Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Лабиринт (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

— Отжали, короче…

— Отжали, конечно. Механизмы знаешь, ресурсы были, возможностей валом. Вот птичка оперилась, крылья расправила и решила поклевать обидчиков.

— Да уж… дело серьезное. Тут хер откупишься, даже из белого черное сделают… Повесят все, что захотят, при необходимости.

— Ну такие дела так быстро не делаются. Но нужно быть готовыми к надвигающимся проблемам…

— Я бы еще добавила, очень серьезным… — в разговор вклинилась Настя и, упершись ладонями о стол, встала со стула и смотрела на каждого из нас по очереди. — И да, Максим, вы правы. Судя по тому, чем они сейчас располагают, впаять вам могут все, вплоть до государственной измены… Так как это сделка с оружием… а там военный действия идут… в общем, не маленькие, сами все понимаете…

В воздухе повисла неловкая тишина — как бы мы тут не храбрились, но глобальность обвинений ужасала, и что хуже всего — было понятно, что при желании и соответствующих возможностях нам действительно могут выдвинуть такого рода обвинение.

— Андрей, адвокатов пропустят в течение часа, не спрашивай, откуда я знаю. Так что уже сегодня вечером ты будешь попивать виски у камина в своей гостиной…

Макс демонстративно кашлянул и, демонстрируя свою саркастическую улыбку, как бы между прочим заметил:

— А Настя не понаслышке знает об особенностях твоего интерьера, братец…

— Настя вообще очень сообразительная, Макс, и очень много знает. А вот эта папка, которую мы пока не просмотрели, очень ярко это демонстрирует. Ты говорила о новостях… Там, — кивнув на стол, — хорошие или плохие?

— Ну если с "врагом" мы определились, то осталось узнать его поближе…

Я подошел к ней вплотную и спросил:

— Грязные тайны кристально чистого прокуроришки?

Она повернулась ко мне и, вздернув бровь, ответила:

— А у кого их нет, Андрей?

Я ухмыльнулся в ответ:

— У того, кто успел сжечь свое "досье"…

— Считай, что тебе повезло…

— Потому что кое-кто успел сделать копию?

— Что-то в этом роде…

Она открыла папку, на первой странице — фотография Беликова времен глубокой молодости. Тощий, невзрачный, тонкие губы сжаты, а в глазах — обида какая-то непонятная, словно весь мир против него ополчился.

— И что в биографии господина Беликова особо интересного?

— Лично в его — ничего…

— Хм, значит в чей-то другой… которая имеет к нему отношению…

Настя перелистнула несколько страниц и, остановившись на еще одном фото, продолжила:

— Ищите женщину… все просто…

Краем глаза увидел фото и понял, что лицо, которое на нем изображено, я где-то уже видел.

— Жена, сестра, любовница?

— Помощница, по совместительству любовница, которой так и не удалось стать женой…

Я прищурился, напрягая память, почувствовал, как в висках отбивал свой ритм пульс, пытаясь вспомнить имя девушки, которую встретил когда-то в больнице. Беликов с горя тогда чуть не откинулся, но обошлось — отделался инсультом. И девка эта, заплаканная, бросилась ко мне с просьбами, которые произносила дрожащим голосом, умоляла, на колени падала, чтобы мы завод ему вернули. А потом, когда жену Беликова увидела, глаза опустила, за спину мне спряталась и палец к губам приложила, умоляя, чтоб молчал. Я понял все тогда, даже жалко ее стало. Молодая, красивая, ей жить и жить, а она из-за урода этого тряслась, как лист на ветру, руки заламывала от горя, возле палаты, как собачонка, караулила, ждала, когда жена с дочкой уйдут. Я ничего не сказал ей тогда, только, что лечение оплачу, если нужно будет, но дело сделано. Советов давать не стал — все равно бесполезно, пока сама не обожжется, любое мое слово только с ненавистью и твердой решимостью воспримет. И вот наконец-то мне удалось вспомнить:

— Таня… Татьяна…

— Ты ее знаешь? — с удивлением спросила Настя.

— А это что, она? — в этот раз удивился я. — А девке терпения не занимать, продержалась… Интересно, что из всего этого вышло. — Она что, до сих пор возле него крутится?

