Джек Мэггс - Кэри Питер - Страница 9

– У нас нет выбора, – рассердилась красноносая мисс Мотт. – Рыба вся высохла. Ничего не поделаешь. Мы будем подавать ее, разложив по тарелкам здесь. Вы понесете ее на стол джентльменам, уже политую соусом. Пожалуйста, мистер Констебл, будьте добры, принесите нам тарелки из сервиза «Трафальгар Доутон». Мы должны согреть их в горячей воде.

В другом месте присутствие Джека Мэггса вызвало бы молчаливое сочувствие, но здесь, в полной пара маленькой кухне, все торопясь пробегали мимо него, не ведая, кто перед ними. Правда, он сам отошел в сторону, чтобы дать Констеблу дорогу. Мерси продолжала помешивать легкий розовый соус.

– Что я там говорил? – снова повторил Мэггс, когда Констебл принес тарелки.

– Откуда мне знать? – безразлично ответил тот. – Я в это время чистил ковер.

– Тогда откуда вы знаете обо мне и о Боро?

– О Господи! – воскликнул Констебл. – Да откуда вам еще быть? Из Эдинбурга, что ли?

У Мэггса уже не было времени выслушивать недобрые упреки этих людей. Все дело в том человеке, который там, наверху, на. нем теперь сосредоточилась вся его неприязнь. Его раскололи, опустошили, и он не намерен стерпеть это.

Глава 9

Когда оба лакея спускались по лестнице, унося в кухню остатки пудинга, Мэггсу удалось спросить, как часто бывает мистер Отс в гостях у мистера Бакла. Но его вопрос, возможно, не был услышан из-за топота их ног и звона посуды. Однако, когда Констебл поставил свою ношу на стол в кухне, Джек Мэггс убедился, что этот сноб отлично слышал, о чем он его спросил.

– Мистер Мэггс только что изволил поинтересоваться, – начал этот Рыцарь Радуги, – как часто бывает в этом доме мистер Отс?

Эти слова вызвали в кухне взрыв смеха.

– Как часто? – не выдержала Мерси Ларкин, высунув из-за занавески голову в белом чепце. – Нет, Король обычно бывает здесь по вторникам.

Джек Мэггс красный от гнева стоял посреди кухни.

– Черт побери, – процедил он сквозь зубы. – Вы не знаете, над чем ржете.

– Придержите свой язык! – прикрикнула на него мисс Мотт, но даже на ее всегда хмуром лице была улыбка.

– Простите, мэм. – Мэггс тихо произнес эти слова. – Я всего лишь пытаюсь выяснить… придет ли этот писатель снова в ваш дом.

– О, этот дом сейчас в особой моде, – заявил Констебл, плеснув себе в чай немного хозяйского бренди. – Нет такого уличного торговца или дворника, который бы не строил планы пообедать с нашим мистером Баклом. Что касается писателей, то от них отбоя нет, то и дело стучатся в двери.

– Не забывайтесь, – предупредил его Мэггс тем зловещим шепотом, от которого в менее приличных местах кое у кого стыла кровь в жилах.

– Мистер Мэггс – неплохой артист, – не останавливался разошедшийся Констебл. – Однако не разберусь,

чего ему больше хочется играть: роль выездного лакея, – тут он похлопал Мэггса по его твердой прическе, – или разбойника?

В Лондоне существовали всего два человека, у которых были веские основания не забывать о том, что Джек Мэггс не терпит, когда кто-либо прикасается к его голове, и вполне вероятно, что Эдвард Констебл получил бы такой же надолго запомнившийся урок, но нетерпеливый звонок потребовал Мэггса наверх.

Он, прихрамывая, стал подниматься по опасно крутой лестнице, чтобы присутствовать при разъезде гостей. Джентльмены (мистер Тобиас Отс в том числе) уже стояли перед открытой входной дверью и оживленно комментировали начавшийся дождь.

– Пальто. – На ходу прошипел Констебл, который спешил в конюшню за кучером.

Мэггс попытался спокойно выполнять свои лакейские обязанности, но его пугала мысль, что Тобиас Отс в любую минуту может уйти. Наконец, когда гости кое-как разобрались со своими пальто и плащами, Мэггс остался у открытой двери, хмурясь от ветра, бросавшего струи дождя ему в лицо.

В прихожей Отс, прощаясь с мистером Баклом, крепко пожимал ему руку.

– Для меня это большая честь, сэр, – говорил ему Перси Бакл, и на его щеках снова горели красные пятна. – Это непостижимо, просто невероятно. Еще год назад перед Рождеством я и мечтать не мог пожать столь знаменитую руку.

