Лабиринт (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 33

— Ух, какой рот рабочий, знаешь свое дело, крошка?

Она улыбнулась, слегка прищуривая глаза и улыбаясь, направляясь в сторону дивана и сбрасывая с себя юбку и топ.

По щекам Жанны Вавиловой побежали слезы, но она, как овца на заклании, не сделала… ничего… Не возразила, не попыталась уйти, не умоляла…

— Давайте, девочки, покажите дядям, как нужно трахаться. Жанна, бл***, ноги раздвинь, тварь. Мы хотим видеть, как ты будешь кончать и орать от оргазма, как течная сука.

И сейчас, увидев эту парочку вместе мне казалось, что я смотрю на картонные декорации. Плоские, серые, пустые. Воспоминания о том вечере как тогда, так и сейчас не вызывали ничего, кроме ледяного равнодушия. Мало кто в этой жизни заслуживает наших эмоций. Вращаясь в таком мире, как наш, ты обрастаешь цинизмом, наращиваешь толстую броню из равнодушия и непрошибаемости. Только взамен теряешь веру. Веру в то, что можно жить, исповедуя другие ценности. Любовь, преданность и верность кажутся пережитками прошлого, параллельной вселенной, жалкой выдумкой для наивных. Все все же для человека нет предела, когда на кон ставится личный интерес. Кто-то сетует на то, что весь мир поклоняется золотому тельцу, только человечество давно возвело себе другого идола — существенно могущественнее и опаснее. Имя ему — эгоизм.

Чем больше я думал о Татьяне, тем четче понимал, что она ведет очень непростую игру, притом ведете ее не один год, предусмотрев детали, нюансы, вынашивая какие-то одной ей известные планы. И вот сейчас, когда наши пути пересеклись, она поняла, что время пришло. И то, что сейчас мы на шаг впереди, давало нам хотя бы минимальное пространство для правильной расстановки сил.

Я надеялся, что успел предупредить Макса, ничего конкретного сообщить ему не удалось, но я уверен, что он верно истолковал мои слова. И сейчас, в ресторане, откинувшись на спинку стула и с нетерпением ожидая, когда Максим сюда доберется, я думал о том, как не только устранить Татьяну, но и каким образом подрезать крылья Беликову. Официант плеснул на дно бокала виски, и я, покачивая в руках холодный хрусталь и вдыхая пьянящий аромат, наблюдал за дверью, ожидая, когда же наконец-то подъедет Макс. Нам нужно было обсудить всю эту ситуацию и начинать действовать. Беликов, тварь, хоть и ставит палки в колеса, но он далеко не единственная проблема, когда в твоих руках — Вороновская империя.

Через пару минут охрана сообщила, что машина брата уже подъезжает. Спустя несколько секунд тяжелая дверь отворилась, и Макс, кивнув головой, направился в сторону бара. Потрепанный немного, помятый даже, видать, проблемы очередные, что, впрочем, уже давно никого из нас не удивляет.

— Привет, Граф. Ну что — тучи сгущаются, информация прибавляется… Что там у тебя, рассказывай, — он, как и я несколько минут назад, налил виски и одним махом выпил все содержимое, после чего налил себе новую порцию. Я поднялся и мы поприветствовали друг друга крепкими объятиями.

— Рад видеть, Макс. Да вот, повытаскивал скелеты из беликовского шкафа. Они с Татьяной та еще парочка… Я в больницу съездил, с доктором потолковал, его там в таких же тисках держит она, как и дочку свою. Хитрая тварь умело носит маску жертвы.

Макс уселся в кресло, сжимая пальцами переносицу и закрывая глаза. Выслушав мой ответ, расплылся в легкой ухмылке:

— Она как раз заявилась ко мне, когда ты звонил. Оказалось, это не единственная маска, которую она носит. А что с ее дочкой-то?

— Да они с папашей-прокурором сами и заперли ее там, таблетками приказали пичкать, чтоб не соображала особо, только врач сердобольным оказался, витаминки подсовывает, хоть и боится Татьяны как огня. Так что история о бедной и обманутой любовнице трещит по швам.

