Лабиринт (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 35

Меня отловили менты. Я обустроился на заводском хозяйственном складе и думал там отлежаться, пока жар не спадет. Видать, сторож, неожиданно протрезвев за пару недель запоя, решил, что вор забрался. Тогда меня и определили в районную больничку.

Умный доктор с очень низким и прокуренным голосом сообщил, что у меня пневмония и что скорее всего я бы помер уже в ближайшие пару дней, назначил антибиотики и кучу разных процедур, а между делом сказал, что зрение ко мне вернется, но могут быть последствия в будущем. Желательно мне башкой не биться и вообще сильно не перетруждаться. Кого тогда волновало будущее? Я жил только настоящим. Отогретый, накормленный и вымытый, считал, что настал рай на земле и имя ему — сытость с теплом. Доктор не солгал, зрение вернулось, а все это время я жил при больничке в грязной каморке с ведрами, метлами и прочим инвентарем уборщицы Маруси, которая с разрешения того самого врача постелила мне там матрас и подбрасывала еды из больничной столовой после того, как меня выписали, продержав почти месяц на казенных харчах. Пожалела беспризорника ободранного. Она и сама там часто спала, прислонившись к стене в обнимку с бутылкой. Рассказывала о себе заплетающимся языком, а я слушал, как сказки на ночь, и засыпал под ее голос. Домой не ходила, потому что там сын с невесткой ютятся в однокомнатной. Мешала она им.

Я ушел, как только перед глазами появилась четкая картинка. Спустя несколько лет бабка Маруся нашла у себя дома конверт с деньгами, а врача перевели в крутую клинику в центр города. У меня всегда был девиз по жизни: "Ты никому и ничего не должен, но благодарным быть обязан". Баба Маруся спустя пару недель померла с перепоя, и денежки ее сыну-ублюдку достались, а врач по сей день в клинике работает и не ведает, за что ему счастье такое привалило.

Эти пару месяцев темноты я помнил всегда, иногда мне снилось, что я снова ползу на ощупь по той подворотне и размазываю пальцами собственную кровь и рвотные массы. Поэтому сейчас я понимал, что если не сниму гребаную повязку, то шансы мои не то что равны нулю, а их вообще нет. Ахмед, сука, узнал мелкую по моей реакции. Сопоставил имя и посчитал в уме "дважды два". Я не сдержался, когда увидел ее, бокал сам под пальцами треснул. Мог бы — лично бы скрутил ей шею.

И скручу, когда выберусь отсюда. Маленькая сучка даже не поняла, во что вляпалась. Сейчас даже думать не хотел, что ее связывает с мудаком Славиком и в каких они отношениях. Б***ь. Не много ли на нее одну сразу столько кобелей?

Кинула Ахмеду козырь, дура малолетняя, а тот и воспользовался. Я прикидывал, он сразу кончил, когда понял, что меня можно так унизить, или приберег оргазм на конец игры? Пожалуй, эта тварь ментально мастурбировала только от моих эмоций, когда я набивал цену, уже понимая, что мне придется принять участие в этой дряни. Ахмеду подвернулся шанс отомстить, убрать меня не своими руками и насолить Графу. Три в одном, б***. Джекпот, мать его, в виде очередной девки Славика. Которой оказалась родная сестра Графа. Меня только от одной этой мысли передергивало, что этот ублюдок кайфует от своего везения и считает нас лохами. Особенно меня, играющего по его правилам, в его игры.

Перед тем как спустится вниз, я послал смску Андрею:

"Я на месте. На связь буду выходить каждые два часа. Пошел вкушать разврат, если не ответил, значит все херово и разврат не заладился".

Пока что брату не обязательно знать, что Дарина здесь, иначе начнется заварушка, а я рассчитывал и сам выбраться, и войну не развязать. Не те времена сейчас. Нам с судом разобраться надо и с Беликовым, а не в новые проблемы лезть. Ахмеда можно потом порвать, когда на одну станет меньше.

Я рассчитал расстояние от линии старта до кромки лесополосы, не собирался расквасить себе голову о первые же деревья. Пусть я и любитель рискнуть, но не сегодня и не в этой ситуации. У самой полосы упал в траву и покатился по ней в сторону. Отдышался. Сука, как некстати, что нож спереди, а не сзади, но спалили бы. И как достать его? Жаль, я йогой в юности не занимался, а изучал другие науки от того же производителя, только вместо медитации — нирвана из женских стонов.

