Возьми меня замуж (СИ) - Борей Алиса - Страница 15

Думаю, он, конечно, прав, дед — сволочь, но с другой стороны поругались и сразу теплее стало. Ноги затекли, зато попа отогрелась, опять сажусь на пол. Так хоть можно покемарить. Закрываю глаза и проваливаюсь в яму. Чувствую кругом вода, тепло благодатное разливается по венам и еще нега и томность. Мужские руки ласкают мою грудь, губы терзают возбужденные соски. Я томно переворачиваюсь и ползу по ступеням бассейна. Изгибаюсь как кошка и с нетерпением жду, когда мужчина возьмет меня сзади. Чувствую его руки на своих ягодицах, поворачиваюсь к нему и… Ору!!! Жуткая оскаленная морда гориллы ревет мне в лицо, когтистая лапа оставляет кровавый след на моей заднице.

Просыпаюсь в ужасе, сердце колотится как метроном. Слышу Роя.

— Лера, что случилось. Сон плохой.

— Нет. — Говорю — Явь плохая.

— Ничего, не отчаивайся. — Рой приподнялся на руках и подполз ко мне. — Все будет хорошо, поверь.

Вот ведь мужик, подумала я. Весь переломанный, а ему все нипочем, еще меня уговаривает.

— Как твои ноги, еще не восстановились?

Рой улыбается.

— Кости срастаются не так быстро, как кожа.

Я смотрю на него и все время думаю, какой он, когда превращается в зверя, но в то же время точно знаю, что не хочу этого видеть. Парадокс.

Слышу опять полный сарказма голос Варга.

Эротические видения в тюремной камере. Я даже начинаю опасаться за тебя, Лера. Как давно в твоей жизни не было секса.

Не твое собачье дело! — Я в бешенстве. — Заткнись!

Мало того, что жизнь и без того дерьмо, так еще этот подглядывает и подслушивает все время. Да, дедуля, удружил ты мне.

Вдруг слышу, залязгали запоры. Сердце сразу ушло в пятки и остановилось. Вот сейчас откроется дверь, и что это нам принесет. Заскрипели петли, и в камеру вползают двое дюжих послушников, грубо хватают Роя за руки и тащат наружу. Я сжалась в углу и молчу.

Парня вытащили, секундная пауза и в проеме показывается мужская рожа.

— Ты че сидишь, дурища. Выходь.

Я выползаю на карачках и поднимаюсь на ноги. Идем по коридорам, впереди тащат Роя. Тащат грубо и неаккуратно, уже пару раз его сильно приложили к каменным углам, но он молчит и даже не стонет, только две кровавые полосы остаются за его ногами.

Еще одна дверь и, мать честная, Эстегон, ты же обещал, что этого не будет. Передо мной большая комната с низкими арочными потолками. В углу ярко пылает огонь и огромный, голый по пояс мужик держит в руках совершенно жуткие клещи. Волосатое надутое пузо прикрывает кожаный, забрызганный кровью, фартук.

Колени задрожали, и силы покинули меня. Чувствую, как сползаю по стене. Затылок больно ударяется о камень, возвращая обратно в реальность.

Раздается знакомый противный голос.

— Бабу сюда, а зверя к огню поближе. Замерз, небось. — Голос гаденько захихикал.

Резко поворачиваюсь и вижу в другом углу стол и за ним своего старого знакомого.

— Крысеныш. — Шепчу я с безнадежной тоской.

Громилы бросают тело Роя на пол под ноги палачу, а меня тычком отправляют к столу. От этого легкого толчка я полетела в сторону следака головой вперед и грохнулась на каменные плиты прямо перед ухмыляющейся рожей.

— Какая вы прямо сегодня темпераментная. — Эрозий Карц улыбнулся своей шутке.

Я поднялась, потирая разбитые коленки, и села на табурет перед ним.

— Ну, так что, будете говорить или сначала посмотрим второй акт нашего действа. — Улыбка его стала совсем страшной. — Жаль, вы пропустили первую часть. Уверяю вас, было очень захватывающе.

— Подождите. — Меня колотит озноб, так что колени подпрыгивают. — Что вы хотите узнать. Я не понимаю.

— Совсем не много, поверьте. — Крысеныш уставился на таракана, бегущего по столу.

Я с ужасом смотрю, как поднимается его рука и со всей силы бьет по насекомому. Следак вытаскивает грязную тряпку и вытирает руку, а раздавленная тушка остается лежать на столе.

— Признайтесь в пособничестве монстру и все, отправитесь в камеру. — Он попытался изобразить сочувствие, но лучше бы этого не делал. Вышло только хуже. — Можете написать, что помогали ему по незнанию или из страха. Возможно, трибунал учтет это, и вас помилуют, тем более за вас заступается сам гранд Эстегон.