Макс вытащил сигарету и, черкнув зажигалкой, глубоко затянулся, ответив:

— Да, я уже понял, что она за дрянь. Содержанка хренова. Но умная, сучка, знает, как свое урвать. Так что, братец, она подкинула нам один презабавный ребус…

А вот это уже интересно и, кстати говоря, нам на руку. Если она успела выдвинуть условия, то дело движется. В какую сторону его направить — наша забота. Я вертел в пальцах бокал, глядя на солнечные блики, это отвлекало и помогало структурировать мысли.

— Судя по твоему тону, она успела уже что-то потребовать…

— Губа не дура у нее, Андрей. Тридцать процентов от прибыли — не хило, да? Плюс дочь вывезти заграницу под новым именем.

Мои мысли насчет подходящего момента полностью оправдались. Татьяна долго выжидала, когда сможет не попросить об одолжении, а самой его предоставить, обернув все в свою пользу.

Я поставил бокал на стол и, сбросив очередной звонок, от которого мой сотовый надоедливо завибрировал, продолжил разговор с Максом:

— Аппетиты у барышни под стать амбициям. Знает, стерва, что нас целенаправленно в угол загоняют и дождалась момента, когда по рукам и ногам связывать начали… — в этот момент к нам подошел официант, и я прервал свою речь, ожидая, когда он, накрыв стол, отойдет подальше. — Так вот, это именно Татьяна наше дело ведет. Настя сказала, там не подберешься, даже ей выходы перекрыли, поэтому об исходе судебного заседания можно только гадать. Учитывая, сколько времени ушло на то, чтобы вытащить меня из обычного СИЗО, понятно, что под нас копнули очень глубоко. Адвокатами и взятками не отделаешься. Нужны более кардинальные меры. И она все это очень хорошо понимает. Только ведь мы оба знаем, что любая информация или поступок имеют свою цену. Если не дура — значит, не продешевила… Что у нее и есть и что она может предложить?

Макс, прищурив глаза и, затушив окурок, опять плеснул себе виски и ответил.

— То, что у нее есть, позволило бы нам не только отжать обратно свои тридцать процентов, но и получить потом в несколько раз больше. Беликов в таком дерьме замешан был, что тут ни одна "чистка" не поможет. Там под откос все сразу пойти может, и имя, и бабки, и прокурорское местечко теплое. Можно его за яйца прихватить и до конца дней удерживать, заставляя мразь вертеть все так, как нам надо.

Все предсказуемо. "Чистых" людей нет, по крайней мере, не в таких кругах. Честные и порядочные живут другими проблемами — как с голода не сдохнуть и чем ребенку обучение оплатить, если повезет пристроить куда-нибудь. Здесь же каждого потопить можно, вопрос в возможностях и руках длинных. Татьяна все это поняла, жизнь научила, и сейчас пытается свой кусок пирога получить. Только насколько он окажется стоящим и не застрянет ли ей в горле? Об этом госпожа адвокат, видимо, решила подумать потом.

— А ты уверен, что она не блефует?

— Да вряд ли, Граф. Какой ей резон к нам приходить, да еще и требовать. Свою шкуру в первую очередь подставляет.

— Значит, игра стоит свеч? Что-то мне подсказывает, Макс, что главное ты мне пока не озвучил? Не в прибыли же дело, верно?

— Правда, правда. Захомутать твоего братца Татьяна решила. Женись, говорит, и будет тебе счастье…

— Замуж за тебя? Как-то она резко упала в моем рейтинге умных женщин.

— О, да ты еще поподкалывать меня решил? Настроение хорошее?

— Ну что ты, Макс. Какие подколы? Только трезвый расчет. Пригодились наконец-то замашки твои кобелиные. Хоть для пользы дела пойдут. Остепенишься, гляди, дом-семья-работа. Чем черт не шутит? Ну, а если серьезно, она что думает — это гарантия?

— Ей не так штамп в паспорте нужен, как считаться одной из нас. Думает, фамилия Воронова прикроет ее бля***ий зад от притязаний бывшего любовника.

Хм, каков план… Освободиться из-под одного покровительства, сменить его на другое, по всей видимости, для нее более перспективное. Значит, не так твердо на ногах стоит Беликов, как нам кажется, или же ее влияние ослабевает. Понятно, что брак полостью фиктивный, если вообще состоится. Но на данном этапе главное ее не спугнуть и выжать максимум, а способ — дело второстепенное.

— Ну, обещать — не значит жениться, а жениться — не значит сделать женой. Будем решать проблемы по мере их поступления. Что ты ей ответил?