Нетрадиция (СИ) - Семенов Александр - Страница 28

Итак, поступила команда на вылет. Загрузка 144 РГБ-1, маркерные буи и ОМАБ. Пришли в район, начали галсирование. Один галс около 200 км. На третьем галсе удалось выделить два подводных объекта идущих курсами 50 и 320 град. Обошли каждую отметку, сбросили мини поле сплошного покрытия из девяти буев. Три на три. РГБ сработали, шумы целей зафиксировали. Дополнительно связисты поставили нам кассетный магнитофон «Электроника-322» с батарейками. Сделали запись и на него.

Через час наблюдения решили сделать проход с магнитометром. Только начали снижение, произошел хлопок в районе грузолюка.

Сработала сигнализация «Пожар 12 бака», звучит сирена. Самолет стал крениться влево, командир с праваком пытаются его удержать. Прошел доклад на КП полка о аварийной ситуации на борту. Самолет удалось выровнять и направить в сторону береговой черты. До нее примерно 80 км. Диктую радисту координаты, он передает сигнал «Бедствие». Обстановка на борту спокойная, из гадюшника выглядывают операторы. Молодцы трусы, уже и парашюты успели прицепить.

Щелкают АЗС — по команде командира отключаем лишние потребители В кабине появляется дым и запах гари.

Еще через несколько минут остановился первый, затем второй двигатель, резкий крен влево. Уже видна береговая черта. Командир: — Надо прыгать, иначе сгорим. До аэродрома еще минимум пол-часа.

Открыт люк, в кабине завихрения дыма. Очередность — операторы, радист, правый летчик, штурман, бортинженер.

Вытаскиваю кассету ФАРМа, магнитофона МС и из «Электроники». карту и планшет постановок в карман и под замок-молнию. Застегиваю говорящую шапку-шлемофон.

Возня с системой опознавания. Ее предписано уничтожить перед покиданием.

Все, операторы пошли… скоро и моя очередь. Запихнул кассеты за пазуху, все, пошел. Держусь за кольцо, считаю до пяти — рывок. Купол раскрылся. Синяки теперь будут на груди из за кассеты — рывок стропами сильный.

Высота менее километра, схватился за стропы, развернулся — раскрытых куполов не наблюдаю, ветер в сторону берега — уже хорошо.

Внизу деревья, группируюсь, закрываю лицо руками от веток. Блин, приложило хорошо… и еще раз и еще раз. Припарашютился… … Почти на земле, купол частично зацепился за ветки. Отстегнулся, «А вот я и в Хопре»…

Обшманал свою тушку. Руки подрал ветками, одна штанина разорвана до колена. А так вроде цел. Смотрю вверх — самолета и парашютов не видно. Вдали море, вокруг тайга.

Ну что, будем себя обозначать?

Отстегнул НАЗ (Носимый аварийный запас). Так, лодка мне не нужна, «Комар» надулся, будем тогда ждать помощи. Нашел Р-855, это такая маленькая радиостанция с батареей.

Подсоединил. Прочел написанную инструкцию, понажимал кнопки — шипит.

Нашел сигнальные патроны, мачете, воду. Все это сгреб в кучу и приготовился идти искать других членов экипажа. Да и нужно выйти на чистое место, где деревьев поменьше.

Главное пистолет и кассеты не профукать.

Так, а что это у нас в самолете так громко бумкнуло? И где мой воздушный шарик. и что это за тряпочка вместо самолета?

Почти час лез на сопку. Смотрю по сторонам. Судя по карте мы должны были прыгать в районе Преображения, это не очень далеко он нас.

Во, шум движков Ила. Их ни с чем не спутать. Прошел мористее, километрах в пяти.

Включил «Комар», может запеленгуют. Покричал — «Это я… спасите… я верну колбасу…».

Ответа не дождался. Пичалька. Проходит еще минут двадцать — самолет ближе. Наблюдаю его совсем рядом, идет метрах на пятисот. Может это он на «Комар» выходит, я то его оставил там где припарашютился… Достаю дымовуху, оранжевый дым засрал все вокруг, ветра нет и я тоже ничего не вижу вокруг.

Ну наконец-то увидели, прошел надо мной покачивая крыльями… Как у нас во дворе кричал один мальчик самолету — «Забери меня в Израиль, я тоже еврей!»…

Ну будем считать, что меня тоже сосчитали. Ждем.

