Мастер иллюзий (СИ) - Демченко Антон - Страница 30

— Тогда, зачем вообще брать такие заказы? — Рассматривая лист с требованиями к создаваемому воздействию, спросил я.

— Постоянные клиенты требуют уважения. — Развёл пухлыми руками Савриил Моисеич. — Сегодня я откажусь оказать хорошему человеку маленькую услугу за небольшие деньги, а завтра он обратится с крупным заказом к конкурентам, да ещё и будет считать меня слишком много возомнившем о себе типом. Оно мне нужно?

— Понимаю. — Кивнул я. — А так, мелкая услуга будет оказана, и вы получите достаточно времени для более серьёзной работы.

— Приятно иметь дело с умными людьми, Ерофей Павлович. — Сверкнув стёклами вычурного пенсне, вновь улыбнулся мой собеседник и пригубил кофе из маленькой чашки, совершенно теряющейся в его ладони. Не обращая внимания на гул, царящий в кафе, я задумчиво покивал и вновь погрузился в изучение требований, предъявляемых заказчиком к нужному ему конструкту. В принципе, ничего сложного… но пару дней над расчётами посидеть придётся. Нет, можно, конечно, сотворить необходимое воздействие прямым волевым усилием, но как потом сдать его заказчику? Он-то, почти наверняка не имеет представления о подходе волхвов.

— И что я буду получать за создание ВАШИХ конструктов? — Спросил я.

— М-м… пятьдесят процентов? — Протянул Терской. Я недоумённо покосился на собеседника и растянул губы в неестественной улыбке.

— Хорошая шутка, Савриил Моисеич. Но у меня другое предложение — девяносто процентов мне, десять вам. Как посреднику.

— Ваш юмор не менее занятен, Ерофей Павлович. — Мужчина отставил опустевшую чашку и, сняв своё чудаковатое пенсне, взглянул на меня без тени усмешки. — Но моё имя и картотека клиентов стоят дороже посреднической доли. Шестьдесят процентов вам, сорок мне.

— Да, уважаемое имя дорогого стоит. Но ведь и работа стоит недёшево, а? Восемьдесят пять на пятнадцать. — Отозвался я.

— Шестьдесят пять на тридать пять. Советы мастера тоже кое-что значат, особенно для начинающего конструктора. — Кажется, кто-то начал получать удовольствие от торга?

— Восемьдесят на двадцать, только из уважения к мастеру. — Я изобразил уважительный поклон, не вставая с лёгкого кресла. Получилось так себе.

— Хазарин, без ножа режешь! — Фыркнул Терской и, вновь посерьёзнев, договорил. — Семьдесят на тридцать. И это моё последнее предложение.

— Кто бы говорил, Савриил Моисеич! — Улыбнулся я. — Семьдесят пять.

— Вот же, семя Буланово. — Вздохнул мой собеседник и махнул рукой. — Ладно уж. Не зря же говорят, что два хороших человека всегда могут договориться, не так ли?

— Подпишем ряд? — Спросил я. В ответ, Терской кивнул и тут же скинул на моё зеркало нужный документ, оказавшийся совсем небольшим.

— Под гарантию твоего сертификата. — Напомнил собеседник, и первый мой официальный договор был заключен.

Подозреваю, что первые поделки, переданные Терскому, дальше него и не уходили. И лишь когда конструктор убедился, что его заказы исполняются на достойном уровне, началась настоящая работа. Это я ощутил на своём кошельке, буквально. Ведь одно дело создавать простейшие конструкты, стоящие от силы три-пять рублей, и совсем другое, воздействия, от продажи которых, мой казначейский счёт стал пополняться на десять-пятнадцать рублей за раз. Да, такие заказы поначалу были нечастыми, один-два раза в месяц, но в апреле, незадолго до первой годовщины моего «переселения», Савриил Моисеич свёл меня с парой своих коллег, перед которыми неосторожно похвастался «толковым помощником», избавившим его от головной боли с несвоевременными заказами. Коллеги порадовались за друга и потребовали делиться. Видимо, сами они тоже не горели желанием заниматься дешёвой рутиной, когда горят куда более сложные, интересные и дорогие заказы. Правда, в отличие от Терского, живущего в Новочеркасске, которому я сдавал готовые конструкты, так сказать, в натуральном виде, его коллегам я отсылал лишь законченные расчёты, что повлияло на раздел прибыли не в лучшую для меня сторону. Но ведь и шестьдесят пять на тридцать пять, тоже неплохо. В этом я убедился, когда обнаружил, что величина патентных отчислений и прибыли от торговли иллюзиями, сравнялась с моим доходом от работы на конструкторов. С такими деньгами уже можно реально думать о переезде, который из неопределённой перспективы, чем дальше тем больше становился, пожалуй, единственным реальным выходом из ситуации.

