Я - ведьма! - Лузина Лада (Кучерова Владислава) - Страница 38

Три минуты.

Я встала с дивана и подошла к зеркалам. Вытянула вперед руку и подняла нож, зажмурившись от страха. Затем заставила себя разлепить глаза — невозможно не глядя разрезать себе ладонь точно, единым махом пересекая все линии на руке.

Две минуты. Страшно.

Я надеялась, мне не придется идти в зеркало. Некогда притягивавшая меня неизвестность казалась теперь пугающей.

Услышав заклятие, Лера должна выйти ко мне сама. Мы протянем окровавленные руки навстречу друг другу, мы смешаем свою кровь, смешаем свои губы и тела в единое «Мы». И я не стану кричать «Чур сего места!». Пусть, если хочет, забирает меня к себе. Вместе с ней мне не страшно ничего, даже умереть, оставшись навсегда в Зазеркалье. Все что угодно, лишь бы не это кошмарное, засасывающее чувство пустоты, которое охватывало меня каждый раз, когда я подходила к зеркалу и, как сейчас, не видела в нем своего отражения. Все что угодно, лишь бы не это!

Одна минута. Чем быстрее я это сделаю — тем легче мне будет. Я храбро перечеркнула ладонь новым порезом и перекинула нож в другую руку. Ну же! Нельзя сосредоточиваться на боли, иначе у меня просто не хватит решимости. Мучительно стиснув зубы, я нанесла второй порез.

На часах было нулевое время. Время, когда не существует времени. Одна-единственная минута из пятисот двадцати пяти тысяч шестиста минут года, когда граница между тем и этим миром становится прозрачной и преодолимой.

Одна за другой в зеркале появились двенадцать арок.

— Плоть от плоти моей, кровь от крови моей, приди есть мою плоть, пить мою кровь, ибо ты — это я! Я — отэ ыт, оби ьворк юом ьтип, ьтолп юом ьтсе идирп, йеом иворк то ьворк, йеом итолп то ьтолп! — громко прошептала я и протянула рыдающие от боли руки к стеклу.

Стекло дрогнуло и поддалось — мои пальцы прошли сквозь него, как сквозь воду. Я медленно занесла ногу и перешагнула через раму зеркала.

«Получилось!» — вспыхнуло в голове.

И, едва лишь моя ступня опустилась на пол по другую сторону стекла, я увидела ее. Лера бежала ко мне, выбросив вперед сочащиеся кровью ладони. Ее лицо было страшным, грозовым, изуродованным сморщенными губами, отчаянным взглядом, напряженными складками лба, — таким же, каким, наверное, было сейчас и мое лицо.

«Я же говорила… Она примчится ко мне, как только!»

Наши руки встретились.

— Ты простила меня? — спросила я.

Или только хотела спросить. Тьма ударила мне в глаза, двумя кулаками одновременно. И я упала на пол лицом вперед, прежде чем Лера успела меня подхватить.

Когда я очнулась, за окном уже серебрился январский рассвет. Я лежала на полу гостиной, рядом валялся подсвечник со сломанной свечой, воск залил пол темной глянцевой лужицей.

Я села и ощупала шишку на лбу. К моему удивлению, она не болела. Я чувствовала себя прекрасно, безмолвствовали даже порезы на руках.

— Лера! — громко позвала я.

Она не ответила.

— Лера, где ты?

В отличие от прошлого года, я прекрасно помнила все события минувшей ночи, предшествующие моему ритуальному падению в обморок: план полностью удался — Лера пришла. Она простила меня. Я встала и заглянула в зеркала, по-прежнему отражающие зеркальный коридор, — там ее не было. Значит, Лера в кухне или в спальне. Странно только, что она кинула меня на полу.

«Хотя что здесь странного? — вспомнила я. — Лера всегда засыпала и просыпалась одновременно со мной. И если я упала в обморок, она, должно быть, тоже свалилась без чувств и пришла в себя лишь сейчас. Только где она? И где мой чертов тапочек!»

Тапочек с правой ноги куда-то запропастился. Я досадливо покрутила головой в поисках беглеца, затем раздраженно отфутболила левый в угол комнаты, наплевав на его преданность. Бессознательно раздвинула зеркала, разрушая сатанинский коридор, и, шлепая по полу босыми пятками, направилась в спальню. Дверь была плотно прикрыта. Я распахнула ее…

— Ле… р-р-р… а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!

Родное имя переросло в вопль ужаса. Я отпрянула в испуге, захлопнула дверь, защелкнула ее на замок и влипла спиной в стену, тяжело дыша и закрывая лицо руками.

