Я - ведьма! - Лузина Лада (Кучерова Владислава) - Страница 23

«Антон!..»

— Проснись!!!

Я в испуге открыла глаза и тут же зажмурилась — яркий электрический свет лампы больно резанул по ним.

— Теперь я понимаю, чего тебя Володя кинул!

Я повторила попытку и, отчаянно щурясь, увидела перед собой Инку.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Я?! Да ты умоляла меня остаться ночевать с тобой! — возмущенно напомнила та. — Но об этом, прости, мы не договаривались.

— О чем?

— О том, что ты будешь целовать, обнимать и тискать меня во сне, называя при этом Антоном.

— Я тебя целовала? — в недоумении повторила я.

— Не то слово! Вцепилась, как пиранья. Я уже и кричала, и отбивалась, и пощечин тебе надавала, чтоб в чувство привести. Еле добудилась…

— Ничего не понимаю. Мне снилось…

— Догадываюсь, что тебе снилось, — скабрезно хрюкнула Инна. — Ты, похоже, влюблена в него по уши!

— Нет-нет… — запротестовала я и замолчала, вспомнив свой сон.

Память о нем окатила меня жаркой волной похоти. А в животе раздался вдруг волчий вой — невозможности вернуться назад в тот сияющий иллюзорный мир, из которого меня так жестоко выдрали в реальный. В мир, где Антон — ласковый, любимый, родной! — только мой сотрудник, с которым мы даже плохо знакомы.

— Зачем ты меня разбудила? — чуть не заплакала я. — Что мне теперь делать? Ты не представляешь себе, как я его…

— Очень даже представляю! — бесцеремонно перебила меня Инка. — Можно сказать, прочувствовала это на собственной шкуре. Ты, дорогая, меня чуть не изнасиловала! Слушай, я ведь не Володя. Колись, что у вас было!

— Ничего! — просипела я. — То-то и оно, что ничего — совершенно!

— И ты ничего ему не «поробила»? Ничего не подмешивала? А то, я же тебе рассказывала, наша одноклассница Оля подлила парню менструальную кровь в борщ…

Инна подозрительно посмотрела на меня, ожидая реакции.

— И сама же в свою ловушку и угодила, — завершила она с угрозой. — Четыре года живут как кошка с собакой, дерутся, скандалят, ненавидят друг друга, а разбежаться не могут. Пойми, пытаясь привязать кого-то к себе, ты и сам оказываешься привязанным!

— Но я ничего не делала, — чистосердечно призналась я. — Я только подумала: «Можно ли действительно его приворожить?» И все!

— Все?

— Честное слово!

Я видела: подруга поверила мне.

Она задумчиво укусила себя за палец. Эту привычку я помнила еще со школьных лет — все важные контрольные Инна просиживала с указательным пальцем во рту.

— М-да… — промычала она, размышляя.

Я легла и натянула на голову одеяло. Меня бил озноб, как всегда со сна.

Дурман в голове рассеялся, а явь была тошнотворной.

Отношения с Володей разрушены. И обратного пути нет — я люблю Антона!

Нет дороги вперед — Антон не любит меня.

Полный тупик. Аут. Гитлер капут. Финита ля комедия…

— Это сделал он, — убежденно изрекла Инна. — Иначе чего тебя так колбасит?

— Невозможно, — обреченно возразила я из-под одеяла. — Ты просто не знаешь, насколько он ко мне равнодушен.

— Ты просто не знаешь, как я ее хочу! — завопил Антон, от волнения переходя на «ты». — Как только вижу ее — в жар бросает. Зачем я только тебя послушал? Это ты мне сказала: «Держись с ней холодно». Позавчера она сама ко мне заглянула и улыбнулась… А я повел себя как полный кретин, то есть именно так, как ты говорила: «Здравствуйте… Вы ко мне по делу?!» А вчера, когда я подошел к ней в буфете, Аня шарахнулась от меня, будто от прокаженного. Вчера, после твоей так называемой ворожбы. Дурак я! Дурак!

Антон вскочил с кресла и в отчаянии замахал руками.

Ведьма самодовольно ухмыльнулась.

