Ловец (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 23

<p>

Когда и мы с глазуньей отмучились, я глянула на дело рук своих. Оно впечатляло. Один край этого впечатления уже подгорал, второй – застыл полупрозрачным жидким студнем. И тут мне подумалось: сотворение яичницы– это очень интимный процесс, в котором участвую собственно я и яйца. Но ощущение, что между нашими трепетными отношениями есть еще и кто–то третий, не покидало. И я наконец–то вспомнила: еду еще надлежит и посолить.</p>

<p>

Обернулась в поисках солонки. Та одиноко стояла на краю стола, прямо как дерево посреди поля. Правда, в масштабах кухни роль молнии исполнила я: потянулась к посудине, но рука, познавшая, как и лицо, целебность желтка, соскользнула с фаянсового бока солонки. В результате та покачнулась, и слетевшая с нее крышка резко покатилась по полу.</p>

<p>

– Упыри тебя побери! – с сердцах ругнулась я и, встав на четвереньки, полезла под стол искать беглянку.</p>

<p>

От солеразведывательной работы меня оторвало заинтересованное мужское:</p>

<p>

– Такой ракурс мне определенно нравится.</p>

<p>

Я так и замерла: с оттопыренным задом, на четвереньках. Обзор был ограничен столешницей, оттого я, практикуя способ передвижения рака–отшельника, начала, перебирая коленями и локтями, выбираться из–под стола.</p>

<p>

Едва распрямилась, как желание вернуться под стол и по возможности вырыть там себе окоп переросло в настоятельную потребность.</p>

<p>

В зеленых глазах гостя плескалась ярость, щедро разбавленная презрением.</p>

<p>

Я поежилась, невольно ловя себя на ощущении дежавю. Где–то мы это уже проходили. И не так давно.</p>

<p>

– Я вижу, с момента нашей последней встречи ты приоделась, – прищурив глаза, начал ловец и насмешливо добавил: – Надеюсь, что это ради меня?</p>

<p>

Попятилась. Его голос. Взгляд. Они вымораживали сильнее, чем стылые зимние ветра. А гость меж тем подошел к кухонной двери. Пасс рукой, и я скорее почувствовала, чем сознала: теперь ее не открыть.</p>

<p>

– Не понимаю, о чем вы?</p>

<p>

– Не понимаешь? – он сжал кулаки, а потом, словно сделав над собой усилие, ровным тоном продолжил: – И уже на вы… Впрочем, что это я, без прелюдии?</p>

<p>

С этими словами он достал из внутреннего кармана портмоне и, отсчитав десять купюр, веером положил их на стол. А потом легким движением скинул с себя пиджак.</p>

<p>

Я сделала еще один шаг назад, потом еще один и уперлась спиною в стену.</p>

<p>

Гость зло усмехнулся.</p>

<p>

– Ну что, крошка, начнем с того момента, на котором мы остановились? Ведь, как оказалось, ты прямо-таки жаждешь продолжения. Даже нафантазировала его в деталях и изложила в письменном виде моему начальнику. Или может, ты захотела легких денег? Но я, знаешь ли, не люблю получать нагоняи незаслуженно...</p>

<p>

Я вскинула голову.</p>

<p>

– Я ничего подобного не писала! – хотела прокричать, но голос предательски сел и вышел лишь шепот.</p>

<p>

Незваный гость сжал губы.</p>

<p>

– Паршивая лгунья, – отчеканил он, и меня пробрал до мозга костей холод его взгляда. – Вчера ты в подробностях описала, как я тебя изнасиловал. А за подобное причитается компенсация. Десять талеров – вот цена девичьей или маскируемой под таковую чести для ловца. Но, знаешь ли, крошка, я не привык тратить деньги попусту.</p>

<p>

Смазанное движение, и он буквально вжал меня в стену. Одной рукой ловец схватил мое запястье, вывернув его до боли. Я вскрикнула и почувствовала, как второй он начал задирать подол. Я в отчаянии прошипела:</p>

<p>

– Да не писала я ничего подобного! Всего лишь то, что из-за тебя у меня не осталось платья. И не нужны мне твои деньги. Можешь ими подавиться.</p>

<p>

Насмешка, сдобренная удивлением, всего на краткий миг полыхнула в зеленых глазах. Его рука замерла на моем оголенном бедре. Казалось, что ловец балансирует на грани. Идет по лезвию клинка, с одной стороны которого – разум, с другой – безумие и голод.</p>

<p>

Вот только голод был отнюдь не гастрономический. Свидетельство последнего упиралось мне в живот.</p>

<p>

– А зачем же ты тогда вообще пришла в отдел?</p>

<p>

На кончике языка вертелся самый правдивый из ответов: «Для проверки», – но я понимала, что он же – самый нелепый из всех. Я молчала, и блондин принял это за признание моей вины.</p>

<p>

– Сама напросилась, – были его слова перед тем, как ладонь ловца скользнула на внутреннюю поверхность моего бедра.</p>

<p>

Кожу обожгло. Я дернулась, молясь лишь об одном: чтобы мой дар проснулся. Сейчас. Немедленно, когда он мне так нужен. Но сила молчала. А я отчаянно ненавидела весь мир. Наглеца, чьи руки смело гуляли по моему телу, сволочь–Грега, мать, что в своем желании избавиться от дара дочери сделала меня никчемной. Я даже пробудить собственную силу по желанию не могу, не то, чтобы защититься с ее помощью.</p>

<p>

По щекам потекли слезы. Я закрыла глаза и замерла соляной статуей, повторяя про себя: «Потерпи. Потерпи немного. Скоро все закончится».</p>

<p>

Все и вправду закончилось, и гораздо быстрее. Ловец вдруг резко остановился. Я слышала его прерывистое дыхание, чувствовала его запах: зимнего леса и мяты, ощущала тяжесть его навалившегося тела.</p>

<p>

– Твари глубины! – выругался он, и я вздрогнула.</p>