За дверью не было спальни — только темнота — огромная бесконечная дыра в никуда!

Я стояла оглушенная, боясь сделать шаг вперед. Коридор, который должен был оканчиваться просторной прихожей, теперь — я отчетливо видела это! — уходил в такую же безысходную тьму. Чернота срезала его по косой, как лезвие огромного ножа. Где-то там за непроницаемой мглой исчезла и моя кухня.

Я кинулась обратно в гостиную, поспешно обшаривая ее мятущимися, безумными глазами. Сердце похолодело от страха, словно кто-то запихнул его в морозилку. Только сейчас я заметила: комната, где я очнулась, тоже существует не полностью — в отдельных местах, за спиной одного из зеркал, ее размывали черные щели мрака.

Страшная догадка уже накатывала на меня, но, увернувшись от нее, я кинулась к зеркалу.

— Лера, где ты?!! Лерочка…

Неужели она снова ушла от меня?

— Лера!!!

Я расплющила лицо о стекло, пытаясь углядеть Леру в зазеркальной гостиной. Но она была столь же безлюдной, как моя. Я видела лишь диван, новогоднюю елку, срезанный обрывок коридора, разбросанные вещи на полу: нож, опрокинутый подсвечник со сломанной свечой, осиротевший тапочек…

Приставала-догадка похлопала меня по плечу, пощекотала за ухом, дернула за нос. Гонимая ею, я нехотя отлипла от стекла, пошла в угол комнаты, подобрала тапок и, прижимая его к животу, вернулась к зеркалу.

Увиденное больше не оставляло мне поводов для сомнений. Там, за стеклом, валялся на полу мой потерянный тапочек с правой ноги.

Я была в Зазеркалье!

— Нет!!! Лера, нет!!! — В истерике я забарабанила по зеркалу кулаком. Я орала и царапала его, пытаясь поддеть ногтем, продырявить пальцем, нащупать податливую брешь, чтобы прорваться сквозь нее обратно — домой. А потом в отчаянии подхватила с пола тяжелый подсвечник и ударила по непобедимому стеклу.

Это была моя ошибка!

Бабах!

Зеркальная гладь со звоном посыпалась к моим ногам. Тьма схватила меня за плечи.

Бабах!

Падая, тяжелая рама обрушилась на второе зеркало, разбивая его вдребезги и увлекая за собой.

Бабах!

Оба зеркала упали на пол, взорвавшись осколками света…

И я очутилась в беспросветной темноте.

Не знаю, сколько времени я стояла, вцепившись ладонями себе в щеки и тараща невидящие глаза. Но постепенно шок перестал ослеплять меня, и я поняла: темнота не столь уж беспросветна. От осколков, лежавших под моими босыми ногами, шли лучи — как от нескольких десятков зажженных одновременно карманных фонариков. Опасаясь сделать неверное движение и поранить ногу, я присела и пригляделась к ним.

Все осколки, лежащие на земле, — если, конечно, это черное нечто можно было назвать землей! — как один отражали потолок моей квартиры. Я выбрала самый большой кусок, размером примерно с две мои ладони, и, аккуратно взяв его обеими руками, стала вертеть, наклоняя под разными углами. Все верно: мне удалось разглядеть сначала свою люстру, потом другие части интерьера: фрагмент кресла, вазу на столике, игрушки на новогодней елке, часы…

Ступая на цыпочках, я выбралась из стеклянной кучи и отошла на максимально безопасное расстояние.

«Не нужно паниковать, — мужественно приказала я себе. — Лучше последовательно рассортировать по полочкам все случившееся. Вчера во время ритуала я вошла в Зазеркалье и, потеряв сознание, упала и осталась там. То есть здесь.

Почему Лера бросила меня? Неизвестно. Так же как неизвестно, могла ли она вообще протащить меня обратно сквозь стекло. Мы никогда это не обсуждали. Она и эта дрянь Карамазова лишь предупреждали, что нельзя сюда соваться в принципе. Возможно, проход между двумя мирами открывается для человека только на одну минуту. И сама Лера, освобожденная моим заклятием, способна пройти сквозь него, а я нет. Это понятно.

Но куда подевалась Лера? Пожалуй, лишь одно важное дело могло заставить ее бросить меня тут в одиночестве: сейчас она наверняка выясняет у какой-нибудь зазеркальной Карамазовой, как вытащить свою глупую подружку из зеркал. Нужно просто подождать ее возвращения или отправиться на поиски самой…»