Память пепла (СИ) - Тур Тереза - Страница 52

Это было похоже на сказку, в которой просыпалась зачарованная принцесса, а с замка, в котором она спала, вдруг спало черное колдовство. Исчезло злое заклятие, и свежий ветер, что прилетел вместе с принцем, унес грязь и пыль прошедших лет.

— Ах, как же долго я спала!

Проснулся замок, проснулись люди — все, от короля до поваренка.

Это была самая любимая сказка из книги с гравюрами Доре. Потому что ее, единственную, хоть и редко, но все же читал отец.

— Папа! — шептала чкори во сне, — Папа, ты слышишь? В этом мире когда-то, давным-давно жили наши предки. Мне бы так хотелось, чтобы ты…

— Он нас видит, девочка.

Тая подняла глаза и увидела длинноволосых людей в простых, свободных одеждах — клан Скользящих между мирами. Ее клан.

Будто сотканные из звездной пыли, серебрились между деревьями их стройные тени. На ковре лепестков — отпечатки кошачьих лап.

Анук-Чи магов Дороги — огромные барсы, пятнистые манулы. Чкори чувствовали с ними связь. Так же, как она чувствовала связь со своим манулом! Они скользили между мирами. Открывали Пути. Всего этого больше не будет у них. Никогда…

Девушка вспомнила город магов — пепельный призрак Рассветных гор. Студентов. Детей. Они так и не выросли. Не полюбили. Не родили своих детей!

— Я хочу чтобы все, кто погиб, возродились и прожили свои жизни! — крикнула она, — Пусть не в этом мире, другом… Это будет…справедливо.

Вперед вышел тот самый седой мужчина, что сидел под яблоней, С барсом, когда пепел рассказывал им свою историю. Призрак Анук-Чи был огромен — полосатой макушкой упирался в вершины деревьев!

— Отпусти нас, — раздался голос в голове, — Мы не хотим. За столько лет мы сроднились с сиянием звезд, пустили корни в призрачном междумирье. Не грусти, Тая. Подумай о том, что будет у потомков, посмотри — целый клан хранителей! Всем родом встанем, не сомневайся. А души магов города…Мой тебе совет, девочка — подари им лучше покой. Слишком долго томились они в смрадном прахе, слишком много ненависти вобрали в себя.

— А я…могу?

— Можешь. Мы дадим силу рода. Но решать тебе. Подумай, девочка.

— А могу я дать им… право выбора?

Мужчина рассмеялся. Женщины тоже заулыбались.

— А ты хитра…А? Настоящая чкори! Скользящая… Ладно… Будь по-твоему, последняя из рода!

Сердце только что не разорвалось… Она перестала слышать стоны и плачь. Это было…прекрасно. Это и есть счастье — знать, что мир вокруг тебя наполнен Любовью! Чувствовать, что эта Любовь безгранична. Слышать ее в запахе налитых солнцем яблок, видеть в примятой кошачьей лапой траве. Счастье…

— Очнись, Тая! Не уходи еще пару минут! Не просыпайся… На прощание, мы хотим тебе кое-что подарить.

Призраки таяли в солнечном свете, она поняла это по тому, как усилился аромат спелых яблок, как закружились над землей белоснежные лепестки, как…

— Мама!

Он очнулся возле самой реки. Почему? Как он тут оказался? Снова Ваду играет со своим королем? Сколько еще будет сюрпризов?

— Много! Много! Ты не любишь играть? А мы любим! У нас для тебя сюрприз, Арвин! Улыбнись, Славный Арвин! Улыбнись! У нас подарок! Да-да-да! Ты будешь рад! Ты будешь счастлив!

Эйш вздохнул, подошел к реке и умылся прохладной водой. Как хорошо! Искупаться, что ли…

— Смотри, Арвин, Смотри!

Он старался не смотреть. Русалки… Не до них ему сейчас. Слишком…больно после всего этого.

— Арвин…

Голос. Это…ее голос! Он поднял голову и увидел, что лишь одна русалка резвилась в прохладной, прозрачной воде.

— Риадна…

Ее темные волосы дышали океаном. Соленая кожа. Горькие от слез поцелуи. Печальные, полные боли глаза. Он знал, как ей тяжело и не думал о том, почему она стала русалкой. Не спрашивал. Он целовал, обнимал, баюкал, гладил, любил.

