Гроза над Италией (СИ) - Поляков Влад - Страница 5

Паранойя, над которой могут начать смеяться? Первая часть — вполне вероятно. А вот насчёт "посмеяться" — это точно нет. Может всякие там слуги и похихикивали в своих каморках, но вот гарнизон замка, составленный из много повидавших "псов войны" относился к такому не то что с пониманием, а с уважением. Они то знали, как легко добраться до человека, пренебрегающего мерами безопасности. Врагов у рода Борджиа и раньше хватало, сейчас же их количество заметно увеличилось. А насчёт моего умения и готовности лично отправить человека к богу в гости были случаи убедиться.

Выхожу, закрываю за собой дверь и следую за "проводником" в рясе. Пусть ведёт, "вергилий" хренов, коли уж по этикету так положено. Зато пара топающих рядом со мной бойцов — это уже не этикет, тут исключительно суровые будни. Чуть менее месяца назад при попытке проникнуть в замок отловили нескольких хорошо вооружённых наёмников. Кто именно их нанял, они толком и не знали, но вот цели были вполне себе понятные — прикончить понтифика и его сына, а именно Чезаре Борджиа.

Откуда "привет" прилетел? Вариантов масса. Прихвостни Савонаролы, пожелание скорой смерти от Ферранте Неаполитанского, который и сам был одной ногой в могиле… Кардинал Джулиано делла Ровере, покамест так и сидящий в Остии, без особой вежливости отправляющий обратно посланников понтифика с требованиями явиться пред очи викария Христа, или кто-то из его многочисленных родичей опять же. Другие варианты были куда менее вероятны, хотя и их нельзя было сбрасывать со счетов.

— Кардинал…

Оп-па. А вот и телохранительни… ца. Моранца собственной персоной, в своем обычном виде, то есть в полностью мужском одеянии, разве что уже без своего стального "ошейника", горло закрывающего. Теперь там обычная широкая полоса черного бархата, чтобы уж совсем имидж не менять. Скрывать то уже по большому счёту нечего, разве что от совсем левого народа. Так от них и полосы ткани вполне достаточно.

Киваю своей боевой подруге и просто помощнице в делах, тем самым показывая, что увидел и предлагаю присоединиться. Не думаю, что она будет присутствовать при разговоре с "отцом", но до его комнат дойдёт и моего выхода оттуда ждать будет. Устоявшаяся уже традиция, чтоб ей пусто было. О нет, я вовсе не против её общества, просто автоматически срабатывает рефлекс. Тот самый, побуждающий разгрузить женщину от части хлопот. С этим уж ничего не поделать, воспитание у меня такое.

Добравшись до покоев Родриго Борджиа, я обнаружил понтифика в задумчивом, но отнюдь не печальном или мрачном состоянии. Это означало одно — подоспели какие-то новости, которые нельзя было однозначно отнести ни к плохим, ни к хорошим. Уже неплохо.

— А Чезаре! Быстро пришёл, не пришлось искать тебя в твоих подземных мастерских, которые больше алхимику подходят, или на площадке, звенящего мечами с наёмниками.

— Так ведь все перечисленное и нужно, и важно, отец, — парировал я, проходя и устраиваясь поудобнее в одном из массивных и. как по мне, слишком уж украшенных в ущерб удобству, кресел. — Ты сам видел и готовые результаты, и те, которые скоро будут представлены на твой суд.

— Видел и признаю их пользу. Только сейчас я не о них хочу поговорить. О том, что за стенами Рима и вне нашей власти.

— Неаполь? Франция? Может Милан? Или и вовсе из далёких Кастилии с Арагоном нечто новое прибыло с целью сделать нашу жизнь ещё более замысловатой?

Загадочная улыбка, которую я уже не первый раз видел. Что-то особенно заковыристое ему не то сказали, не то он сам понял из донесений. Будем послушать,

— Донесение от моих людей в Остии.

— Делла Ровере зашевелился?

— И не просто, а, по наблюдениям, собирается бежать из наших земель далеко на север… во Францию.

Тут я поневоле скривился, понимая, что от этого будет масса проблем. Заметив это, "отец" слегка улыбнулся и успокаивающим таким голосом произнёс:

— Не всё так плохо, сын мой. Просто так он не стал бы бежать от нас, отрываться от своих родственников — кардиналов и римского префекта — и союзников. Некоторые, кстати, перестали ими быть.

