Организация желаемого будущего (СИ) - Шабалдин Константин - Страница 55

- А где папа? - вежливо спросила Яра.

- Так вот же он! - воскликнула женщина и указала на седого мужчину в круглых очках.

- Привет, дочка, - спокойно сказал он.

- Привет.

- Что дальше делать будешь?

- Пока не знаю. Сначала подрасти, наверное, надо.

- Правильно, не торопись.

- А куда мне теперь торопиться? - спросила Яра и пошла прочь.

- Ярочка, а мы? - окликнула её мать.

- Вы? - Яра удивилась. - Ну, вот вам. Живите.

Она кивнула, и все увидели, что на месте полуразвалившейся избушки зомби стоит роскошный особняк. Рядом возникло озеро. Бумажный лес превратился в благоухающий сосновый бор. В озере плавали белоснежные лебеди.

- Побудь с нами. Мы так по тебе истосковались.

- Странно. Сперва бросили в Зоне подыхать, а после, значит, тосковали?

- Не говори так, - одёрнул её отец. - Так было надо. Ты же ничего не знаешь! Мы тебя спасали.

- Ну, вот и спасли, - сказала Яра и решительно пошла в сторону Крепости.

- Ярочка вернись! - закричала мать. - Мы же не могли выйти, пока ты не придёшь!

- Она ещё вернётся, - успокаивая её, сказал отец.

- Никогда не вернётся, - прошептала Наташа.

***

Подготовка к турниру была закончена. Зомби, как главный арбитр соревнований, получил право выхода из Крепости и теперь важно слонялся между праздничных шатров. Лиза обрядила его в зелёный камзол, ярко-красный жюстокор и башмаки с изумрудными пряжками. От шляпы он наотрез отказался, грел голый череп на солнышке.

Из Кузедеевки пришёл большой караван с товарами, встал табором. Вдоль крепостных стен протянулись торговые ряды. Прилавки ломились от колбас, окороков, копченых кур, вязанок сушёной рыбы и кувшинов с напитками. Потихоньку, несмотря на запрет, приторговывали оружием, патронами. Коллегия жрецов Вуду пыталась торговать кровью диких вампиров, но Лахтадрель со сталкерами сразу жёстко, с мордобоем и пальбой, пресёк это дело.

Из Оторвановки прибыл отряд ополченцев. Все бойцы в отряде были женского пола, молоды и хороши собой. Зрители шли из железнодорожного посёлка, из Столицы, даже из дальнего Великого Улуса. Гнали скот, по дороге били дичь в Зоне, и вот уже там и тут воздвиглись огромные вертела над тлеющими угольями, на которых, истекая жиром, целиком зажаривались дикие кабаны. Ветер разносил обрывки серпантинов, конфетти и воздушные шарики.

Над всем этим великолепием возвышалась эстрада, на которой приглашённый менестрель Прокопий небрежным голосом в сопровождении ансамбля исполнял свою новую песню.

Запью сигару молоком

И закушу коньяк халвой

Пусть не обласкан я молвой

Зато я пьян. И босиком

Могу отправиться гулять

По-вдоль красавицы-реки

И встретив у изгиба блядь

Я ей подам руки

Сорву с бронежилета  цепь

Позёрства и стыда

Паду нагой в густую степь

Что скажешь ты тогда?

И затоплю пожарче печь

На берегу крутом

Смыть чтобы пепел наших встреч

Чтоб ничего... Потом

Построю в Зоне старый дом

Такой, как я хочу

И будет место в доме том

И льну, и сургучу

Что скажешь, ты, когда огонь

Сотрёт меня совсем...

А впрочем, нет, иной мне путь

Я слеп, я глух, я нем.[2]

Зрители вяло хлопали и требовали уже полюбившийся шлягер.

- «Секс и пемоксоль», - кричали они. - «Секс и пемоксоль»!

Но Прокопий поморщился и сошёл со сцены.

- Да вы задрали его уже этой пемоксолью! - крикнул барабанщик и швырнул в зрителей палочки.

