Организация желаемого будущего (СИ) - Шабалдин Константин - Страница 59

- Ха! - сказал фермер. - Праздник! Мордобой. И корабль в небе.

- Кореш мой, Виталик, - пояснил Лахтадрель.

- Девчонка, - продолжил рассказ Виталик. - Соплячка. Р-раз, и нету Магии. Рр-р-раз, и вся у неё. То есть, два.

- А как же турнир? - спросил бармен. - Кто победил хоть?

- Сдаётся мне, победила молодость, -  глубокомысленно изрёк Лахтадрель.

- Детство, - уточнил Виталик и икнул.

- Турнир прекратился после массовой драки, - пояснил Прокопий, опасаясь подходить близко к пьяным друзьям. - Драку инициировала маленькая девочка. Это было мощное магическое воздействие. Как я понимаю, под заклинание не попал только Окунь. Он, кстати, и придумал, как это безобразие прекратить. Послушайте, а вы не могли бы попросить их вернуть мою трубу?

- Окунь? - насторожился бармен. Он легко выхватил у фермера инструмент и подал Прокопию. - Он что же, опять Магию отменил?

- Всё значительно хуже, - сказал Прокопий. - Вся Сила теперь у этой девочки. Но Окунь там и, по-моему, уходить не собирался. Спасибо за трубу.

- В небе такой, гад, говорит, вы злые, - возмутился Виталик и спросил у Прокопия: - Вот ты скажи, разве я злой?

Прокопий быстро ушёл, а один из сталкеров, потирая плечи, натёртые лямками рюкзака, спросил:

- Выходит, возвращаемся?

- А вот нет, - сказал бармен. - Возвращаться мы не будем. Пошли, как и планировали, на Крепость.

- Но теперь-то зачем?

- А затем, что если Окунь там, что-нибудь интересное обязательное будет.

- Что там может быть интересного? - недовольно спросил сталкер, снова взваливая на себя огромный рюкзак.

- Мало ли, - уклончиво ответил бармен и про себя подумал - например, немеряно артефактов, после спонтанного выброса Силы.

***

- Я, когда скрутило, подумал, что это ты опять мудришь, как тогда, - сказал Бобров. - Тычу всех этой пикой, а сам думаю: «Что же это я творю? Не иначе Толян всех заколдовал, отрицатель хренов».

- Мне столько Силы за всю жизнь не собрать, - ответил я.

- Прошлый раз ведь собрал, - с надеждой сказала Лиза.

- Тогда мне помогли очень сильно. И Магия была доступней. Теперь всё намного сложней.

- Теперь нами Ярочка вертеть будет, как пожелает, - сказал Тюленичев.

Я собрал их в деканате уже под утро, всё равно никто не спал этой ночью. Мы пили чай и пытались придумать, как быть дальше. Вот только ничего не придумывалось. А меня это не устраивало. Мне Лёня обещал портал провесить. Он мне должен. Все были подавлены, а Шаман был ещё и очень недоволен. Он не любил когда так много гостей. Тем более незваных.

- А чего вы собственно переполошились? - спросил он. - Чем, собственно, вас не устраивает сложившаяся ситуация? Да, вас от Магии и от власти отодвинули. Ну и что? Мне, например, всё равно - Лёня, Лиза или Яра. Лишь бы преподавать не мешали и наукой заниматься.

- Вы не понимаете! - горячо заговорила Лиза. - Вы не были там, на поле, когда она всем в душу залезла, вы не знаете, как это ужасно.

Я был у неё этой ночью. Не у графини Оторвановской, фаворитки Жреца, заговорщицы и руководителя государственного переворота. Я был у девочки Лизы, своей одноклассницы и моей первой любви. Вся гадость, налипшая на неё за эти годы, слетела как шелуха, и я был благодарен Яре за эту реморализацию. Лиза много плакала, я успокаивал её, как мог, и ещё она жадно расспрашивала про Наташу и Костяна с Мариной, про их детей. Жрец и после своей смерти продолжал калечить жизни людей, ведь это он своим злым волшебством заменил в этой красивой, умной женщине естественное желание иметь семью, домашний уют на слепую преданность ему и его бредовым идеям всеобщего счастья. А счастье не бывает всеобщим, оно всегда твоё...

А Стёпа, выслушав Лизу, мрачно согласился:

- Да уж, настроение такое, что удавиться хочется, честно говоря. Меня как будто изнасиловали.

