Укротитель. Трилогия - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 69

Это была часть пазла, впоследствии превратившегося в идею. Второй частью было то, что, по наблюдениям дружинников-пограничников, аравийские о ни, включая верховых коваев, вообще недолюбливали воду и в реку не лезли вовсе.

И только после того как экспериментальным образом удалось определить время задержки дыхания у ковая, идея дополнительного шанса на спасение окончательно оформилась.

Еще двигаясь вверх по Дольге на доставившем нас на службу патрульном дракаре, я, пользуясь остановкой, загнал Бома в воду, а сам уселся на берегу с одолженными у капитана песочными часами. Так вот, если метки на стеклянной колбе не соврали, ковай просидел под водой пятнадцать минут! Это же просто дельфин какой-то.

Дисциплинированный зверь едва не захлебнулся, хорошо, что мне удалось вовремя почувствовать признаки кислородного голодания и зарождающуюся в мозге сухопутного зверя панику.

Путем ежедневных тренировок мы довели задержку до двадцати минут. Кстати, не каждый дельфин на такое способен.

Пока Бом приобщался к подводной жизни, я разделся и вылил на себя пару ведер воды. Не то чтобы было жарко, но умывания в тазике мне недостаточно. Полотенца я не прихватил, так что прямо голышом уселся на деревянную лавочку, просыхая под солнцем. Стесняться здесь некого — в крепости нет ни одной женщины, к тому же в местной культуре обнаженка осуждения ни у кого не вызывала.

Бом все еще сидел под водой, застыв в чуткой полудреме. Мне даже удалось почти высохнуть. Что ж, этого времени должно хватить, чтобы в случае погони арабы посчитали канувших в реку врагов утопшими. Можно считать, что половину шанса на спасение мы обеспечили. Почему половину? Так ведь я же дельфином не являюсь и смогу задержать дыхание не больше чем на пару минут, а если не врать самому себе, то секунд на восемьдесят. Отсчет вел по ударам собственного сердца.

К счастью, в отличие от ковая, мне не приходилось издеваться над собственными легкими. Это было третьим составляющим возникшей идеи.

Перед эпохальной битвой и после охоты на акаяси с помощью «глубоководных стрел» викингам достались не только тела водоплавающих они, но и снаряжение пловцов. Скули не удержался и зажулил заинтересовавшую его штуку, спрятав ее от солдат из трофейной команды.

Впоследствии, не найдя для себя ничего интересного в странной финтифлюшке из металла, викинг сунул ее в мои вещи, чем, кстати, мог подвести меня под большие неприятности — с трофеями в Брадаре все было очень строго.

В тот момент мне было не до диковинок — жизнь болтала меня, словно вода не самую приятную субстанцию в проруби, — так что вещь перешла в руки Элбана и, как и следовало ожидать, словно растворилась в воздухе. Уже став моим управляющим, он отдал прибор для дыхания под водой мне. Увы, пройдя через корявые руки викинга и не очень заботливые лапы старого воина, прибор напрочь отказывался работать.

Разобраться в аравийском изобретении самостоятельно мне не светило, так что пришлось отдать прибор сидящему в подземелье заставы магу-артефактору. Несмотря на занятость, он взялся за работу с воодушевлением. И хоть не отказался от денег, уверен, от скуки сделал бы все и бесплатно — маг явно интересовался новыми изысканиями своих коллег.

После недолгого затишья в моей жизни события начали разворачиваться слишком стремительно, поэтому следовало забирать вещь у мага уже сейчас, так как другой возможности могло и не быть.

— А зачем ты заставляешь его сидеть под водой? — раздался над головой голос Баюна.

Я, задумавшись, задремал на солнышке, поэтому вздрогнул от неожиданности.

— Неждан, в следующий раз, когда вот так подкрадешься, получишь чем-то тяжелым по морде, — раздраженно сказал я и быстро начал одеваться. Не то чтобы вдруг одолела стеснительность, но все равно старые привычки иногда брали верх. — Что ты здесь высматриваешь?

— Интересно ведь, так для чего ты его заставляешь сидеть под водой?

— Хочу подшутить над одним любопытным дружинником. Придет он к бассейну купаться, а ковай как выскочит из-под воды и откусит все лишнее.