Забрали меня уже когда стало смеркаться. Группа НПСК прибыла на Ми-8, но сели в двух километрах. Пока докричались. Пока собрали все барахло, что я посеял в дороге, стемнело совсем. Нашли всех, кроме командира и бортача.

Завтра с утра поиски продолжат.

На аэродроме сразу отвезли в санчасть… Ну думаю, с утра начнут выносить мозг. Осмотр врачем, ужин и в кроватку. Не отпустят, сказали, пока обследование не пройду. Заскочил ПНШ, забрал мой пистолет и остатки НАЗа. Кассеты я заныкал…

Ну что, повоевали малёха… Сон…

Два дня провел в санчасти. Где разместили остальных из экипажа, так и не узнал. В коридоре сидел дяденька в гражданке, которого беспрекословно слушался весь медперсонал.

Ну эта песня нам знакома. Всех держат отдельно, затем скажут писать, что произошло, после сверят, начнут давить и пытаться найти крайнего.

Еду приносили персонально для меня из столовой. Кто приносит — я не видел. Ну по вкусу наша жрачка, родная. (Горький смех).

Врачи особо не донимали. Сдал анализы и прошел всех врачей. Их точно выдернули из ЛАМа (Лаборатория Авиационной Медицины) из морского госпиталя во Владике. Я то их помню, каждый год к нам приезжают ВЛК (Врачебно Летная Комиссия) проводить. В то время главу ЛАМа Октая Ибрагимовича знал каждый летный человек на ТОФ.

Ну в итоге отпустили домой, ничего не писал(Приговор вынесли заранее). Пришел в общагу, в комнате никого. Зашел к соседу — молчит как рыба. Еле разговорил. Оказывается, вчера хоронили наших, командира и бортача. Самолет они пытались на поле примостить, но неудачно. Травмы несовместимые с жизнью. Где остальные он не знает, никого не видел.

Ну пошел я в штаб эскадрильи. Там «гнусный карлик» что-то пишет. Меня увидел — даже обрадовался.

— А сказали тебя во Владике в госпиталь с травмами положили, а ты живой.

— Добрый вы человек, тыщ майор. Да, я живой, в отличии от некоторых.

— Ну он командир, сделал все что мог.

Опять эта бредятина… Почему не прыгали? Или боялись что потом каждая мелочь тыкать станет — бросил самолет. Да нах кому надо это железо. Еще склепают, а человека не вернуть. И подготовить летчика до первой линии это минимум 7 лет. А бортач какой мужик классный был.

— Мне то что делать?

— Сходи наверное к штурманам, они может что знают. Ты ж у нас псица высокого полета.

Типа подъебнул… Плюнул про себя и пошел в штаб полка.

Все закрыто, никого нет. Что за хня? Делать нечего, поплелся снова в свою келью.

Снова зашел к снятому с должности Коле больше не замполиту.

— Коля, а пошли в Дом офицеров. Там в бильярд поиграем на щелбаны. Ну на фига тебе голова, от нее одни проблемы.

Взял денег и пошли мы с Колей забульбенивать.

Купили коньяка, который бренди. И начали праздник. Шар-рюмка. Шар-рюмка… Нас хватило на две партии.

Пошли снова в буфет.

— Вот смотри, замполитский ты выкормыш… Это я шутя… В бильярде 16 шаров, а в шахматах 32 фигуры. Так во что лучше играть рюмка-шар или рюмка-фигура?

Но Коля уже выпал в густой осадок.

Проснулся я в общаге, на своей койке, правда одетый. Во как.

Душ, отжимания с приседанием и я снова готов к бою. В 8 часов прискакал посыльный и передал, что меня вызывают к начальнику штаба полка.

Какая сегодня форма одежды? Дежурная сказала, что по громкой объявили номер три.

Понятно, тужурка, желтая рубашка, белая шапочка.

«Громкая» — это такая система оповещения в гарнизоне. В квартирах установлены динамики и каждое утро оперативный дежурный объявляет погоду, распорядок и форму одежды. При объявлении тревоги — всеобщее оповещение.

Прибыл, доложил. У НШ, как всегда, не кабинет, а проходной двор. Дела и дела.

У него в кабинете сидел подполковник с красными погонами и эмблемами медицины.

Представился, КГБшник замаскированный. Даже удостоверение показал.

НШ убежал по делам, а он закрыл дверь на замок и мы стали беседовать. Ну так примерно часа три. Скорее всего, разговор писал, так как многое просил повторить. Речь шла о нашей системе обнаружения, о людях кто в этом участвовал, о поездках во Владивосток, с кем встречался и о чем говорили.