшоны. Шелковые гостевые халаты, небрежно брошенные на подоконник, виднелись из-под плохо задернутой портьеры. Слуги почему-то их не прибрали, хотя посуду уже унесли.

На столе остались только бокалы и кувшин с водой. Рядом пристроился раскрытый на позолоченной закладке молитвенник. Яркая миниатюра изображала луч света, падающий в мрачную бездну ущелья.

Оба жреца увлеченно рассматривали висевший на стене пейзаж, который почти в точности повторял книжную миниатюру, но выглядел как кадр из фантастического фильма: луч нестерпимо сверкал, словно световой меч джедая вонзался в чудовищные челюсти огромного каменного демона.

Нейсон дремал, сидя на диванчике, оперев седую голову о ладонь, но мое появление не пропустил — поднял голову и… подмигнул, покосившись на спины в светлой и темной мантиях.

— Ее сиятельство графиня Барренс, таинэ Орияр! — гаркнул Кенз.

Жрецы медленно и синхронно развернулись. Я подошла и смиренно склонила чело.

— Благодарю Небеса, что не оставили страждущих без помощи, — произнесла я тихо и печально.

— Похвально, что вы вспомнили о Небесах, чья милость бесконечна, но печально, что лишь в час нужды, — ответил мне жрец в темном балахоне. Из-под низко опущенного капюшона торчал лишь гладкий острый подбородок.

— Скорбящий ангел. Какое душераздирающее зрелище! — сочувственно вздохнул тот, что в светлом. Он был гораздо круглее и габаритнее собрата и маскировался не так тщательно. Я отметила двойной подбородок и маслено блестевшие пухлые губы. Ясно, кто первый соблазнился предложенным обедом.

— Леди Тиррина Барренс никогда не была ангелом, — фыркнул темный.

Не мудрствуя, жрецы выбрали простую тактику доброго и злого полицейского. Игра на контрастах обычно всегда приносит быстрые плоды.

— Стоит ли вспоминать прошлое, брат мой, если даже Небеса забрали ее грехи вместе с памятью? — миролюбиво поворчал «добрый полицейский» в белом.

— Последние три года я на нее не жалуюсь, — встряла я в унизительный для меня диалог.

— Слава Небесам! — в один голос воскликнули священники и дружно осенили меня священным знаком.

— И я помню, как перед церемонией наречения обещала дар обители Светлых Небес, — продолжала я, выпрямляясь. — Поскольку я не могу покинуть Орияр-Дерт, прошу передать настоятельнице искупительный дар вместе с моей благодарностью. Кенз, вручи кошель нашему светлейшему гостю.

Рыцарь выудил откуда-то набитую золотом мошну и с поклоном положил на столик. Второй кошель он так и не засветил, умничка. Пригодятся еще нам денежки с такими-то непредвиденными расходами.

Золото тут же исчезло в складках белого балахона.

— Непременно передам, — пробормотал белорясник так рассеянно, словно уже прикидывал свою долю. — Но почему вы не можете покинуть Орияр-Дерт, дитя Небес? Разве вы здесь пленница?

— Нет. Но король и мой жених заключили соглашение, что только мой таир имеет право сопровождать меня вне стен Орияр-Дерта. Потому без него я не смею…

— Ерунда, — фыркнул «злой полицейский». Голос у него был под стать — грубый и низкий, и отрывистые слова звучали как пощечина. — Осужденный не имеет никаких прав.

— Ах, разве граф Орияр уже осужден? — В моем голосе был настоящий ужас, а мои ресницы задрожали, готовясь уронить скупую пока еще слезу.

— Нет-нет! — воскликнул пухлый «добряк». — Еще идет следствие. Мы с магистром Нейсоном для того и прибыли, чтобы получить от вас свидетельские показания под сенью храма.

— Да, конечно. — Я выудила из кармашка кружевной платок и промокнула ту самую скупую слезинку. — Но прошу подождать. Святые стены так долго пустовали, что мы еще не успели их вымыть.

Дворецкий еще не доложил о готовности, потому приходилось тянуть время. Да и мое платье еще вряд ли готово.

— Мы сами подготовим храм к ритуалу засвидетельствования истины, — звякнули ледышки в голосе темнорясника.

— Конечно, мы и не дерзаем! — воскликнула я. — Так, лишь паутину смахнем, дабы не осквернить ваши чистейшие, держащие молитвенные четки руки, да лишь картины древние уберем со стен, их там забыли еще со времен первого графа Орияра, наверняка мыши погрызли…

— Картины оставьте! — последовал поспешный возглас.

— Сэр Кенз, — глянула я в бесстрастное лицо рыцаря. — Передайте, чтобы картины не трогали.

То есть повесили парочку. Думаю, дедушка Энхем сможет уговорить замок не обижаться, не игнорировать чужеродный ему храм и не оставлять без присмотра хозяев.

Кенз не стал пользоваться чеером на глазах жрецов, а вышел ненадолго за дверь. Я же, получив средство давления на темнорясника, немедленно воспользовалась рычагом.

— Ваше темносвященство, я заметила, вам понравилась работа замкового живописца? — Я смотрела на острый подбородок второго жреца, пока не дождалась надменного кивка.

— Графиня, возможность увидеть знаменитые картины Орияр-Дерта воочию стала основным аргументом для того, чтобы храм благословил мой к вам визит, — нехотя признался жрец. — Мы наслышаны о редкой коллекции живописных полотен замка, но реальность превзошла самые восторженные слухи. Весьма реалистичная работа. Как будто художник был там и писал с натуры.

— Возможно, так и было, — улыбнулась я. — Ведь это очень древняя и уникальная работа, созданная во времена пленения демона Хаора и его просвещения божественным светом Небес Верхнего мира. Мне рассказывал о ней мой жених. Здесь запечатлена глава из «Книги Небес», повествующая…

— Я помню нашу святую книгу наизусть, — со скучающим видом перебил меня темный жрец, но я чувствовала его сверлящий взгляд.

Бесполезно сверлить. Даже менталист не поймает меня на лжи. Все картины Лаори-Эрля — это он сам. А время его создания куда более древнее, чем демон Хаор. А вот гостевой флигель с его живыми картинами со встроенными видеокамерами был создан как раз после пленения владыки сферы Суаф.

— Не оскорбит ли ваш чистейший слух моя просьба принять эту картину в дар храму Темных Небес? — спросила я.

Бинго! Глухая ментальная защита темнорясника треснула, и на меня плеснул чистый и незамутненный восторг, к которому примешивалась доля злорадства. Похоже, темнорясник мечтал получить кусочек Лаори-Эрля для каких-то отнюдь не коллекционных целей. Но мы с замком предусмотрели и это. Полотно просто развеется как пыль в недобрых руках. Но если этого не случится, у нас появится возможность наблюдать изнутри за жизнью храма. Лишь бы не затолкали в какой-нибудь чулан, где наблюдение невозможно.

— Не оскорбит, — снизошел темный жрец. — А имя художника?

— Увы, неизвестно. Это нужно спросить у графа Дэйтара Орияра. Я лишь таинэ и не так много знаю о сокровищах замка.

— Что ж… — Священник задумчиво покрутил черную бусину на четках. Вот и некроманты таким же якобы рассеянным жестом касаются своих чееров. — Если Небеса сочтут ваше свидетельство невиновности графа Орияра достаточным, его с благословения храма могут выпустить из королевских застенков.

Все внутри меня замерло, когда я, стиснув руки, чтобы не дрожали, выдохнула:

— Благодарю! Я готова открыть душу строгому взору Небес… на втором этапе брачного ритуала.