Джек Мэггс - Кэри Питер - Страница 4

Миссис Хавстерс обходилась грубо и тиранически со своими подчиненными, Джек Мэггс это заметил, но его это не пугало. Он объяснил ей, каким образом его рекомендации оказались запертыми в доме мистера Генри Фиппса, и когда заметил, что она с удовольствием готова поверить ему, сразу же успокоился и почувствовал некую сонливость.

Причиной этому отчасти было успокоение от того, что немедленная опасность ему не грозила, но главным усыпляющим средством – он испытал это еще в раннем детстве – был аромат висевших в изобилии окороков, запах яблок в кадках, пчелиных сот и даже скипидара.

Миссис Хавстерс была круглолицей, низенького роста, с седыми, туго стянутыми в пучок волосами. Нельзя было сказать, что она толста, но она казалась крепкой и плотно сбитой, ее широкие в кистях руки заканчивались короткими конусообразными пальцами. Ими она взяла гусиное перо, испорченное небрежным к нему отношением.

– Рост? – спросила она.

Джек Мэггс, вовремя стряхнув с себя дрему, ответил, что ростом он чуть ниже шести футов.

На открытую страницу конторской книги вполз жучок и тут же поспешно спрятался в нижних ее листах.

– Чуть ниже? – переспросила миссис Хавстерс. – Именно такого ответа я и ожидала от того, кого берет в слуги мистер Фиппс. Чуть ниже?

– На один дюйм, – уточнил кандидат.

– Итак, мне надо самой в этом убедиться. Вы готовы поклясться, что всего на один дюйм, или на самом деле это дюйм с четвертью?

– Боюсь, мэм, я не могу вам этого сказать.

– Разве экономка мистера Фиппса не измерила вас?

– Нет, мэм, не измерила.

– Мне кажется, что главный лакей мистера Фиппса несколько низкоросл, – наморщив лоб, сказала она. – Не представляю, что у него на уме. Но уверена, что он не собирается сыграть какую-нибудь шутку. Один лакей высокий, другой – низкий, а? Это похоже на него, если верить тому, о чем я уже наслышана. Шуточки и розыгрыши. Думаете, такой у него план и на сей раз?

– Я не представляю себе этого, мэм.

– А кто может представить? – заметила миссис Хавстерс. – Едва ли кто в силах вообразить себе, что может родиться в голове у джентльмена.

Еще до того, как миссис Хавстерс дернула шнур звонка, Джек Мэггс понял, что, кажется, его берут на работу. Миссис Хавстерс положила перо, сжала свои маленькие ручки и с нескрываемым удовлетворением посмотрела на крепкие ноги кандидата в лакеи.

– Мэггс, – произнесла она его фамилию тихо, словно про себя.

Когда Мерси Ларкин в ответ на звонок предстала перед миссис Хавстерс, та все еще, не отвлекаясь, изучала взглядом фигуру претендента.

– Позови Констебла, – сказала она горничной.

– Думаю, ему все еще нездоровится.

– Позови его, – приказала миссис Хавстерс, – и немедленно. – Затем, обратившись к Джеку Мэггсу, она сделала следующее заключение: – По моему впечатлению, ваш рост пять футов и одиннадцать с половиной дюймов, но если ваши волосы намылить и напудрить, вы дотянете до шести футов. Ничто так не может испортить вид кареты и званый ужин, как выездные лакеи разного роста. Где Констебл?

Не успел прозвучать этот вопрос, как низенькая дверка отворилась и в комнату вошел человек отчетливо выраженной не лакейской внешности. Вид у него был дикий, глаза красные, высокие скулы испачканы, как потом выяснилось, золой. Он был в бриджах на подтяжках и белой рубахе с расстегнутым воротом. Плохо заправленная рубаха сзади висела хвостом, что делало его еще более расстроенным и несчастным. Увидев Джека Мэггса, он смерил его взглядом, полным нескрываемой ненависти.

– Спиной к спине, – скомандовала миссис Хавстерс.

Новичок не сразу понял, чего от него хочет эта маленькая женщина, но это понял дикий человек с потемневшим лицом. Послушно, что никак не сочеталось с его разъяренным видом, он повернулся ко всем спиной и замер.

– Спиной к спине, – повторила миссис Хавстерс. – Спиной к спине, если позволите, мистер Мэггс.

Теперь ему понадобилось всего лишь мгновение, чтобы понять ее, и он уже представил себе, что ему предстоит сделать: он должен помериться ростом с Констеблом.

