Требование дракона (ЛП) - Меллой Шиа - Страница 4

— Возможно, это был тот, кого они знали. Член семьи или друг. — Фигор говорит, нахмурившись. — Их тоха или каха…

Я качаю головой.

— Не мать. Её горе — слишком настоящее.

— Может быть разыгрывает убедительный спектакль.

— Ты думаешь худшее о других, слишком легко.

— А ты, мой друг, обладаешь мягким, наивным сердцем дракилы. — Он натянуто улыбается. — Кроме того, когда ты сражаешься. Тогда твой драки — страшный и мстительный монстр.

Мгновенное сожаление сияет в его глазах в тот момент, когда он произнёс слова. Фигор неуклюже пытается подобрать способ извиниться, но я похлопываю его по плечу в дружеском жесте, чтобы прервать его. Не он причина, по которой я больше не могу изменяться, почему мой драки больше не отвечает на мои призывы.

Вина лежит на моих плечах из-за того, что я сделал.

— Назначь охрану матери, и установи личность и местонахождение отца, — приказываю ему я. — Посмотри, сможешь ли ты получить от неё какую-либо информацию, хотя я сомневаюсь, что она сможет связно говорить в данный момент. Я скажу медикам дополнительно осмотреть детей, а также поговорить с другими, чтобы обнаружить эту угрозу для нашего народа.

Глава 3. Ксиа

Если истинная любовь существует, то моя будет одиночеством. Нет ничего более спокойного и удовлетворяющего, чем быть самой собой. Тяжело было побыть в одиночестве, когда я жила в Андраке. В здании, которое является буквально деревней — всегда кто-то поблизости.

Единственный раз, когда я ценила компанию — была на работе. Моя команда и я были так же эффективны, как машины, которые мы обслуживали.

Конечно, я всегда была осторожна, но было приятно знать, что кто-то был рядом, чтобы помочь в случае, если я поджарюсь.

Мой отец никогда не был таким, как я. Он любил людей — быть рядом с ними, разговаривать с ними, смеяться.

Фу.

Когда он ещё не был кучкой пепла, то он ворчал на меня, чтобы я была больше социальной. Этот очень многозначительный взгляд на его лице, и он говорил случайное дерьмо, наподобие:

— Изоляция — это запустение, xiăo Ксиа. — Для него не имело значения, что мне уже исполнилось двадцать, я всегда была для него маленькой Ксиа.

И я пыталась. Старалась быть дружелюбной к другим, когда могла. Что-то, что у нас с отцом было общим, помимо любви к работе с электрикой — было то, что мы стремились сделать друг друга счастливыми. Наша крошечная семья из двух человек — всё, что у нас было.

Дело в том, что мой отец не знал или отказывался принять то, что никто не развлекает и не понимает меня лучше меня. Если я не хочу быть рядом с кем-то или мне не хочется говорить, то одиночество принимает это, одиночество остаётся тихим.

Одиночество оставляет меня, на хрен, одну.

— …ты думаешь? Ксиа?

Мои пальцы сжимают ремень сумки, но я продолжаю идти.

— Ксиа?

Медленные, глубокие вдохи.

Отодвинь этот гнев.

Вдавливая стопы в землю, я стою на месте, стараясь взять гнев под контроль.

— Ксиа, не могла бы ты, пожалуйста, перестать меня игнорировать?

Наконец, я резко останавливаюсь.

— Что сейчас, Тесс?

Мой тон такой же резкий и ледяной, как холод, щипающий нашу кожу. Тесс кусает губы, плечи — поникли. Её карие глаза сияют от боли и раздражения. Она обнимает себя. Может быть, не только чтобы оградить себя от холода, но и от моего гнева.

Честно говоря, моё поведение относительно неё было не самым лучшим со времени аварии. Несмотря на её попытки нарушить моё молчание, я накануне не разговаривала с ней, с момента взрыва крейсера.

Я злюсь на неё по многочисленным причинам. Я не хотела, чтобы она следовала со мной в моё путешествие, и все же она это сделала. Она обещала отвезти меня в Тарро, вместо этого мы отклонились от курса. Из-за неё мы чуть не погибли. Из-за неё мы окончательно потерялись и бродили несколько часов только с некоторыми странными кислыми фруктами в желудках.