- И ведь она просто развлекалась, - сказал Тюленичев. - А откуда нам знать, что она завтра придумает? Ведь она, по сути, всего лишь малолетняя шлюха.

- Ты не завирайся! - сказал я. -  И не малолетняя уже и...

- Вот-вот, - сказал Бобров.

- Всех ведь в бараний рог скрутила! - воскликнул Тюленичев. - Это же какая у неё силища!

- И не всех, - по инерции продолжил я заступаться за Яру. - Меня вот, например, не скрутила. Я даже Силы запас небольшой сберёг.

Я сказал и прикусил язык. Это ж надо так спалиться!

Они молчали и смотрели на меня. С недоверием и надеждой. Как тогда, на поле, когда связанные валялись в грязи, а Жрец готовился нанести последний удар. И нельзя было просто встать и уйти, разбирайтесь, дескать, сами. Потому что они мои друзья. А зомби, не проронивший до этого ни слова, грустно сказал:

- Это теперь только тебе решать.

И я подумал: «Опять я. Ну, почему снова я? Ну, почему?!»

***

Не знаю, на что рассчитывали мои друзья. Надеяться противостоять Яре с моим крошечным запасом Магии, было наивно и смешно. Поэтому я выбрал другое решение. Простое и очень надёжное. И я удивился, насколько легко далось мне это решение.

Рано утром я уже ждал Яру возле шатра. Я был готов. И, видимо, было что-то такое в моём лице, потому что зомби, который тихо подошёл и встал в сторонке, помня наверняка, что даже его запах вызывает у меня непроизвольное отвращение, спросил:

- Анатолий, а может, не надо? Может, ещё обойдётся?

- Что «не надо»? - как можно искренней удивился я. - Что «обойдётся?

- Прежде всего - не надо со мной хитрить, - улыбнулся зомби запавшими губами. - Я вижу, что вы снова, как когда-то, собираетесь совершить необратимый поступок.

- Поступок оказался очень даже обратимым, - сердито ответил я. - Магия, как выяснилось, никуда не исчезла!

- Магия не исчезла, но люди уже никогда не смогут обращаться с ней так же вольно, как раньше. И в этом целиком ваша заслуга, Анатолий.

- Заслуга ли? Меня многие за это ненавидят.

- Они просто не понимают. Вы всё сделали правильно, но стали вы от этого счастливым?

- О, только не это, - простонал я. - Мне только лекции по философии сейчас не хватает!

- Может быть, это именно то, чего вам действительно не хватает.

- Мне не хватает лишь одного - моей семьи. И чтобы все оставили меня в покое!

- Тогда почему вы немедленно не уйдёте к своей семье? Почему вы сами придумали себе новое беспокойство?

Действительно, почему? Я не знал. Ещё вчера я готов был бросить всё и бежать к Наташе на край Зоны, а теперь стою здесь, болтаю с этим полутрупом и собираюсь обделать дельце, за которое мне потом наверняка будет очень стыдно.

- Подумайте, Анатолий, - продолжил зомби. - Должны ли вы совершать то, что собираетесь совершить. И вообще, должны ли вы кому-либо что-либо? Вас толкают к решению нравственные обязательства, как вы их себе представляете, но кто сказал, что цель оправдывает средства?

- Кто-то говорил, - ответил я. - Давно. Но мне нет дела до заезженных цитат и абстрактных рассуждений о всеобщем благе и индивидуальном счастье. Я принял решение, и менять его не собираюсь. Я сделаю то, что должно, а не то, что должен. По крайней мере, так, как мне это представляется верным.

Поэтому уходите и не мешайте мне. Сейчас я буду изо всех сил притворяться, а я не очень хорошо умею это делать. Так что мне надо войти в образ, не портите представление!

И тут из шатра вышла Яра приветливо поздоровалась, предложила прогуляться. И я был очень рад, что можно прекратить этот мучительный для меня разговор с зомби. Он остался стоять, одинокий, не мёртвый и не живой, никому не нужный со своими размышлениями о счастье и несчастье. А мы пошли по опустевшему лагерю, под слабыми лучами восходящего в пасмурном небе солнца, по зелёной травке. Невозможно было отделаться от впечатления, что она самая обычная девочка. Весёлая, отдохнувшая. В отличном настроении от подаренной недавно игрушки. Вчера она уже немного поиграла, а сейчас ей очень хорошо от предвкушения большой игры. Я видел, что она доверяет мне. А мне было страшно.