Укротитель (СИ) - Кутейников Дмитрий - Страница 45

— А если оставить как сейчас, по документам Горной лиги? — спросил я. — Есть ли смысл заморачиваться со всей этой бюрократией? От жены мне ничего не нужно, квартира у нас всё равно была съёмная и мне никогда не нравилась, большая слишком. Работу, скорее всего, в любом случае по-новой искать придётся — вряд ли меня после трёх месяцев отсутствия согласятся восстанавливать, хоть и ведущий специалист. Жильё тоже не проблема — куплю халупу на окраине, да в порядок приведу.

— А гражданство? Кто тебя без гражданства на нормальную работу возьмёт?

— А я укротитель, спокойно могу по открытым заявкам работать, через покецентр. Хоть и иностранец. А гражданство потом оформлю, по упрощёнке. И с институтом тоже вполне могу договориться — удалённо, по контракту, и кому какая разница, что я не из «своей» Горной лиги на сервер захожу, а из соседнего дома? — идея меня порядком позабавила.

— Гм. Укротитель — это даже хорошо! — Ирина выглядела очень задумчивой.

— А я к тебе как ходить буду, ты подумал? Что люди подумают? — Ленка явно собиралась капитально возмутиться, но я её перебил.

— А ты не ко мне ходи, а к Насте. Будем дружить семьями, я — с СанСанычем, ты — с ней. А если кто слово худое скажет — мы тому оба-двое морду и начистим, чтобы не порочил. — Я подмигнул. — И вообще, свои и так знают, а на остальных наплюй!

Глава 21. Дом, милый дом

На встречу с Людой я решил послать Свету. Сомневаюсь, что мне лично удалось бы быстро убедить её в своей подлинности… да и причин особых не видел. Посылать новеньких не было смысла, они меня едва знают, у Веры слишком нечеловеческий облик, а Настя… Это только мне кажется плохой идеей посылать свою невесту на потенциально сложный разговор со своей вдовой?

Словом, выдав рацию, но больше полагаясь на нашу связь — пусть и не такую полную, как с Настей — я отправил Свету к бывшей своей квартире: несмотря ни на что, Люда переезжать не стала. Для затравки разговора я собственноручно написал ей письмо — хоть почерк остался прежним, в отличие от внешности и голоса. Подделать, конечно, можно и почерк, но есть ведь ещё и стиль, и контекст — словом, я оценивал шансы как неплохие.

Ждать нам пришлось довольно долго — Люда явно не торопилась домой. Не сказать, чтобы мы сами пришли рано — день выдался суматошный: поиски жилья, выяснение процедуры регистрации брака с пиджи (оказывается, это только по достижении второй зрелости брак оформляется нормально, а до того — просто регистрируется в любом покецентре, ибо всё равно детей быть не может), организация небольшого праздника для всех заинтересованных лиц… Словом, на позицию мы прибыли буквально без нескольких минут шесть — официального окончания рабочего дня Люды. Была уже половина десятого, когда она наконец-то появилась — улыбающаяся и раскрасневшаяся.

Света поднялась ей навстречу с лавочки у подъезда:

— Людмила Сергеевна Васина? Добрый вечер! — Люда осторожно кивнула. — Мне поручено передать вам это письмо и, если вы не возражаете, дождаться ответа и ответить на вопросы, которые у вас могут возникнуть. Или же вы можете позже связаться самостоятельно, контактные данные здесь тоже указаны.

Недолго поколебавшись, Люда всё-таки вскрыла письмо. Над текстом я думал долго, и даже советовался… Но написал всё равно по-своему, озвучив основные положения: что «воскресать» я пока не собираюсь, мешать ей строить новую личную жизнь — тоже, и всё, на что я претендую — это некоторые личные вещи и статус хорошего друга, дополнив всё это извинениями, что не смог связаться раньше, и туманными намёками на обстоятельства, послужившие тому причиной. В конце добавил небольшой пассаж на тему «наша встреча была трагической ошибкой» и «желаю счастья в личной жизни» — в несколько менее шаблонных выражениях.

Люда перечитала письмо раза три, наверное. То ли рассматривала почерк, то ли искала скрытые намёки, на которые я не поскупился убедительности ради, то ли её привязанность ко мне оказалась глубже, чем я думал. Пару раз она пыталась заговорить, но каждый раз останавливалась. Света терпеливо ждала с нейтрально-вежливым выражением лица. Наконец, Люда кивнула своим мыслям.