Эти вещи простительны, особенно после того, как она искренне извинилась бесчисленное количество раз. И я знаю, что демонстративно избегать её — не самая взрослая вещь, но… к чёрту. Правда в том, что даже если бы мы не столкнулись с бедой, то я всё равно злилась бы, потому что просто не хочу, чтобы она была рядом.

Я не хочу быть рядом с ней.

Она сестра единственного мужчины, которого я считала больше, чем другом.

Я очень старалась не делать этого, но каждый раз, когда смотрю на неё, то вижу черты Джогена и вспоминаю, что он мёртв.

Что мой отец тоже мёртв.

Думаю, ты всё-таки не смогла преодолеть.

— Я сказала, что думаю, мы должны повернуть назад, — говорит она.

Её терпеливый голос только ещё больше приводит меня в ярость. Если бы я посмотрела глубже, то поняла бы, что это не Тесс заставляет меня сердиться. Что меня бесит, так это знание того, что я веду себя как полная сука, без серьёзных причин. То, что я не могу контролировать себя от того, чтобы прогонять единственного человека, который застрял со мной так далеко.

— Повернуть назад для чего?

— Укрытие, — она показывает большим пальцем через плечо. — Кажется, я видела пещеру около часа назад…

— Нет.

Я отворачиваюсь от неё и продолжаю идти.

Вперёд.

Всегда вперёд.

Единственное, что позади меня — неудача.

— Почему нет? — Она спешит идти в ногу со мной. — Мы не знаем, куда идём.

— Чья это вина?

— Сколько раз я должна извиниться, Ксиа? — Она издаёт звук раздражения. — Послушай, перед аварией карта указала, что мы направились на север, в сторону Секи, — она указывает на заснеженные горы, которые теперь ближе. Те, что я видела до того, как «Бетси» пыталась нас убить. Я шла к ним, какая-то тяга командовала мной идти вперёд. — Я думаю, что мы близки, потому что становится холоднее. Если мы вернёмся назад, то сможем избежать того, чтоб замёрзнуть до смерти.

— Повернуть назад было бы самой глупой вещью, которую мы могли сделать, — я указываю на небо. — Видишь эти облака? Приближается буря. Мы будем застигнуты ею, меняя направления в какую-то пещеру, которую ты, думаешь, видела, — я пожимаю плечами. — Но, если ты хочешь вернуться — вперёд. Не позволяй мне остановить тебя.

Тесс сжимает рукой моё предплечье и заставляет меня остановиться. Её пальцы погружаются в мою плоть, когда она прижимает лицо ближе к моему. Её брови сведены вместе, нахмурены, предшествующая боль в её глазах трансформировалась в ярость.

— Почему ты такая идиотка? — сплёвывает она.

Я стараюсь вырвать руку из хватки, но годы её работы на крейсерной станции сделали её сильной.

— Если тебе не нравится, как я себя веду, тогда, возможно, тебе нужно отпустить мою руку и убраться от меня, Тесс.

— Может, тебе нужно успокоиться, — она насмехается. — Ты думаешь, я глупая? Я знаю, что речь идёт не только об аварии. Ты думаешь, что единственная, кто потерял кого-то важного, поэтому у тебя есть право вести себя паршиво по отношению ко всем. Ты потеряла отца, но я тоже потеряла брата. Ты когда-нибудь думала об этом? Думаю, нет, потому что ты так поглощена жалостью к себе, что тебе плевать на кого-то ещё.

Она отпускает мою руку с отвращением. Она дрожит от возмущения, её глаза сверкают от слёз. Её выражение размораживает моё сердце от скупости и безразличия.

Слабый голосок просит меня быть лучше этого, восстановить ущерб, который я причиняю, пока не стало слишком поздно. Но у каждого есть недостатки, а у меня есть склонность стоять в центре важного моста, пока я поджигаю его.

— Точно, — холодно говорю я. — Я забочусь только о себе. У меня нет ни времени, ни терпения к плаксивым малышам. Так что уходи, если хочешь. Мне плевать. Я всё равно не хотела, чтобы ты шла со мной. Ты была достаточно хороша только для поездки. Теперь, когда это исчезло, в твоей компании нет необходимости.

— Кахафура благословила душу Джогена, что он не прожил достаточно долго, чтобы увидеть, каким ужасным человеком ты можешь быть, Ксиа. Надеюсь, драки найдёт тебя и сожрёт живьём. Но, может быть, просто выплюнет сразу после того, как почувствует, насколько ты противная и горькая.