Божественное вмешательство (СИ) - Красников Валерий "Альтер Эго" - Страница 54

Легковооруженные застрельщики Пирра бегут. Слоны, получая ощутимые уколы копьями, ревут и топчутся на месте. Один, разглядев во всаднике обидчика, подняв хобот, ринулся в атаку. Мой воин, не будь дурак, поскакал на строящуюся фалангу Пирра. Слон за ним. Погонщики второго животного, с трудом управляясь, погнали слона вообще подальше от места сражения. За ним поскакало с десяток моих дружинников.

Обезумевший слон, не добежав к ощетинившейся сариссами фаланге, рухнул вместе с погонщиком метрах в десяти. Наверное, погонщик, предвидя последствия, предпочел, рискуя собственной жизнью, убить животное, чем попасть в немилость к царю Пирру.

Кто победил в этой битве, покажет время. Армия Пирра стремительно уходит на юго-запад к Таренту. Преследовать их на уставших лошадях без копий было бы безумным поступком.

Проклиная Пиррову победу, доставшуюся ему и в этой реальности, я с ужасом размышляю о том, что не смогу предать погибших огню, даже если разберу деревянные пристройки крепостных стен в Каннах.

Не дав Вуделю отдохнуть, посылаю с ним сотню всадников на побережье найти телеги, возы, арбы — все, что позволит побыстрее покинуть крепость и ров, что скоро станут для кельтов братской могилой.

Два дня томительного ожидания и Вудель вернулся с небольшим караваном. Мрачные галлы, закопав погибших родичей и друзей во рву, равнодушны к его возвращению, что не относится ко мне. Я радуюсь возможности отправить выживших кельтов домой с богатой добычей.

На следующий день чуть больше пяти тысяч галлов с обозом, груженным трофеями, отправились на север. Я, не теряя времени, со своей дружиной выступил на Беневент, по слухам покоренный Мариусом, в надежде выяснить, чем закончилось его противостояние с Пирром и где армия тусков сейчас.

Глава 32

Мы бежали от Канн, словно от ночного кошмара, когда просыпаясь, еще не понимаешь, что это был всего лишь сон. Осознание бессмысленности спешки пришло наутро, после ночевки, с болью в спине и шее. Весь день в седле, не снимая доспехов, оказался уж слишком суровым испытанием для моего тела.

Не я один был готов пренебречь здоровьем. С утра Вудель в полном облачении доложил о готовности дружины продолжить путь. "Железные люди", — с улыбкой подумал я и предложил Вуделю вариант:

— Куда спешить? Может, поохотимся?

— Нас слишком мало, — ответил Вудель.

От этого ответа, я согнулся в приступе смеха, представив себе, что бы могли подумать местные кабаны, если бы могли оценить численность охотников. И тут же попытался объяснить свой смех Вуделю, решившему, что с бренном что-то не так.

— В этом лесу не хватит животных, чтобы накормить досыта всех воинов, а ты говоришь , что нас слишком мало.

Вудель моей шутки не понял, нахмурившись, пробормотал:

— Нас слишком мало, чтобы сражаться с Пирром, луканами, да хоть с кем...

— Ты, мой друг, неправ. Мы сможем потрепать любого, кто решит испытать судьбу в сражении. Только пойми, таких тут мы не найдем. — Вудель изо всех сил внимал, но, судя по выражению на его лице, безуспешно. — Мы наемники. Нам нечего защищать, кроме своих жизней, и пока мы никому не угрожаем. Если в Беневенте враги, то они, скорее, отдадут нам все, что не забрал у них Мариус, чем будут сражаться с нами. Понимаешь? — Вудель понял, его лицо просветлело.

— Значит, охота, бренн?

— Охота, друг мой. Тем более, что припасов у нас негусто, а Беневент еще в нескольких днях пути.

Дружинники восприняли мою идею с энтузиазмом. Меньше, чем за три часа небольшая дубовая роща подарила нам стадо свиней под сотню голов и десяток оленей. Эти трофеи только раззадорили галлов. Всадники, разделившись, отправились искать места, где можно было бы продолжить столь увлекательное времяпровождение.

Я остался в лагере, позволив себе столь желанный отдых. Подставив лицо под лучи весеннего солнца, я с удовольствием вдыхал ароматы от костров, на которых готовилось мясо.

— Центурион, разговор есть. — Хриплый голос декуриона вырвал меня из состояния блаженства.

"Вот шельма! Пока мои галлы сражались, отсиделся в Каннах, после старался на глаза не попадаться, а теперь у него разговор есть!".

Усаживаюсь, опершись спиной о ствол могучего дуба, спрашиваю:

— О чем? Говори.

Сервий мнется, переступая с ноги на ногу, словно девица. Я никогда не видел его таким смущенным и нерешительным.

— Бренн.

О! Бренном назвал! Едва он так обратился, как мое внимание заострилось до предела.

— Консул Мастама разбит и твоя армия тоже. Что ждет нас всех, Этрурию?

Всего-то? А я уже было подумал, что он удивит меня. Сдерживаю улыбку, и все же поднимаюсь на ноги, чтобы декурион получше уяснил то, что собираюсь ему сказать.

— Мариус Мастама сохранил армию. Он отступил, чтобы избежать поражения. А я потерял ополчение из пастухов и землепашцев. Потери же Пирра — невосполнимы. Где он возьмет теперь кавалерию? Да и обучение сариссофора требует времени. Ведь мы и его фалангу обратили в бегство. Победа над Пирром — вопрос времени. Только меня волнует другой вопрос — нужна ли Этрурии эта победа?

— Не понимаю, бренн! Ты больше не хочешь сражаться с Пирром? — разволновался декурион.

— Я и не хотел с ним сражаться. Эпир далеко и победа над Пирром ничего никому не даст. В случае поражения Пирр отплывет домой, греки не подчиняться Этрурии все равно и позовут еще кого-нибудь сражаться за себя. Этрурия получит бесконечную войну, истощающую экономику, а своих интересов я таким путем не достигну.

Декурион Сервий внимал, словно слышал откровение оракула, но и соображал быстрее, чем, к примеру, Вудель.

— Понимаю, что раз ты пошел на эту войну, то имел интерес. Но если твой интерес иссяк, словно источник в засуху, что станешь делать ты теперь?

— То, что должен. Помогу Этрурии забыть об угрозе со стороны Пирра.

— Прости, бренн. Не мое, конечно, это дело... Нет! Я более ничего не спрошу о том, как ты собираешься помочь Этрурии, — повысил голос Сервий, заметив, что я всего едва пошевелил бровями. — Ну, я не служу в легионе Этрурии и мои солдаты тоже. Мы иногда нанимаемся на дело вроде того, как сейчас. Мы могли уйти, едва твоя армия ступила на равнину.

Понимая, к чему он клонит, машу рукой:

— Не томи, говори уже, чего хочешь, — улыбаюсь.

— Возьми нас на службу.

Пришло время удивиться и мне, теперь уже по-настоящему. Тут же зашевелился червячок сомнения: " А не засланный ли казачок декурион Сервий Секст?" Я полагал, что он захочет вернуться домой и напротив, попросит отпустить его. Решив придерживаться правила дипломатов, отвечаю:

— Это возможно, Сервий. Я подумаю, — открытая улыбка декуриона почти избавила меня от сомнений.

— Ты не пожалеешь, бренн, — Сервий ударил себя в грудь и, развернувшись кругом, побежал к своим солдатам, ожидающим окончания беседы.

Я только сейчас заметил, что турма Сервия в полном составе расположилась неподалеку. И это обстоятельство позволило мне более не сомневаться в искренности желания декуриона сменить хозяина. Теперь бы еще придумать дело для него.

На деревянных стенах Беневента следы от пожарищ я увидел издалека. Город казался брошенным, если бы не новые ворота, белым пятном отесанных бревен диссонирующие с обгорелыми стенами. Неудивительно: я настолько успокоил своих дружинников, что остаток пути походил больше на увеселительную прогулку и уж точно не на военный поход. Рассчитывать на то, что нас не ждут, не приходилось.

— Сервий, скачи к городу. Скажи тем, кто за стенами, что бренн Алатал хочет поговорить.

Декурион, старавшийся во время пути всегда быть рядом, услышав приказ, тут же поскакал к Беневенту. За ним отправились и всадники из личной декурии.

Остановив лошадей у ворот, умбрийцы некоторое время о чем-то говорили с теми, кто заперся в городе. Наверное, все прошло неплохо: разговор занял не больше пяти минут и декурия без потерь уже скачет назад.