Лабиринт (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 31

— Дамы и господа, — от неожиданности вздрогнула, казалось голос раздался у меня в голове, а на самом деле просто стереозвук из колонок, расставленных по периметру столов, — рады приветствовать на очередном туре наших игр без правил. Конечно же, правила есть всегда, и нашим игрокам они прекрасно известны, так же, как и вам. Но сегодня необычный день, сегодня необычное количество участников и сегодня такие же необычные призы. Итак, как требует того устав игры — мы не озвучим вам имена игроков, и это всецело их желание. Смельчаков у нас в этот раз не пятнадцать, а шестнадцать. Сумма главного приза удвоена, — дикие крики и аплодисменты, — и приятное дополнение к нему — необыкновенно красивая и сексуальная девушка Дарина, которая проведет незабываемую ночь с победителем.

Видимо, я должна была встать в этот момент, но я не успела опомниться, как меня подняли и поставили на стол. Раздались аплодисменты, свист, улюлюканье. Женщины веселились наравне с мужчинами. У жестокости нет пола. Напрасно считают, что мужчины более жестоки, чем женщины. Просто мужчины этого не скрывают, а женщины по своей хладнокровности и извращенности превосходят их в этом в тысячи раз. И сейчас я видела во всей красе эти накрашенные, хищные рты, растянутые в циничном хохоте, трепещущие от предвкушения ноздри. Они ждут этого кровавого зрелища больше, чем их спутники. Меня опять начало тошнить от понимания, насколько чудовищно все, что здесь происходит. Если бы мне об этом рассказали день назад — я бы решила, что это сюжет фильма ужасов или триллера, но никак не реальные события.

Игроки выходили на площадку по одному, они все выглядели уверенными в себе, поднимали руки, вертелись в разные стороны, показывая мускулатуру и довольно улыбаясь. Гладиаторы тупые. Они вообще понимают, что их ждет? Я думаю, нет. Либо их накачали транквилизаторами, и они прут, как террористы-камикадзе, не осознавая всю степень опасности. А, возможно, каждый верит, что выживет в этом квесте и получит свой приз и меня в том числе.

Когда вышел последний игрок я стиснула челюсти и пошатнулась, меня придержали за ноги, а я чувствовала, как мир качается подо мной, вместе со столом, и небо вертится, как карусель. Только на нем нет ни одной звезды, там вращается бездна. Воронка, в которую меня засасывает медленно, но очень больно, потому что сердце сжалось, как в предсмертной судороге.

Шестнадцатым игроком оказался Макс. Я на несколько мгновений закрыла глаза, а когда открыла, все поплыло перед ними. Вот и расплата за мой идиотизм. Слишком высокая цена.

Он был без маски и без пиджака, только закатал рукава рубашки. На публику не смотрел, как и на меня, а мне захотелось закричать, чтоб не смел. Громко заорать, перекрывая музыку и смех гостей. Только голос пропал и озноб прокатывался по коже волнами ледяного холода. Зачем? Не надо. Пожалуйста. Разве не было другого выхода? Разве нельзя было позвонить Андрею, Савелию? Что он творит? Рядом с другими игроками атлетического телосложения, больше похожими на груды накачанного мяса, Макс выглядел худощавым подростком, и я с ужасом подумала о том, что он никогда не справится. Мне казалось, что от страха за него свело судорогой все тело. Куда он лезет? Он что не понимает — это фарс. Они все умрут. Все до одного. Какие могут быть шансы у людей против хищников и вооруженных до зубов маньяков? Из-за меня полез. Я так не хочу. Пусть лучше достанусь какому-то уроду, а потом мы уедем отсюда… Но я прекрасно понимала, что Макс этого не допустит. Скорее сдохнет, чем даст кому-то меня обидеть… и именно за это я так безумно люблю его.

— А сейчас Дарина поприветствует игроков и даст им возможность рассмотреть себя вблизи. Прошу.

Глаза участников и гостей устремились на меня, а я тихо прохрипела:

— Пошли вы все на хрен. Никого я не буду приветствовать.

Рустам сдернул меня со стола и прорычал мне в лицо:

— Будешь, или я тебя в клетку к кошкам засуну. Они голодны. Их не кормили несколько суток. Они сожрут тебя живьем.

— Не сожрут, а победителю кого отдашь? Зад свой подставишь?

Я думала, он меня ударит, но не посмел, только посмотрел с такой яростью, что у меня дыхание перехватило.

— Сука, следи за языком.

— Эй. Ахмед.

Я мгновенно отвлеклась от Рустама и перевела взгляд на Макса.

— Да, дорогой. Последнее слово смертника?

— Нет, первое слово победителя — приз мой побереги. Я скоро за ним вернусь. Не люблю использованные вещи.