— Идём. Ты ведь знаешь, что Николай хотел забрать? Вот сразу и заберёшь. А ему я потом сама позвоню, когда с мыслями соберусь.

Они скрылись в доме. На всякий случай я поднял Веру и Лилу в воздух, чтобы прикрыть Свету — мало ли какие сюрпризы могли произойти… впрочем, я и сам знал, что это необоснованная паранойя, но всё равно перестраховывался. По ощущениям, доносившимся от Светы, всё было спокойно, и минут через сорок она вышла с большим пакетом. К пакету прилагалась записка, наспех написанная от руки:

Коля, надеюсь, это и вправду ты (впрочем, твоё письмо на подделку не похоже), я рада, что ты жив, хотя не очень понимаю, какие такие обстоятельства помешали тебе связаться со мной сразу. Здесь те вещи, о которых ты говорил, и кое-что от меня, на <u>добрую</u> память.

Отношения с Максом… спасибо, что не стал мешать. Наши отношения, наверное, лучше обсудить при личной встрече, ЕСЛИ она состоится? Я свяжусь с тобой немножко позже, когда приду в себя, не обижайся, пожалуйста.

Я проникся к бывшей жене новым уважением: сначала смерть мужа (хоть наши отношения в последние годы и нельзя назвать очень уж близкими, изрядная симпатия, причём взаимная, в них, безусловно, присутствовала), затем — новые отношения, а теперь — внезапное возвращение «покойника», желающего таковым и остаться, да ещё и без объяснения причин. И она всё равно держит себя в руках и быстро принимает решения! Надеюсь, личная встреча действительно состоится, это будет интересно.

Домик мы пока просто сняли — вопрос с покупкой за день не решился, тем более, что у нас хватало и более срочных дел. Нашу финансовую независимость на ближайшее время (я бы даже сказал — на довольно длительное ближайшее время) обеспечили как сбережения покойного Патрика (в сумме на его номерных счетах оставалось ещё почти пятьдесят миллионов), так и моя собственная заначка (охлаждение отношений в семье проще всего обнаружить именно по наличию заначки… и по её размеру: последние лет семь я откладывал заметную часть своей немаленькой зарплаты, накопив в общей сложности ещё почти восемь с половиной миллионов).

Помимо моих личных вещей, Люда передала несколько фотографий, которые она считала особенно удачными — действительно красивые, а некоторые так даже крайне личные — и продолговатую коробочку чёрного бархата с золотым тиснением: забытый мною её подарок на день рождения, паркер с золотым пером. Дорогой, статусный и абсолютно бесполезный, он так и пролежал всё это время на полке… и уцелел, в отличие от модного галстука с пафосной заколкой, сгинувших при нападении.

Вопрос жилья удалось решить на следующий день и неожиданно быстро: древний, построенный ещё до Сукебе, чудом переживший войну двухэтажный дачный домик на самой окраине, со стороны старого города, мне уступили всего за полтора миллиона. Дом требовал изрядного ремонта, но всё равно очень мне понравился: могучий бетонный подвал-фундамент, первый этаж из кирпича и разноразмерных блоков, разделённый на две половины, а сверху — наполовину кирпичный, наполовину деревянный второй этаж с отдельным (третьим!) входом, а все окна — разного размера! Плюс одиннадцать соток заброшенных огородов, сорняков и непонятных руин — короче, полный простор для любителей наводить порядок!

Распределение жилплощади прошло как-то само и без малейших конфликтов. Магда с Лилой заняли второй этаж, пообещав переделать самое большое окно для влёта-вылета. Вера оккупировала подвал и весь день витала в облаках («Ах, там всё такое древнее!»). Мы с Настей заняли большую комнату на первом этаже, а Света — маленькую. Немного обсудив необходимые переделки (внутренняя лестница на второй этаж и в подвал, радикально увеличить кухню, проход между комнатами на первом этаже и «взлётно-посадочный» балкон на втором), мы прошлись по участку… попытались пройти. Кучи хлама, развалины, судя по всему, второго дома и ещё какие-то непонятные монструозные металлические балки, чуть ли не в узлы завязанные. Глядя на весь этот ужас и порядочно испачкавшихся, но всё равно довольных пиджи, я вдруг испытал почти забытое тёплое чувство. Мой дом. Здесь — мой дом. Настя, почувствовав моё настроение, прижалась ко мне плечом, глядя на остальных, как на детей — больших, но всё равно бестолковых и милых.