Нужно искать хотя бы одного выжившего идиота из нашего стада, наверняка парочка уже залегла неподалеку с разбитыми носами и лбами. Мне нужен живой, способный шевелить руками и мозгами. Я пошел в сторону леса как можно осторожнее, прислушиваясь к каждому звуку. В голове секундная стрелка время отсчитывает. Лучше бы вместо датчика часы дали с кукушкой.

Споткнулся, громко выругавшись, и тут же понял, что наткнулся на первого "везунчика". Пальцами угодил во что-то липкое — кровь. Не хило кто-то башкой о дерево приложился. Прислушался — не дышит. Скорее всего, уже труп, судя по количеству крови, череп себе проломил. Торопился и, как говорится, успел — прямиком на тот свет.

Я пошел дальше уже медленнее, натыкаясь на деревья. Остановился, когда где-то рядом послышались стоны. А вот и вторая жертва марафона, подающая признаки жизни. Это мне и нужно.

— Эй. Кто там? Живой?

— Кажется, ногу сломал, а так живой.

Я подходил все ближе, пока не споткнулся о парня, который громко застонал, даже захныкал.

— Я не хочу здесь умирать. Помоги мне.

— Тише ты. Не истери. Давай выбираться.

— Как? Я встать не могу. О корягу зацепился.

— Я помогу, если ты поможешь мне. У меня за поясом нож — достань, я освобожу руки тебе и себе потом дотащу до ручья и кину тебя в воду — отлежишься.

— Меня охотники добьют.

— Не добьют, если будешь тихо лежать, а не стонать, как баба перед оргазмом.

Я подкатился к нему, стараясь прислониться к спине и пока он шарил холодными руками у меня по животу, продолжая постанывать и всхлипывать, я думал о том, что никакой ручей его от пантер не спасет. Разве что только чудо, а чудес не бывает, не в этом гребаном мире, где живут такие твари, как Ахмеды и как я.

— Давай. Быстрее вытаскивай. За яйца меня не хватай — там не нож, а ствол другого назначения.

Он лихорадочно пытался достать нож, а я представил себе эту картину и почувствовал желание истерически расхохотаться. Я побывал в разного рода дерьме, но в такое, да еще и добровольно, никогда не ввязывался. Дешевый фарс с жалкими спецэффектами и фонтанами крови мэйд ин Ахмед-психопат только начался, а мне уже хотелось вернуться обратно и собственноручно удавить эту мразь.

— Откуда нож?

— Да какая разница. У нас времени в обрез.

— Вытащил, а теперь что?

— В землю воткни.

— Я повернуться не могу — нога болит.

— Мать твою, откуда ж ты такой взялся? Ножка, ручка болит. Давай через не могу.

— Меня заставили. Сестра моя у него. На наркоту, сука, посадил. Говорит, денег ему должна, если поучаствую — выпустит ее. Я не хочу тут умирать. Ты только не бросай меня, друг.

Нашел друга. Идиот наивный.

— А ты что, бегун какой-то или спортсмен?

— Компьютерщик я. Программист.

— И как ты выживать тут собрался? Перезагрузить жесткий диск в мозгах у охотников? Или обновить систему программного обеспечения у пантер?

— Больно как. Я жить хочу, — он меня, казалось, не слышит.

Я выматерился, пытаясь найти нож на земле, нашел, с трудом воткнул в землю, мысленно подсчитывая время. Веревку резал осторожно, чтобы не пораниться — помнил о пантерах и о запахе крови. Пока наконец не освободил руки. Сдернул повязку и посмотрел на пацана — твою ж мать. Совсем ребенок. Нахрен Ахмеду такой игрок? Но у этой мрази какие-то свои принципы отбора.

— Ну что? Освободился? — проскулил парень, тыкаясь лицом в землю и кусая губы.

— Нет, нож найти не могу, — соврал я, глядя на торчащую кость из переломанной голени, ветку, пробившую ногу насквозь и, судя по количеству крови, задевшую артерию. Не жилец он. Долго не протянет в таких условиях.

— Ну что?

— Освободился.

Я разрезал веревку на его руках и сдернул с него повязку. Он несколько секунд смотрел на свою ногу, а потом перевел взгляд на меня.