Ахмед рассмеялся, как и остальные гости.

— Что ты. Я лично прослежу, чтоб твой приз был накормлен, напоен и ждал тебя во всем великолепии. Ты только выживи, родной, иначе я твой приз на этом столе разложу, и мы им насладимся всей толпой. Ты же слышал правила — если нет выигравших, все призы достаются гостям.

— Не в этот раз, милейший. Рядом с этими кусками сала у меня тысячи шансов. Ты где их отбирал? На скотобойне?

Один из игроков, больше похожий на скалу с перекачанными мышцами, с лысым черепом, лоснящейся кожей, сережками в носу и ушах, вдруг толкнул Макса в бок:

— Ты че борзый такой? Умник, да?

— Ну кто-то же должен в этой отаре быть не овцой, а волком.

— Я с тебя за овцу шкуру сниму с мясом. Я три тура выиграл.

Макс осмотрел его с ног до головы:

— Где? В песочнице? Ты, главное, беги быстрее. Большие туши тяжелее двигаются.

Туша зарычала и двинулась на Макса.

— С этой секунды твой квест усложнился.

— Да он и так не был лайтовым.

Макс подмигнул жирному и повернулся наконец-то ко мне, я смотрела на него сквозь слезы, тяжело дыша. Он вдруг закрыл медленно глаза, а потом открыл, провел большим пальцем по губам и скривился. И только в эту секунду я поняла, что ему не нравится моя красная помада, стерла тыльной стороной ладони, скорее автоматически, а он поднял палец вверх, потом повернулся к жирному и неожиданно ударил его ребром ладони по горлу, тот рухнул на колени, задыхаясь и кашляя. С ревом поднялся на ноги, бешено вращая глазами, но его удержали охранники.

— Убью суку, — заревела туша, пытаясь вырваться из рук охранников.

— В очередь. Номерки выдают по понедельникам, а сегодня пятница. Выживешь — будешь крайним.

Макс посмотрел на клетки с пантерами, потом перевел взгляд на собак и снова на людей с охотничьими ружьями. Я скорее прочла по губам, чем услышала, как он тихо выругался.

— Вы сможете убить друг друга чуть позже, — радостный голос ведущего снова привлек внимание гостей. — Мы предоставим вам эту возможность в полной мере. Итак, вернемся к правилам. Игроки бегут по определенному маршруту. Смотрите на экраны с картой. Красным пунктиром проведен путь игрока к финишу, а синим пунктиром — путь охотников и хищников. Бежите вы с завязанными глазами и руками. Квест рассчитан на время — у вас фора двадцать минут. За это время половина из вас выйдет из игры и вы, по идее, уже должны будете достичь оврага. Бегите вдоль него. На каждом из вас есть датчик. С его помощью мы видим, кто из вас все еще жив, а вы слышите писк, если сбились с маршрута. Ваши датчики будут вести вас к победе. Все честно. Кто первым пересечет финишную ленту на том конце заповедника — тот выиграл, даже если он не единственный выживший и уцелевший.

Теперь о ваших препятствиях, помимо завязанных глаз и рук. Через двадцать минут по вашему следу пойдут… Та-да-да-дам — пантеры. Не собачки. А еще через десять — охотники. Каждый из них имеет право вывести вас из игры ранив или… паф — пристрелив, разодрав, сожрав. Это касается и ваших соперников. Никаких правил. Будьте готовы к тому, что вам будет очень страшно и больно. Каждый из вас получил возможность принять допинг. Кто-то воспользовался, а кто-то отказался. И еще, вы всегда можете сделать себе одолжение — покончить с собой.

Гости заржали, а я почувствовала, словно медленно падаю с обрыва и не могу дышать. Это не квест — это убийство. Самое настоящее. Групповое, жестокое, циничное убийство. Я посмотрела на свою пустую тарелку, потом на типа, сидящего рядом. У него за поясом виднелась рукоять ножа. Вспомнила, как до этого он метал его в голову одной из стриптизерш, и нахмурилась. Снова перевела взгляд на Рустама. Тот увлекся разговором с соседом. Они что-то весело обсуждали на своем языке, показывая пальцами куда-то вглубь деревьев. Я снова повернулась к типу с ножом, тот вовсю увлекся выстраиванием полосок кокса на серебряном портсигаре. Аккуратно выравнивая их в ряды, он поправлял края, постукивая свернутой купюрой по столешнице. Я протянула руку и, закусив губу, потянула за рукоять. Он как раз втянул первую полоску, а я наклонилась поправить чулок, выдернула нож и сунула за кружевную резинку, медленно выпрямилась, быстро посмотрев на Рустама — занят болтовней, урод. Тяжело дыша перевела взгляд на соседа — тот все еще благоговейно поправлял оставшиеся две полоски.