Слушаю его в полуха и слышу вранье, одно голое вранье. Никто меня не помилует, им мое признание нужно только, чтобы прижать Эстегона. Слушаю крысеныша, но смотрю не на него. Смотрю на раздавленного таракана и знаю, Варга тоже смотрит.

— Ну, так что. — Эрозий показывает свои гнилые зубы. — Подписываем?

Он протягивает мне перо и исписанный лист бумаги, но тут замечает, что таракан ожил. Крысеныш вздергивает подбородок и, положив перо, еще раз бьет по «прусаку». Довольная улыбка растягивает тонкие губы Эрозия, и он снова протягивает руку к перу. Но улыбка тут же сменяется на тревогу, поскольку уже два таракана бегут к его ладони, а из дырки выползает еще один, а за ним еще. Следак хищно оскаливается и снимает тяжелый башмак с ноги. Размахнувшись, он с грохотом опускает его на усатых тварей, но тех становится от этого только больше. Вот уже весь стол заполнен ими, Эрозий грохочет ботинком по неструганным доскам и вдруг замечает, что тысячи насекомых лезут по его ногам, лезут под одежду, под кожу. Крысеныш видит, как усатая гадина вбуравливается в кожу его руки и хватается за нож. Выдернув лезвие, он режет себя, пытаясь достать ползущих под кожей насекомых.

Я смотрю на его руку, и маленький бугорок под кожей устремляется к вене. Затем еще один и еще. Эрозий с безумным видом смотрит на нее, а затем, оскалясь, начинает рубить свою руку. Кровь брызжет в разные стороны с ошметками мяса и кости. Послушники не понимают, что происходит, они видели лишь, как старший следователь коллегии священного трибунала сначала схватил свой ботинок и лупил им по столу, а затем с криками «На тебе, тварь» начал кромсать ножом свои руки.

Эрозий уже валяется на полу и конвульсивно дергается в луже крови. Послушники подошли и в полном остолбенении склонились над следователем.

Поворачиваю голову в сторону Роя, а в моей душе звучат фанфары, и разливается эйфория. То, что я сделала ужасно, чудовищно и прекрасно. Я раздавила гадину, уничтожила ее за весь ужас, что он здесь творил, за кровь, за слезы всех, кого он замучил в этих застенках.

Палач на другом конце зала словно почувствовал мой взгляд. Он только что повесил Роя на дыбу и теперь связывал его ноги. Огромный бородатый мужик поднялся во весь рост и исподлобья уставился в мою сторону. От этого взгляда опять побежали мурашки, и победная эйфория начала исчезать.

Словно почувствовав мое отступление, палач развернулся к своей жертве и встретился взглядом с Роем. Этот взгляд ему не понравился, он вселял тревогу, но разобраться у него уже не было времени. Истар вцепился зубами ему в горло. Палач загоготал, как гусь и схватился руками за голову Роя, но оторвать ее не смог. Только когда толстые ножищи гиганта начали подгибаться, Истар, вырывая кадык из его шеи, отпустил палача, и тот с грохотом рухнувшего дерева упал на землю.

Вот теперь послушники заволновались по-настоящему. Вытаскивая из-под ряс короткие широкие мечи, они двинулись к Рою. Я осталась сидеть словно замороженная, руки, ноги отказывались подчиняться. Моя последняя надежда, мой Рой висел привязанный на дыбе, а двое убийц неумолимо приближались. Это конец. Неужели это конец.

Он предупреждает тебя, — я даже не поняла, что это говорит Варга.

Кто? О чем?

Демон недовольно заворчал, ты просила предупредить, когда он будет трансформироваться, просила. Так чего ты прикидываешься дурочкой. Он, через меня, предупреждает и просит закрыть глаза.

— Вот уж нет. — Говорю я вслух. — Я посмотрю.

Послушники трибунала, почувствовав недоброе, заторопились и ускорились, но перемена проходила стремительно, словно поток воды сверху смывал прежний образ оставляя новый, и новый вид был ужасен. Рой словно вырос и стал шире в плечах. Густая черная шерсть покрывала теперь его тело с головы до ног. На руках и ногах, или теперь на лапах, выросли длинные ножеподобные когти, а вместо головы моего Роя была жуткая морда то ли саблезубого льва, то ли гориллы. Маленькие красные глазки светились яростью и злобой. Разорванные веревки попадали на каменные плиты, и послушники остались один на один с монстром. Правда, недолго. Удар лапой, и голова одного из них покатилась по полу. Бросок, и второй с распоротым животом валится на землю.