Джек Мэггс - Кэри Питер - Страница 43

– Джек, вы никак исповедуетесь?

– Нет. Я хочу поторговаться с вами. Я расскажу вам свой секрет.

– Но вы уже рассказали.

– Теперь мне нужен ваш секрет. Я заплачу за него вдвойне.

– У меня нет секретов, – осторожно сказал Констебл. – Какой секрет.

– Тот, что я увидел на вашем лице, когда вы вошли в спальню мистера Спинкса.

– Вы считаете, что мой секрет был написан на моем лице?

– Да.

– Он был в моем поведении? Или в том, как я говорил?

– Он был на вашем лице.

– Так очевидно?

– Так очевидно.

– Что же вы мне скажете?

– А то, что Генри Фиппс мой сын.

– Ваш сын? – Констебл растерялся. – Вы хотите сказать, что он для вас вроде сына? Как бы сын?

– Смысл этого слова достаточно ясен.

– Вы хотите сказать, что он ваше родное дитя? Или вы, как старший по возрасту, стали для него, младшего, как бы отцом… в большинстве случаев.

– Как бы это ни называлось, здесь все совершенно ясно, – сказал Мэггс, и Констебл понял, что ему придется выдержать его потемневший взволнованный взгляд.

– Генри боится меня, не так ли? – потребовал ответа Мэггс. – Ваши друзья видели его, так?

Констебл колебался.

– Тогда они должны сказать ему, что не следует бояться Джека. Я его отец. Я скорее умру, чем причиню ему зло.

– А его мать? – осторожно спросил Констебл. – Где она?

– Мы никогда с нею не встречались.

– Значит, вы не можете утверждать, что он ваш сын.

– Не будьте таким тупоголовым, – оборвал его Мэггс. – Я ясно сказал. А теперь рассказывайте мне свой секрет.

Последовала долгая пауза, а затем, сильно сконфузившись, Констебл принялся вытаскивать из котла первую простыню и направлять ее в отжимной каток.

– Мой секрет вам не понравится, – наконец сказал он.

– Понравится не понравится, все равно говорите. – Мэггс подошел к катку и, взявшись за ручку, стал медленно вертеть его. Оба мужчины сосредоточенно следили за тем, как зажатая в тисках все еще дымящаяся простыня постепенно выпрямляется и, отжатая, аккуратно ложится в каменное корыто.

– Мой секрет?

– Да.

– Вы мне нравитесь, – сказал Констебл. Каток остановился.

– Я вам нравлюсь? – растерянно спросил Мэггс.

– Да, нравитесь.

– Значит, вот что было у вас на уме, когда вы вошли в комнату Спинкса? Я вам нравлюсь?

– Да, именно так.

Но тут, в самый деликатный момент их разговора, он был прерван громким, полным отчаяния плачем. Оба мужчины выбежали во дворик узнать, что случилось, и увидели Мерси Ларкин в окне спальни мистера Спинкса.

– О Господи, – кричала она, – скорее, скорее. Мистеру Спинксу плохо!

Джек остановил Констебл а за плечо.

– Скажи мне… ваши друзья видели моего Генри? Он не хочет встретиться со мной? В этом ваш секрет?

Констебл по натуре не был лжецом, и, глядя в эти спрятанные под нависшими бровями жадно ждущие ответа глаза, ему более всего хотелось сказать правду. Но он боялся: когда Генри Фиппс найдется, Джек Мэггс будет потерян.

Поэтому он соврал.

– Нет, – сказал он, прямо глядя Мэггсу в глаза. – Клянусь. Они не нашли его.

Глава 48

В три часа пополудни в этот первый день мая Джек Мэггс нашел маленького бакалейщика в его спальне, прячущегося от весеннего солнца у плохо растопленного и дымящего камина. Шторы на окнах были задернуты, горели свечи, а мистер Бакл в шелковом вышитом шлафроке сидел, уткнув свой острый нос в раскрытую книгу. В комнате стоял резкий и неприятный запах. Мэггс вскоре понял его причину: на подносе рядом со стаканом вина, прямо под рукой у хозяина лежал желтый кусок сыра «Стилтон». Мистер Бакл, увидев в комнате Мэггса, вскочил так быстро, что чуть не смахнул на пол поднос.

– Кто здесь? – громко спросил лакей, услышав шум. Когда мистер Бакл в испуге метнулся к камину, его шлепанцы с острыми загнутыми носками, похожие на восточные джонки, сверкнули из-под брючных манжет. Они были настолько необычными, что на мгновение привлекли внимание Мэггса; это дало Баклу время схватить угрожающего вида кочергу и спрятать ее, прижав сзади к ноге.