«Приятно все-таки, что я не ошиблась, — подумала она и поправила сама себя: — Чуть не ошиблась… Пришел такой надутый, по виду и не скажешь, что влюблен по уши. И барышня была занята. Если бы не ее первый сон, я б наверняка отказалась от этой работы…»

— Я просил сделать так, чтобы она в меня влюбилась, — бушевал парень. — Или хотя бы заинтересовалась мной. Хотя бы заметила, что я существую! А ты что наделала? Что ты сделала с ней? Почему Аня от меня бегает? Раньше хоть смотрела как на пустое место, а теперь вообще видеть не хочет!

Черный ньюфаундленд ведьмы залаял в ответ грозным басом, предупреждая разъяренного гостя о неприкосновенности своей драгоценной хозяйки.

«Интересно, — сладко помыслила Иванна, — что б с ними было, кабы не я? Антон ответил бы ей с улыбкой: «Здравствуйте, Анечка, как я рад вас видеть…» Закрутился бы служебный романчик. Она б не рискнула бросить сожителя, лгала бы ему, в отношениях появилась бы горечь… Антон бесился бы, бегал за другими, залечивая обиды изменой… Это могло тянуться годами. И всех-то дел: навеять девице еще два сна. А результат! Я буду не я, если через неделю они не понесут заявление в ЗАГС… Сны — иллюзии! — могли бы управлять миром».

— Вы никогда не задумывались, — с апломбом сказала ведьма, — что миром правит отнюдь не реальность?

Онемев от столь неожиданного поворота, клиент недоуменно заморгал глазами.

— Религия и национальная идея, наркотики и Новый год, мода и философия, кино, литература, любовь — лишь бесконечное многообразие иллюзий. Но их власть над нами реальна!

— Шарлатанка! — Антон тяжело ударил кулаком по столу. — Верни мне пятьсот баксов!

— Вернись на работу, — скучливо отмахнулась она. — Твоя Аня ждет тебя там не дождется… И помни, о чем я предупреждала: интрижкой не обойдетесь. Смиритесь с мыслью, это — судьба. Finis coronal opus![6]

Я плюс Я, или Крещенские гадания

Глава первая

«Раз в крещенский вечерок…»

Крещение метелило за окном, и на душе было муторно и сладко. Сердце сжималось, как кошка перед прыжком, в предвкушении чуда, способного изменить всю твою жизнь. Нам было по пятнадцать: мне, Ларе и Лоле. Родители последней ушли на всю ночь к друзьям, и мы сидели на ковре заповедной родительской спальни, охваченные лихорадкой надежд, романтикой снегопада и генетической памятью предков. Кровь наших далеких прапрабабушек, чьих имен мы даже не знали, могилы которых на неведомых нам кладбищах давно уже сровнялись с землей, пульсировала в жилах: Крещение метелило за окном. И подобно кошке, бросающейся ловить мышь лишь потому, что так поступали сто тысяч ее предков, — нас обуревало желание гадать.

— Но как? — уже который раз повторила Лара.

— «Раз в крещенский вечерок девушки гадали, за ворота башмачок, сняв с ноги, кидали», — продекламировала отличница Лола.

— Ну да, — хмыкнула я. — Куда башмак упадет, оттуда жених и придет. Только они все тогда по деревням жили. Да и города были ненамного больше деревень. Запросто можно было по одному направлению мужа вычислить. Направо покажет, и уже понятно — там земля помещика Пупкина, а за ним поместье графа Тютькина. Если в городе: налево — аристократический район, направо — купеческий. А у нас? Даже если с компасом в руках определить, что туфелька указывает носом на запад, как ты узнаешь, откуда ждать жениха — из Парижа или из соседнего дома?

— А за соседним домом как раз Политехнический институт, а прямо за ним — зоопарк. А дальше опять дома, а за ними — кладбище, а на кладбище телевидение. Вот и разберись, кто к тебе свататься придет: сосед, студент, скелет, крокодил или телеведущий? — Лара заразительно засмеялась.

Но Лола не унималась.

— А еще можно расчесать на ночь волосы, положить расческу под подушку и сказать: «Ряженый-суженый, приди ко мне ужинать». — Наша учительница литературы постоянно нахваливала ее за то, что она заучивает наизусть все стихи. Но это было явно не из школьной программы. — И тогда суженый обязательно приснится.