— У меня нет ничего лишнего, — надулся юноша.

— Есть, потому как незачем плодить таких бестолковых людей.

Словно подтверждая мои слова, вода в бассейне вспучилась, являя свету жуткое чудовище. Я-то уже привык, и для меня Бом, весь в стекающих струях воды, был как минимум симпатичен. А вот Баюна, хоть и ходившего в патрули в одном со мной отряде, зрелище чересчур впечатлило. Поэтому он отскочил от бассейна испуганным кузнечиком.

Не говоря ни слова, я повернулся и пошел к арке, отделяющей техническую территорию от главного двора крепости. Сзади послышалось сердитое сопение. Неждан был неплохим парнем, но слишком уж любопытным и надоедливым.

Отправив Бома в нашу «берлогу» досыпать, я вновь направился к главному терему. Мне и самому дико хотелось придавить подушку, но если принял решение, нужно сразу же воплощать его в жизнь.

Огромный, больше похожий на площадь двор по-прежнему бурлил жизнью. Многие из встречных людей улыбались мне и кивали. Вот пошел кузнец, помогавший делать застежки на сбруе ковая. Под небольшим навесом, сидя на чурбаке, тачает какую-то обувку скорняк, без лишних вопросов и оплаты отремонтировавший седло. Мальчик, такой же воспитанник заставы, каким когда-то был Баюн, бежал с корзиной на кухню, где царствовал огромный, как медведь, повар, который умудрялся угождать своими блюдами практически всем в крепости. Даже для меня он пару раз готовил шашлыки из мяса дикого кабана, хотя и не признался, что оценил рецепт.

Вокруг проходили знакомые, малознакомые и совсем чужие люди. Мне стало немного грустно, и я в очередной раз признал правоту княжича — обитатели крепости не должны отвечать за мои деяния, какими бы благородными они ни были.

Помимо главного поста у входа в центральный терем мне пришлось миновать еще и охрану у спуска в подвал. Маг являлся едва ли не самым ценным человеком в крепости, и допуск к нему был строго ограничен. К счастью, мне удалось пролезть в этот узкий круг. Хотя и пришлось выдержать небольшую перепалку с князем.

— Приветствую, ваше магичество, — шутливо поприветствовал я замершего в кресле мага.

Со стороны он был похож на телефонистку — пред артефактором прямо на каменной стене была приделана деревянная панель, из которой рядами торчали металлические штыри с набалдашниками. Сейчас маг держал правую руку на одном из набалдашников.

— Ворон, заткнись, — сказал маг, не поворачивая головы, и вновь замер.

Богдан был тем, кто сумел проделать небольшую брешь в моей, казалось бы, незыблемой ненависти к магам. Как оказалось, и среди них бывают неплохие люди. Чуть чокнутые, более чем странные, но неплохие.

Внешне молодой мужчина напоминал классического программиста — вечно всклокоченная прическа, худоба, очки на носу и постоянно измятая мантия. Но при этом в глазах мага горел огонь жажды знания. Возможно, именно благодаря этому огню мальчик из бедной славянской деревни сумел пролезь в столичную академию. Увы, это не помогло ему занять высокое положение в обществе снобов. Впрочем, на заставе ему тоже было неплохо.

Этот человек был еще одной причиной, почему мне не хотелось подвергать крепость нападению — маги в таких случаях погибали одними из первых, выгорая в самоубийственной попытке продлить защиту стен еще хоть на секунду, а Богдан точно не отступит.

— Тьфу ты, — выругался маг, отрывая руку от набалдашника. — Влад, ты можешь наконец-то убить этого любопытного лося?

Я постарался сдержать улыбку. У этого лося, точнее, оленя было даже имя. Его звали Маршал, и являлся он к стенам крепости не из любопытства. Мы встретились пару седмиц назад. Красивый зверь, с шикарной короной рогов на гордо поднятой голове, восхитил меня, заставив сдержать Бома. С моими способностями поводыря приманить оленя не составило труда, и в виде поощрения он получил прихваченную на кухне булочку. И теперь этот гордый, но падкий на сладкое зверь терроризировал магические датчики контроля и их оператора.