Когда этот унизительный приказ был выполнен, это доставило миссис Хавстерс поистине огромное удовлетворение.

– О силы небесные! – воскликнула она, оглядывая их. – Господи, просто не верится!

Ее круглое гладенькое лицо растянулось в улыбке, показавшей, возможно впервые, удивительно ровную нитку нижних зубов.

Джек слышал за своей спиной недовольное фырканье Констебла.

– Очень хорошо, – сказала миссис Хавстерс. – Очень хорошо. Мистер Спинкс будет доволен, и наш хозяин тоже. – Она взяла перо и, окунув его в чернильницу, написала несколько строк. Тщательно промокнув записку, она вложила ее в длинный из тонкой бумаги конверт с тщанием и по всем правилам, как будто это было приглашение на бал, а затем велела новичку вручить этот конверт мистеру Спинксу, дворецкому, и напомнить этому джентльмену о том, что новый слуга должен быть «одет и обут» для предстоящего сегодня ужина.

Джек Мэггс спустился в кухню по узкой маленькой лестнице, осознавая, что принят на работу без всякой необходимости изготовить себе поддельные рекомендации. А о том, что произошло потом между миссис Хавстерс и мистером Констеблом, когда он покинул их, он мог судить лишь по услышанным первым словам, с которых начался их разговор.

– Хватит, Эдвард. Другого такого случая у нас не будет.

Затем послышались рыдания мистера Констебла.

Глава 4

В этот вечер мисс Мотт должна была приготовить ужин на семь персон. При хозяине, мистере Остине, это было сущим пустяком. Тогда на каждый ужин подавалось десять блюд: фазаны, молодая дичь, три разных пудинга на выбор. Но мистер Бакл, хотя он и был добр к прислуге, совершенно не сознавал своих социальных обязательств. Он был холостяком, очень замкнутым и чаще всего довольствовался всего лишь кусочком сыра и каким-нибудь пирожным к чаю. Он прятался наверху в своем «убежище» с книгами, стаканом портера и чеширским сыром, а занимается ли своим делом экономка, спит или бодрствует дворецкий, он предпочитал не спрашивать и не знать, лишь бы эта дерзкая маленькая горничная обслуживала его.

Сегодня наконец было великое событие, и следы никудышнего ведения хозяйства были налицо: пьяный дворецкий, всего один лакей и тот, свихнувшийся от горя, одна ничему не обученная горничная на кухне, которая обрезает жир с почек так медленно, что кухарка не в силах даже смотреть на это.

Мисс Мотт трудилась над яблочным пирогом, прося Господа подбодрить горничную, заставить миссис Хавстерс избавиться от дворецкого, ее скучного хозяина, и нанять, наконец, еще одного лакея. Когда Джек Мэггс вернулся в кухню, она даже не подняла головы, однако она умела, как это бывает у невысоких и застенчивых людей, опустив очи долу, видеть все.

Когда же она не увидела заветного конверта (предмет ее любопытства лежал во внутреннем кармане камзола Джека), она предположила самое худшее, что было ее постоянной ошибкой, От этого маленькая женщина вдруг задрожала, как дрожат собаки от блох, когда не могут почесаться.

Мисс Мотт была худа и жилиста и дрожь свою скрыть не смогла. А дрожь пробежала по спине и растворилась где-то под белой наколкой, а затем, когда казалось, что она прекратилась, вдруг появилась с другой стороны и, наконец, застыла в гримасе рта.

– Я пропала, – вздохнула Пегги Мотт, сказав это никому, кто мог бы или хотел услышать ее.

Она дала пришедшему гостю кусок слоеного пирога и налила чаю.

Джек Мэггс, положив в чашку четыре ложки сахара, помешал чай и стал пить его. Казалось, его глаза были закрыты, но он не переставал незаметно присматриваться к своему новому дому. Он следил за взволнованным маленьким лицом кухарки, которая беспрерывно, то посасывала, то выпячивала, а потом и поджимала губы. Она была похожа на печальную и огорченную птицу, и он гадал, какая клетка сделала ее такой.

А тем временем Мерси Ларкин наблюдала за Джеком Мэггсом. Она не подозревала, что перед нею устрица, рождающая жемчужину, как и не догадывалась, какая растерянность и озабоченность скрывалась в этой раковине. Действительно, манеры Джека Мэггса за столом почти не выдавали человека, не привыкшего есть за столом. Он сидел вполне удобно, широко расставив ноги, спокойно держа руки на животе. Он зевнул.