— Не просто крутится. Они всегда и везде вместе. Она не только постель его согревает, но и в делах помощницей стала. Он ее выучил, учебу оплатил, в курс дел ввел…

Я подошел к окну, наблюдая, как на ветке дерева шатается на ветру кормушка для птиц. Вспомнил, как в школе нас такие учили мастерить, рассказывая, что нужно помогать "братьям нашим меньшим". На хлебные крошки слетелись мелкие воробьи, радостно поклевывая еду в попытке схватить побольше, замечая стремительное приближение ворон. Развернулся от окна и, опираясь о подоконник, сложил руки на груди:

— Да прям идиллия… Но, я так понимаю, мы не это сейчас обсуждаем?

— Я тоже думала, что там тишь да гладь, да и вообще все так считают. Кажется, даже жена его смирилась уже, живут порознь, один штамп от брака остался. И все бы так и оставалось, если бы не один случай. Это во время одного из семинаров было, я с Татьяной в ресторане пересеклась и разговорились мы. Мартини, шампанское, потом перешли на напитки покрепче. В общем, поняла я, что ей явно хочется забыться… А от счастливой жизни не напиваются, и ты же понимаешь, что не использовать такой шанс я просто не могла.

Я улыбнулся, как будто подтверждая ее мысль. О да, Настя не из тех, кто упустит возможность. Хитрая и сообразительная, разбирающаяся в человеческих слабостях и умеющая на них превосходно играть. Не сомневаюсь, что одного этого вечера хватило, чтобы получить в свое распоряжение настоящую бомбу.

— И насколько горькими оказались слезы помощницы Генерального прокурора?

— Там ситуация нездоровая, Андрей. Она и любит его, и ненавидит одновременно. Преданная, как овчарка и в то же время зубы скалит, чтоб в горло впиться. Обида у нее сильная. Забеременела по молодости от него, а он аборт приказал сделать. Таня подумала, уляжется все, перебесится он, и ребенка оставила, а он через пару месяцев узнал, разозлился, избил так, что и аборт не нужен стал. Потом в больнице рядом сидел, прощения простил, на слабости ее сыграл, жениться обещал, а она, дура, и простила.

Я опять вспомнил ее потупленный взгляд и понял, что все правильно тогда сделал. Не услышала бы она ничьих слов — иногда люди делают выбор в ущерб самим себе.

— Раз простила — значит, все устраивает. Плакать теперь зачем?

— Андрей, он держит ее на каком-то очень мощном крючке. На каком — так и не рассказала. Видать, побоялась. Уже никаким алкоголем не развязать язык было. Как будто замок щелкнул и все — ни туда, ни сюда не двигается. Боится она его хуже смерти. Уйти хочет, но возвращается все время. И это не любовь… это я тебе говорю. Женщины такие вещи чувствуют. Тут что-то другое. Это безысходность… Она заикнулась, что потопить его может, но только жить хочет. Страшно потом умирать. Понимает, что с рук не сойдет. Пусть хоть такая, паршивая, но жизнь. Цепляется Таня за нее…

— Хм, обиженная женщина, которая хочет отомстить. Но еще больше стремится к свободе…

Мы с Максом переглянулись, уверен, что он подумал о том же, о чем и я. Нам нужна эта Таня. Но до этого предстоит узнать, в какую же историю она вляпалась, и что ее держит. Настя ведь тоже может ошибаться, мало ли что в пьяном бреду наговорить можно. Но это зацепка… За нее нужно ухватиться и раскопать максимум. Что-то подсказывало мне, что найдем мы намного больше, чем рассчитываем…

ГЛАВА 8. Макс

Ты не можешь не бояться.

И страх дает власть над тобой.

Помни об этом.

Страх — это поводок, за который тебя держат.

(с) Олег Рой. Страх

Все оказалось до банального просто. Бывает, ищешь какие-то мудреные ответы на вопросы, копаешься, бьешься головой о стены, расшибая их лбом, решаешь какие-то эфемерные ребусы, а ответ настолько прост, что ты даже не задумался о нем.

Я всегда знал, что намертво людей держит лишь одна вещь — страх потерять. А что именно — это уже зависит от их собственных жизненных ценностей. Но у каждого, мать его, есть то самое, за что он трясется, покрывается липким потом, прячет от чужих глаз или яростно оберегает, чтобы, не дай Бог, не лишиться этого сокровенного.