Августовские танки - Мзареулов Константин - Страница 7

Офицеры негромко зашумели: дескать, задача понятна. При этом все взгляды машинально переместились на телевизор. Шел репортаж из ночного Нью-Йорка: несметная толпа бурлила на просторной улице или площади, обрамленной небоскребами. Повсюду полыхали транспаранты, призывающие встретить космических друзей. Промелькнула реклама бургера «двойной пришелец».

– В общем, если там начнется, то здесь аукнется, – подытожил комбриг. – Приказ уже получен, поэтому немедленно начинаем разработку боевых документов для решения новой задачи: в случае большой войны на Кавказе мы прорываемся через Грузию, берем под контроль железнодорожную магистраль и восстанавливаем снабжение российских войск, расквартированных в Армении.

Зазвонил телефон: с ближайшей пограничной заставы сообщили, что большой отряд перешел границу со стороны Грузии, там идет бой с применением гранатометов и крупнокалиберных пулеметов. Абхазские войска и российские пограничники просили поддержки, поэтому Кольцов сформировал тактическую группу в составе танковой и мотострелковой рот и лично повел отряд к границе.

Боевое отделение танка напоминало гауптману Францу Рютмюллеру кабину космического корабля. Повсюду светились компьютерные дисплеи, сообщавшие экипажу полную картину тактической обстановки, другой монитор использовался для наведения орудия точно в цель. «Леопард-2А6» Рютмюллера был недавно модернизирован согласно концепции «Революция», то есть достиг пределов совершенства, намного превысив возможности американских «абрамсов». Компьютерный мозг танка синтезировал информацию в режиме «дополненной реальности», выдавая на экраны сведения, стекавшиеся в штаб бригады со спутников, самолетов-разведчиков, дронов-беспилотников, наземных радиолокаторов и постов наблюдения.

Танк мягко катился по сильно пересеченному сектору Магдебургского полигона. Гауптман видел на экранах все танки своей роты, укрепления условного противника, минные поля в пределах десятка миль. Словно играя на компьютерном симуляторе, Рютмюллер двигал «мышку», помечая мишени. Вот этот, например, значок – 2100 метров впереди – кто такой? Щелчок по иконке, и появляется изображение – русский танк Т-80. Опасный враг, может стрелять ракетой на четыре километра, но только на идеально ровной местности. А здесь, среди кочек и рытвин, ПТУР бесполезен. И вдобавок у русских слабоваты боевые части снарядов и ракет – усиленную угольчатыми накладками лобовую броню «леопарда» не прошибут.

Процессоры уже рисовали сектора обстрела и выдали точки, из которых танк Рютмюллера сможет поразить мишень. Эти сведения появились и на дисплее перед глазами механика-водителя. Прослуживший в танковых войсках бундесвера больше десятка лет фельдфебель Эрнст Вайс, не дожидаясь приказа, вывел машину в нужную точку, лазерный дальномер уточнил дистанцию, компьютер ввел поправки на температуру и влажность воздуха, равно как на скорость и направление ветра. Пушка была наведена с идеальной точностью, и выстрел без промаха поразил цель.

– Идем в сторону моста, – приказал командир роты. – Опорный пункт мотопехоты на северной опушке леса. Первый взвод, заходите справа.

Наводчик уже гонял курсор по меню своего дисплея, выбирая тип боеприпаса. Автомат заряжания послал в пушку осколочно-фугасный снаряд. Танковая рота продолжала двигаться по бывшему полигону вермахта и Советской армии, отрабатывая очередную учебную тему.

Большой противолодочный корабль «Маршал Малиновский» выполнял рутинную задачу – болтался по океану к востоку от Хонсю, преследуя ударное соединение США, возглавляемое авианосцем «Джордж Буш». Разумеется, древний корабль водоизмещением меньше пяти тысяч тонн действовал не один – в сорока кабельтовых от «Маршала» шел более современный, хотя тоже не в этом веке спущенный со стапеля эсминец «Боевой», а в глубине затаилась оснащенная ядерными торпедами подводная лодка типа «Гепард».