Ему так много надо ей рассказать. Потом. Столько нужно спросить. Не сейчас…

Жемчужины, поблескивая в рассветных лучах перламутровым боком, катились с распущенных кос и терялись в траве…

— А знаешь, — прошептал он после того, как они оторвались, наконец, друг от друга, — Пройдет время, и однажды усталый путник, что присядет отдохнуть у реки найдет их — вот удивится… Наверное, обрадуется.

Арвин перекатывал жемчужину в ладони, но смотрел он не на нее. Он смотрел в глаза любимой. Как будто и не было этих лет…

— И что он будет с ними делать?

— Как что? Соберет в ладонь. Подарит любимой. Вернется домой и скажет: «Посмотри, что я тебе принес».

Вода в реке забурлила, мелькнуло золото чешуи, послышались голоса:

— Риадна! Пора… Ия зовет. Твое время закончилось. Но ты можешь остаться! Если захочешь.

— Нет! — королева вскочила и бросилась в воду.

Он смотрел, как она уплывает, и не пытался остановить. Не возмущался. Не обвинял. Еще недавно он бросился бы следом. Но сейчас…

Он понимал — любимой нужно время. Принять. Осознать.

Он и Ваду будут ждать свою королеву. Ждать и хранить в сердце счастье. Счастье этого сна…

Марк и Милфорд проснулись первыми, осторожно стряхивая белый снег лепестков, чтобы не повредить. Не нарушить эту удивительную, хрупкую красоту. Им ничего не снилось, зато прибавилось сил.

— Яблоки! Я…я таких крупных никогда не видел, — юноша вскочил.

— Тише ты… разбудишь, — водный маг кивнул на Арвина и Таю, усыпанных, будто периной укрытых.

— Что с ними? — обеспокоенно склонился целитель над королем.

— Все в порядке.

— Они…спят?

— Не совсем. Они в междумирье. Такова воля Стихий.

Марк кивнул и привалился к дереву. Он с наслаждением вдыхал сладкий аромат, разлитый по всему саду. Улыбался. Но стихийник чувствовал, как боль ковыряется ржавым болтом в сердце несчастного.

Он знал, что это такое. Знал, что нет спасения от мыслей, нет света в душе. Но ничего. Ничего. Когда-нибудь мальчик найдет Любовь, и она исцелит его. Так и будет. А пока надо его показать придворному целителю императора Тигверда. С Ирвином еще никому скучно не было.

Король и чкори очнулись почти одновременно — будто вынырнули из воды. Но если девушка попала в объятия любимого, то Эйш, не успев придти в себя, наткнулся на коленопреклоненного инквизитора.

— Ваше величество! — яблони вздрогнули от глухого, наполненного болью голоса. — Мой король! Прикажите — я готов.

— Что?!.. — Арвину на секунду показалось, что призраки вновь восстали из пепла.

— Казнь, — терпеливо, как ребенку пояснил Марк.

— Ты еще скажи, чтобы тебя сожгли!

— Очистительное пламя…

— Нет, Марк. Ты слышал, что я сказал. Костров больше не будет.

— Но как искупить?! — вскричал Марк и закрыл голову руками.

— Ты целитель, — тихо проговорил Милфорд, — у тебя будет такая возможность.

— Смотрите! — крикнула Тая.

Все повернули головы. Со стороны Рассветных гор вспыхнуло марево портала.

— Яблоки!!! — раздался счастливый, звонкий голос Умы. — Тая!

— Осторожнее, не ломайте ветви! — беспокоились мамы. — Не ешьте много, а то разболятся животы!

— Где взять корзины, чтобы все собрать?

— А как сохранить?!

— Сварим варенье, сок сделаем.

— Как много!

— Ах, как красиво! А запах?

— Я столько яблок в жизни не видела! — у мамы Умы горели глаза.

Тая смотрела на женщин лагеря. Они вдруг стали такими молодыми, такими красивыми… Но самой прекрасной из них была та, что не отрываясь, смотрела прямо ей в глаза.

— Терра…

— Прощай, чкори, — раздалось в голове, и девушка с венком в золотых волосах исчезла.

Тая знала, что они больше не встретятся, но знала она также и то, что они не расстанутся больше, ибо Терра была во всем — в яблоневом саду, горных реках, цветах, ветре, мягком, пахнущем жизнью черноземе. Чкори наклонилась, взяла горсть земли и крепко сжала в ладони. Прощай, Терра, и…здравствуй!

— Ваше величество! — К Арвину спешили мужчины во главе с Шурром.