— Неужели? И кто отказался от нашего дорогого и любимого кардинала Джулиано?

— Скорее отказался он. Вынужденно, поняв, что бывший союзник уже не помощь, а камень, привязанный к ноге.

Удивил меня "отец", чего тут скрывать. Лично я покамест не видел ни одной причины. по которой делла Ровере захотел бы отказаться от одной из союзных ему сил. Глаза у меня поневоле скользнули в сторону карты, которую Родриго Борджиа с недавних пор повесил на стене. Карты земель италийских и смежных, что для нас были очень важны. И взгляд мой не остался незамеченным.

— Не туда смотришь, Чезаре. Остия — морские ворота Рима, туда стекается много важных слухов и верных сведений. В том числе из Кастилии с Арагоном.

— Изабелле с Фердинандом не интересен кардинал делла Ровере, — мигом сообразил я. — Они что-то хотят сказать тебе?

— К нам едет новый посол. Бернардино Лопес де Карвахал, став кардиналом, понадобился королевской чете там, но не здесь. Его заменит Диего Лопес де Харо, который везёт нам от их католических величеств небольшой, но ценный дар. Не материальный, но духовный. Ты знаешь, сын, что иные слова опаснее меча.

— Против кого они направлены, отец?

— До Изабеллы, особо мне благодарной, дошли слухи, — тут Родриго Борджиа цинично улыбнулся, показывая, что это было отнюдь не случайностью, — что король Неаполя Ферранте лелеет враждебные для семьи Борджиа замыслы. А Кастилии и Арагону лучше дружить с сидящим на Святом Престоле. Они уже получили одного нового кардинала и получат ещё. Не только кардиналов, но и поддержку их политики.

Вот куда ведёт старый интриган! Ведь и в Кастилии с Арагоном, и в Неаполе на тронах сидят представители династии Трастамара. Пусть Ферранте и из боковой ветви династии, но до сей поры он пользовался пусть молчаливой, местами ограниченной, но поддержкой могущественных родичей. А сейчас ситуация может измениться. Добавим к этому отлучение самого Ферранте и его потомков от церкви, устроенное покойным Иннокентием VIII и получим…

— Ты знаешь, что именно скажет посол насчёт Неаполя?

— Конечно. Их католические величества были настолько любезны, что позволили моим доверенным людям узнать содержание послания ещё до того, как к нам прибудет Диего Лопес де Харо. Там будет написано, что: "Соединенные Короны Испании, Кастилия и Арагон, защищать короля Ферранте Неаполитанского не будут".

— И старый хищник становится вкусной дичиной, — оскалился я. — Без поддержки Трастамара, с имеющимся отлучением от церкви и ненавистью большей части вассалов. С пустеющей сокровищницей, которую истощают выплаты наёмникам. И с нависающей угрозой со стороны Франции и не только. Неудивительно, что Джулиано делла Ровере больше не желает видеть короля Неаполя в числе своих союзников. Теперь он отрезан от всех, и это можно использовать.

— Ты думаешь о войне против Неаполя? Слишком многие претендуют на эту корону, — поморщился понтифик. — Кастилия хочет Неаполь, Франция хочет Неаполь, вассалы Ферранте хотят его голову, отделённую от тела… Но загнанный в угол волк может кинуться на загонщиков, успев перед смертью порвать кого-то из них. Велик риск, у Ферранте всё ещё сильная армия, и сам он одарённый полководец. Стар, болен, но командовать можно и не на поле, а из-за стен крепостей.

— А разве я сказал что-либо о войне с Неаполем? — ласковую такую улыбку, специально предназначенную для демонстрации коварства и хитрости. — Нет уж, зачем рушить то, что может быть полезно? Однако зачем нам, Борджиа, сильный Неаполь? И неважно, кто будет им править. Зато слабое государство, уязвимое, нуждающееся в защите — это совсем другое дело, отец. Пока же пусть Ферранте почувствует себя неуютно, ощутит одиночество и ледяные объятия страха от надвигающихся на его королевство угроз. Мы же… можем поговорить о другом. Например, о Милане. И о Сфорца, будь они прокляты!