– Попалась курва! – доложили из рубки акустиков. – Типа «Вирджиния»!

Такой рапорт радовал. Наконец-то удалось найти под океанскими волнами подводную лодку пиндосов. В реальном сражении БПК уже мог бы открыть огонь из бомбометов, накрыв лодку реактивными снарядами. Только, хвала Создателю, никакой войны нет, а просто моряки гоняются друг за другом, чтобы набираться уму-разуму, научиться чему-то или, что примерно то же самое, избавиться от дури.

Стоявший вахту на мостике командир батареи зенитных ракет старший лейтенант Гречухин лениво скользнул взглядом по приборам. Вся техника работала нормально, в воздухе порхали два амеровских вертолета, с авианосца взлетал самолет дальнего радиолокационного обзора. «Хоть бы штурмовиков подняли, появилось бы хоть какое занятие», – размечтался Гречухин.

А ночь была прекрасная – безоблачная, безветренная. В сиянии полной луны вероятные противники были отлично видны даже без локаторов.

Неожиданно нахлынуло сентиментально-романтическое настроение, появилось неуместное желание вставить в ухо микрофон и включить музыку с айфона – у Розенбаума много хороших морских песен. Только на боевом дежурстве такое не дозволяется, поэтому Гречухин стал мысленно напевать «Корабль конвоя».

К сожалению, на втором куплете пришло неожиданное сообщение от локаторщиков:

– Крейсер меняет позицию!

Действительно, большой корабль, напичканный противоракетным и противокорабельным оружием, выдвинулся в сторону российского соединения. Одновременно с «Джорджа Буша» стали подниматься истребители F-18 и F-35.

Кроме них локаторы зафиксировали высотную – не меньше 30 км – цель. Ответчик «свой – чужой» своего не признал. «Раз не наш „МиГ-двадцать пятый“, стало быть, пиндосы прислали своего дальнего разведчика», – сделал вывод старший лейтенант Гречухин и спросил у стоявшего рядом командира БПК, брать ли цель на сопровождение. Ответное рычание капитана 2-го ранга означало безусловный приказ – брать.

В обычной жизни Карл был инженером, однако раз в год, как любой израильтянин, возвращался на сборы резервистов. От воинской службы освобождались только бездельники-ортодоксы, посвятившие жизнь зубрежке Торы. В благодарность за такое самоотверженное служение избранному народу государство даровало им всяческие привилегии вроде внеочередного предоставления жилья и прочих прелестей жизни за счет остальных налогоплательщиков.

Будучи добропорядочным гражданином, Карл Эстеркинд не роптал – от родителей он усвоил главную заповедь советского интеллигента: не болтай, у стен есть уши. Государство – хрупкая штука: выдерни камень из стены – рухнет вся постройка. Отец часто повторял: «Если бы меньше на кухнях анекдоты травили – жили бы сейчас как люди».

Так или иначе, привезенный в Израиль после шестого класса питерской школы Карл окончил университет, отслужил положенные годы и вот опять надел мундир офицера-танкиста. На его погонах красовались две полоски с изображением оливковой ветви – знак различия сегена, что соответствует американскому First Lieutenant. На русском языке, который Карл начинал уже забывать, это называлось, кажется, «старый лейтенант». Эмили, служившая в женском мотопехотном подразделении той же бригады, родилась в Яффо, но родители приехали из Молдавии, поэтому она тоже немного говорила по-русски. С недавних пор сеген-резервист Эстеркинд и проходившая действительную службу турай ришон (сокращенно – тараш), то есть ефрейтор Кройтор встречались, но вряд ли отношения продолжатся, когда Карл снимет мундир и вернется на гражданку.

Сегодня, в пятницу, они находились в законном увольнении, поэтому приехали в Эйлат, остановились в квартире Карла и занимались тем же, чем и в казарме, но не опасаясь неожиданного появления непрошенных наблюдателей и советчиков. После напряженного акта, который начался в кровати, а закончился на полу соседней комнаты, Эмили задумчиво курила возле открытого окна, рассматривая панораму сквозь жалюзи. Карл подошел сзади, обнял ее и сказал, показывая пальцем: