Бремя (СИ) - Годов Александр - Страница 10

Тело пронзает спицами. Я кручусь, пытаясь погасить невидимый огонь хоть на секунду, хоть на миг. Однако ничего не получается. Кажется, разбудил остальных. На грани слышимости до меня донеслось недовольное ворчание.

Преодолевая боль, удалось повернуться на живот и сесть.

— Помогите! — захрипел я. — Пожалуйста!

Среди проснувшихся игроков пошли смешки. Кто-то даже пнул меня в зад.

— Для ускорения!

Взрыв хохота.

Чьи-то пальцы коснулись спины, скользнули в карман.

Монеты! Нет!

— Только саблю его не трогай, — просипел незнакомец. — А то ведь квест не пройдет и сдохнет как собака.

— Да ему прямая дорога в дегро!

— И чё? — возразил незнакомец. — Говорю, не трожь его. Спусти с лестницы, да и дело с концом. А то разбудил уже всех.

Ловкие крепкие руки схватили меня за шиворот лохмотьев, подняли. Мои колени трясутся, ноги подгибаются. Но я хотя бы смог подняться.

Меня довели до лестницы.

— Дальше сам, парень.

Резкий толчок — и проходит вечность, пока я падаю в тщетной попытке ухватиться хоть за что-нибудь. Удается запомнить каждую деталь: на первой ступеньке расползлась трещина, краска сползлась, обнажив полусгнившее дерево, перила измазаны засохшей кровью. Выбив из меня воздух и заткнув горло невидимой пробкой, последовал мощнейший удар, я кубарем покатился по ступеням.

Наверное, не меньше десяти раз стукнулся головой прежде, чем не оказался на первом этаже. Тело — как в тисках. В тисках, унизанных острыми шипами… Боль никуда не уходит.

— Паря, тебе помочь?

Надо мной склонился хозяин корчмы. Лицо хмурое, зеленые глаза потемнели. Его необъятное брюхо нависает над моей головой, кажется, будто оно вот-вот сейчас порвется, и кишки кровавым потоком польются на меня.

— Я все никак не могу забыть твою вчерашнюю шутку, паря. "Могу ли я снять комнату?" — он сымитировал мою манеру речи. — Комнату! — По таверне прокатился злобный смех. — Ха-ха! Клянусь задницей своей мамаши: ничего забавнее не слышал. Не-е-ет, паря, у меня на втором этаже все спят вместе. Только так постигается единство. К тому же денег больше получается, ха-ха-ха.

Я протянул к нему руку:

— По-по-помогите…

Толстобрюхий упер жирные руки в бока, едва склонился.

— Помочь? — спросил он. — Уже словил "путь дегро", да? Каждую чертову неделю находится хотя бы один ленивый сукин сын вроде тебя. Я таких хорошо знаю. Вы на всех смотрите как на дерьмо, разговариваете так, будто всем вам должны в ножки поклониться. Вот и мучайся теперь, придурок.

Разряды пляшут по руке, отчего боль кажется нестерпимой. Я мечтаю потерять сознание.

— Это тебе еще повезло, — продолжает гнуть хозяин корчмы. Его лицо раскраснелось, дыхание тяжело вырывается из груди. — Хотя бы саблю оставили. Будь я на месте парней, то я бы не только меч отобрал, но и раздел бы тебя. Да и пустил бы такого голожопого на улицу.

Готов поклясться, я услышал, как хрустнуло мое ребро. Прикусываю язык.

— Назови свое имя, паря.

Больно…

— Я говорю: назови свою имя. Не могу же я дать квест кому попало.

Квест? Мне послышалось? Или он действительно мне его предложил? Непослушными губами выдавливаю из себя:

— О-о-одис-с-сей.

Толстобрюхий кивнул.

— Неплохое имечко. Ладно, у меня сегодняшним утром хорошее настроение. Пощажу тебя, дурака. Получай.

С этими словами он опустился на одно колено и коснулся большим пальцем моего лба. Перед глазами заплясали ярко-алые буквы.

Поздравляем! Вы получили новое задание!

Название квеста: "Вещь в себе"

Цель квеста: "Принести хозяину корчмы древний артефакт".

Описание квеста: "В лесу неподалеку от деревни Красная Плоть четыре каменных стража охраняют ценный древний артефакт. Ваша задача уничтожить стражей, забрать у них части ключа и открыть портал в иное измерение, в котором и находится нужная хозяину корчмы вещь".

Награда: Пятнадцать оловянных монет.

Боль несильно, но поутихла. Электрические змейки по-прежнему пляшут по плоти, однако я хотя бы могу думать.

— Я бы на твоем месте не прохлаждался, — заявил толстобрюхий, направляясь к стойке.

Поднявшись, я поковылял к двери, пошатываясь из стороны в сторону. В уголке левого глаза мигает красным стрелка, показывающая цель квеста. Надо поторопиться…

Покинув таверну, я погрузился в грохочущее месиво из дождя и мокрого ветра. Черная туча, зловещая и грозная, нависает над головой. Стена падающей воды практически закрывает видимость, отчего приходится ориентироваться лишь по указателю квеста. К тому же грязь мерзко чавкает под ногами, липнет к развалившимся ботинкам и одежде.

Боль поутихла, но время от времени даёт о себе знать короткими электрическими разрядами в груди. Проклиная всё на свете, дрожа от холода, я добрался до ворот частокола. В огромной луже в шаге от меня сидят мальчик и девочка. Совсем еще несмышленыши — лет по пять-шесть. Голые, перепачканные грязью они раскручивают костяные четки и, хохоча, бросают подальше.

Завидев меня, мальчик поднял голову, я вздрогнул. У него глаза старика. Словно карапуз пережил смерть близкого человека или увидел ужасы войны. Я готов поклясться, что безумие обнимает сознание ребенка… От физически ощущаемой пропасти сумасшествия мальчишки я склонил голову и вышел из деревни.

Пылающий алым указатель медленно повернулся в сторону глухого черного леса. И мне ничего не остаётся, как слепо идти за квестом. Невидимый ошейник тянет в самую тьму.

Тропинки нет. Приходится перелезать каждые двадцать шагов через упавшие деревья и терпеть болезненные уколы колючего папоротника. Изредка я останавливаюсь немного отдохнуть — запыхавшийся, мокрый от проливного дождя.

Лес зловеще молчит. Лишь скрипят могучие великаны-ели от порывов ветра. А над головой изредка громыхает чернильная туча, отчего страх пробирает сильнее.

Веточки хрустят под ногами, раздвигаемые ветки назойливо хлещут по лицу, пытаясь выколоть глаза. Тело саднит, ноги красные от порезов. Однако я продолжаю идти. Жаль, не знаю, как далеко находится цель.

Среди высоких елей попадаются каменные деревья. На искореженных стволах виднеются лица, навечно застывшие в немом крике, нижние ветви напоминают когтистые худые руки, что пытаются поймать заплутавших путников.

Вытащив саблю, я покрепче сжал рукоять. Впереди показалась тропа. Узкая, конечно, но её ширины вполне достаточно, чтобы не пораниться о ветки. Лохмотья противно прилипли к телу, каждое движение заставляет морщиться. Не покидает ощущение, что я отяжелел на десять-двадцать килограммов.

Рухнул на мох, чтобы отдохнуть. Нестерпимо хочется есть. Мокрый, голодный и абсолютно несчастный. Мелькнула мысль вызвать Ханшвана, но передумал: вряд ли он пожелает со мной поболтать после вчерашнего. Нет, надо подождать…

Сейчас бы чая горячего… Продрог до костей. Голова кружится от истощения.

Даже воздух замер в ожидании. С закрытыми глазами я попытался если не расслабиться, то хотя бы найти душевное равновесие. Воображение рисует, как надоедливые ветки прознают щеки и добираются до глаз. Ветки протыкают горло. Нет, не ветки — торчащие пальцы, что тянутся в предвкушении теплой крови.

Я рывком поднялся, хлюпнул носом. Дождь прекратился, хотя легче от этого не стало. Инстинкт подсказывает возвращаться в деревню.

Сжимая рукоять сабли двумя руками, я двинулся по тропе. Заметил, что указатель в углу левого глаза разрастается, начинает пульсировать.

Сквозь ветви деревьев разглядел труп. Мертвое существо, нанизанное на сук, висит высоко наверху, вместо лица — алый костлявый оскал челюстей. Грудная клетка вспорота, из темницы ребер свисает на живот синее месиво внутренностей. Из рук и ног неведомый хищник аккуратно вытащил кости, отчего плоть шевелится даже от легких порывов ветра.

Но больше всего внимание привлекает другое: глаза, остекленевшие и неподвижные, уставились в чернильное небо. Кажется, будто бедняга сейчас закричит.