Отс был явно доволен высокими похвалами.

– Я чувствую, здесь кроется некая загадочность.

– Вы мне льстите, сэр. Вы хорошо знаете моего друга мистера Хауторна, а это значит, что моя жизнь для вас вовсе не загадка. Вы знаете, что у меня была небольшая лавка в Клеркенуэлле, против Коппайс-роу. Весьма скромный доход, сэр, и вы, я уверен, это слышали. У меня не было секретов от вашего друга. Все актеры театра знают, с чего я начинал.

– Удивительно интересная история, – согласился Отс, улыбаясь. – Ученый и бакалейщик одновременно.

– Боюсь, никудышный ученый.

– С немецкими весами на прилавке и сыром в банке с надписью «Печенье»?

– О Господи! – воскликнул Перси Бакл. – Кто вам рассказал это?

– Мой секрет, – ответил Отс, продолжая трясти руку Перси Бакла. – Он в том, что я покупал сыр в вашей лавке, но никогда даже вообразить не мог, что мы с вами встретимся при иных обстоятельствах. Это был чудесный вечер для меня, мистер Бакл, мне приятно, что вы так уютно здесь обустроились со слугами и с вашими томами Гиббона,

– Господи, надеюсь, вам понравился мой сыр.

– Разумеется, понравился, – ответил Тобиас Отс, перестав трясти руку Баклу, но не выпуская ее. – Очень понравился, я тут же перешел через улицу к витрине пекаря… у него можно было купить что-нибудь к сыру.,.

– К мистеру Фрипоулу…

– Его звали Фрипоул?

– Он умер, – напомнил ему Бакл.

– Да, умер. Я купил тогда булку и устроил маленький пикник в старом церковном дворе на Каттерс-Клоуз у Саффон-Хилл.

– Вы все помните, а, мистер Отс?

– Да, – ответил Тобиас Отс и, извинившись, отпустил руку Бакла. – Это, – продолжил он и свободной рукой обвел вокруг хозяина, лакея, открытой двери, – это был вечер памяти… спокойной ночи, Джек Мэггс, эсквайр.

– Доброй ночи, сэр, – ответил Джек. Ему ничего не оставалось, как стоять, словно полный дурак, и смотреть, как от него уходит ненаказанным обокравший его человек.

Зато Джеку Мэггсу повезло в том, что его тут же отправили спать.

Он поспешил по лестнице на свой чердак. Еще до того, как войти в комнатушку, он погасил свечу и, подбежав к окну, открыл его. Высунув голову, он, не жалея, подставил под дождь свою замысловатую прическу.

– Клянусь, – услышал Джек теперь уже знакомый ему голос. – Я уверяю тебя, Хауторн. Ты ошибаешься, сильно ошибаешься.

Джек Мэггс поднял раму окна как можно выше, пока где-то что-то не заело, но он уже мог протиснуться, словно удав, в открывшуюся щель, сначала вперед ногами в туфлях с пряжками, потом животом и плечами (довольно болезненно), пока наконец не ступил ногой на замшелый шифер крыши. Он оказался на уровне третьего этажа, внизу была улица с тонкой нитью сточной канавы.

От высоты могла закружиться голова, поэтому, держась рукой за раму, он еще раз глянул вниз и убедился, что слух не подвел его: внизу под дождем он разглядел маленькую фигурку Тобиаса Отса.

– Я мог ошибиться лишь в оценке того, что лично происходило между вами, – говорил Хауторн. (Одну ногу он уже поставил на подножку кареты мистера Бакла, но, похоже, все еще медлил сесть в нее.) – Но я не ошибаюсь относительно некой бесовской страсти в атмосфере.

– Я уверен, что ты ошибаешься.

– Я наблюдал за вами, – настаивал на своем Хауторн, – обе стороны были в дурмане.

Джек Мэггс снял руку с оконной рамы и пополз по скользкой крыше, пока не достиг крыши соседнего дома и наполовину открытого окна на чердаке особняка мистера Генри Фиппса.

Когда Мэггс, поддев оконную раму, попытался поднять ее повыше, он услышал грохот окованных железом колес по булыжной мостовой. Глянув вниз, Мэггс увидел, как карета с гостями тронулась. На запятках, вытянувшись во весь рост, стоял Эдвард Констебл.

Тобиас Отс, однако, пошел пешком. Он пересек по диагонали Грэйт-Куин-стрит и явно направился в восточную часть города.