Отношения с Бийскими наладить не удалось. С хутора, конечно, меня никто не гнал, да и обязанности попечителей, ни Богдан Бранич, ни Ружана Немировна, снимать с себя не спешили. Но общение с ними стало формальным и холодным. Непонимание и постоянные увиливания Бийских от выяснения причин происходящего, выводили меня из себя. Бесили, если уж быть совсем точным. И как будто этого было мало, остальная часть семейства вдруг повела себя так же, как и старшие Бийские. Это я понял, когда обнаружил, что их зеркомы сбрасывают мои звонки. «Чёрный список» во всей его красе. И приезд семьи Брана Богданича, с началом летних каникул, только подтвердил мои подозрения. Люди, которые чуть больше полугода назад относились ко мне с теплом, вдруг стали смотреть на меня, как на пустое место. Мара с Олегом отводили глаза и старались не оставаться со мной наедине, словно боялись расспросов, и только Злата ничуть не изменила своего отношения. Для одиннадцатилетней егозы я так и остался «Ерофейкой», подарившим ей «почти настоящего» белого медведя. Ну да, проще не забивать девчонке голову всякой ерундой, чем требовать от неё сохранить в секрете причины, по которым этот самый «Ерофейка» перешёл из разряда хотя бы хороших знакомых, в категорию людей, общение с которыми нежелательно. Дурь и муть.

К середине июня я не выдержал этого отчуждения. Раньше меня спасала работа, учёба и тренировки, но с началом каникул, Ружана Немировна, как и Богдан Бранич окончательно прекратили наши занятия, да и сам я чувствовал, что мне просто необходимо отдохнуть от того бешеного темпа обучения, в котором я провёл весь этот год. Одна проблема… появилось свободное время, и обострившееся за прошедшее время, чутьё тут же обрушило на меня всю «радость» обитателей этого дома, от которой раньше я хоть как-то мог закрыться, закопавшись в учебники или увлёкшись расчётом очередного классического конструкта. Теперь, я уже не мог не обращать внимания на происходящее, а сбегать каждый день с хутора мне очень быстро надоело.

В результате, в один тёплый вечер, я собрал купленные на собственные средства вещи, сунул прощальную записку и ключ от летяги в шкатулку с отложенными для Бийских деньгами и, оставив её на столе в «своей» комнате, тихо и незаметно покинул дом, так и не ставший для меня своим. Обойти сигнальные конструкты Ружаны Немировны было несложно, куда труднее было избежать внимания пернатых охранников. Но и на них нашлась управа, так что, спустя полчаса, я, «подсветив» дорогу простеньким воздействием, уже шагал по пыльной дороге в сторону Ведерникова юрта.

Глава 4

Благодаря постоянным тренировкам и кое-каким знаниям, полученным от Бийских, десятикилометровая прогулка по ночным просёлкам не стала для меня проблемой. Так что, спустя пару часов, я уже был в Ведерниковом юрте.

Чтобы не таскаться до утра с сумкой, я оставил её в камере хранения на автостанции. К тому моменту, когда я набрёл, наверное, на единственное в Ведерникове кафе, работающее круглосуточно, на улице уже начало светать. Устроившись за столом в углу небольшого зала и вытянув уже гудящие от долгой ходьбы ноги, я заказал себе лёгкий перекус и, вытащив из кармана зерком, погрузился в поиск информации о местных гостиницах, каковых нашлось лишь три штуки. Впрочем, для города с населением меньше десяти тысяч человек, это не так уж и мало.

Выбор оказался невелик. Первый отель, судя по всему, принимал чинуш и «чистую публику», о чём говорили совершенно немилосердные цены, второй оказался загородной гостиницей, расположенной как бы не дальше от Ведерникова, чем хутор Бийских. Было бы у меня средство передвижения, я бы, может, и остановился на этом варианте, но, увы, летяга осталась в гараже Богдана Бранича. В общем, и выбирать не из чего. Третий вариант будет оптимальным, даже если это окажется барак с удобствами во дворе, всё равно, я не собираюсь надолго задерживаться в гостинице. Съёмное жильё обойдётся куда дешевле, по крайней мере, насколько я могу судить по той информации, что отыскал в сети за последние пару месяцев, а нашёл я, надо сказать, немало. Всё же, мой «побег» хоть и выглядел несколько спонтанным, но готовился я к уходу из дома Бийских давно и основательно. Пожалуй, единственное, что удерживало меня там последние два месяца, это подготовка к переводным экзаменам и слабая, очень слабая надежда на изменение отношений с Богданом Браничем и Ружаной Немировной. Что ж, первые позади и осенью меня ждёт шестой цикл гимназии, а вторая… надежда, как ей и положено по традиции, померла последней.