– Не надо бояться меня, мистер Бакл, – успокоил его Мэггс.

– Бояться? – язвительно переспросил мистер Бакл, пятясь к шкафу.

– Сядьте, прошу вас, ваша светлость.

Мистер Бакл вынул из-за спины спрятанную кочергу и, чтобы оправдать себя, принялся ворошить угли в камине.

– Сядьте.

Мистер Бакл неожиданно послушался его и сел:

– Да?

– Это касается хрипов мистера Спинкса, сэр.

– Хрипов?

Мэггс с удивлением заметил, как испуганные глаза хозяина вдруг стали холодными, а манеры официальными.

– Вы хотите сказать, кашель?

– Хрипы есть хрипы. Тут нет никаких сомнений. Нам лучше позвать доктора и как можно скорее.

– А что кроме кашля?

Когда Мэггс начал рассказывать ему о симптомах, мистер Бакл слушал его, чуть склонив голову набок и сложив руки на коленях. Казалось, что он полон сочувствия, но вскоре стало ясно, что хотя он сначала испугался и встревожился, по сути, его мало беспокоило состояние мистера Спинкса.

Когда Мэггс попытался уговорить его навестить больного и убедиться самому, в каком он состоянии, мистер Бакл вместо ответа еще глубже вдавил свой тощий зад в кресло.

– А где же мистер Отс? – наконец крикнул он. – Что мы с вами будем там делать?

– В каком смысле?

– Я был бы глупцом, если бы сам, без разрешения мистера Отса, бросился искать врача.

– Почему?

– Доктора должен вызвать только мистер Отс, – продолжал противиться мистер Бакл. – Это он виновен в ущербе, нанесенном здоровью старика.

– Он заколдовал его?

– Да. Именно так.

– Ладно, – согласился Мэггс. – Тогда позвольте мне послать записку мистеру Отсу.

– Но все это было шуткой, розыгрышем, – вынужден был признаться Перси Бакл, шумно гремя кочергой в камине. – Это все меняет. Здесь мы должны быть очень осторожными. Что подумает Отс, если я ему скажу, что из-за его шутки умирает человек? Он подумает, что я пытаюсь обвинить его в том, в чем не имею права обвинять. Вы, возможно, этого не знаете, но я изучал юриспруденцию. Отс может подать на меня в суд за клевету. А если может, то обязательно сделает. Я слышал, он яростно оберегает свою репутацию.

– Скажите ему, что его гипнотические флюиды попали Спинксу в легкие, и он умрет, если мистер Отс не будет столь великодушен и немедленно не снимет порчу.

– Нет, нет!

– Черт побери! Тогда я сам его сюда притащу.

– Его может не оказаться дома, – в отчаянии крикнул Перси Бакл.

Но Джек Мэггс уже рылся у себя в кармане в поисках шиллинга, чтобы нанять экипаж.

– Еще одна вещь, ваша светлость.

– Я вас слушаю, – ответил Бакл, принявшийся было причесывать усы.

– Вы сейчас услышите, как я буду вырывать гвозди из двери парадного входа.

– Очень хорошо, мистер Мэггс.

– Но я убью любого, кто попытается покинуть дом.

– Да, да, – сказал Бакл, но так рассеянно, что Джек Мэггс, спускаясь по лестнице, засомневался, слышал ли хозяин, что он сказал.

Мистер Бакл, однако, все отлично слышал, и когда каторжник быстро сбегал по лестнице, он преспокойно остался сидеть перед огнем камина – ему уже мерещились козлы и демоны, пляшущие в языках пламени над раскаленными углями.

Глава 49

Мистер Бакл любил свой дом и отмечал день Доброй фортуны не только четырнадцатого числа каждого месяца (уединяясь в своем маленьком кабинете и в который уж раз перечитывая завещание), но буквально каждую минуту и почти каждый день.

Его часто можно было видеть вдруг неподвижно замершим и глядящим в пространство; по словам прислуги, он был в некотором экстазе. Мисс Мотт в таких случаях говорила, что он увидел ангела у себя в коридоре. Но мистер Бакл видел не ангела, он просто боготворил все в своем доме, и думал о том чуде, которое произошло и сделало его владельцем этих стен в темно-зеленых обоях, разноцветной фрамуги и блестящего, отлично натертого дубового пола.