- Это не тот ли крутой берег вы живописали, что пылающими аномалиями знаменит? - поинтересовался зомби.

- Вы там бывали? - оживился Прокопий.

- Я там живал, - печально ответил зомби.

- О, как я вам завидую!

- Серьёзно?

- Конечно! Это же счастье - жить в таком уникальном месте... Помните как Вертер описывает Оссиана?

Прокопий красиво встал и, отведя руку, с выражением процитировал: «Блуждать по равнине, когда кругом бушует буря и с клубами тумана, при тусклом свете луны, гонит души предков, слушать с гор сквозь рёв лесного потока приглушенные стоны духов из тёмных пещер и горестные сетования девушки над четырьмя замшелыми, поросшими травой камнями, под которыми покоится павший герой, её возлюбленный!»

- Нда, - ответил зомби, вежливо дослушав цитату. - Однако не забывайте, коллега, что сам же Гёте говаривал: «Вертер восхвалял Гомера, пока был в здравом уме, а Оссиана - когда уже сошёл с ума».

Зомби откланялся и побрёл, бормоча под нос: «Тебя бы, падло, загнать при свете луны... в клубы тумана... Когда у мутантов гон начинается, а ты промеж аномалий застрял и в спину тебе сталкеры пуляют!»

А Лиза, положив прелестную головку на плечо инспектора, говорила:

- Ах, Саша, дура я, дура! И зачем всё это затеяла? Ведь побьют же нас.

Инспектор гладил графиню по плечам и успокаивал:

- Непременно побьют. И это очень хорошо. С Тюленичевым объединимся, союзниками станем. Силой с ним поделишься, он учеников твоих к себе возьмёт, а когда обучит, университетское образование им даст, мы и поглядим: кто - кого!

- Он памятник снесёт, - печально сказала Лиза. - Жалко.

- Ни за что не снесёт, - уверенно сказал инспектор. - В крайнем случае, переименует.

***

- Возможно, мы сделали ошибку, - сказал Троян Святовитович, - но другого выхода в тот момент у нас всё равно не было.

У Максима как-то сразу наладились приятельские отношения с отцом Яры. Троян Святовитович оказался прекрасным организатором. Он быстро наладил в особняке подобие комунны, где каждый был занят делом по душе. Люди, провалявшиеся в погребе почти десять лет, да ещё и в бессознательном состоянии, были вынуждены заново учиться ходить, они мгновенно обгорали на солнце, у них была депрессия и авитаминоз. Но тем не менее, усилиями Шуйского были налажены рыбалка, сбор грибов и ягод в очистившейся Зоне, самые слабые занимались уборкой и стиркой, а супруга Шуского, мама Яры, Припегала Игоревна, разбила позади особняка грядки для овощей.

- Доцент Бардокин, копайте на полный штык и комки разбивайте, - прикрикнул Шуйский на флегматичного здоровяка, возившегося неподалёку с лопатой. - Вы не над своей бездарной диссертацией работаете, здесь нужен аналитический подход!

Максим усмехнулся, подумал - строг бывший завлаб, и потянул на себя рукоятку двуручной пилы. Ночи в Зоне были холодными, и они с Шуйским пилили дрова для камина. Впрочем, пилил больше Максим, а Троян Святовитович просто придерживал ручку пилы, чтоб не болталась.

- Всё было хорошо, пока Жрец не полез в политику, - продолжил Шуйский. - Но у него, видимо, не было другого выхода. Вы же помните тогдашнего президента?

- Банальный извращенец, - поморщился Максим.

- И не умный человек, - подтвердил Троян Святовитович. - Жрец подсадил его и ключевые фигуры в правительстве на реалистические сны, в которых исполнялись заветные желания. Был у Жреца такой человечек с редким умением - Баюн.

- Баюн плохо кончил, - сказал Максим.

- Да? Я не удивлён. Жрец всегда легко расставался с людьми, когда в них отпадала потребность.

- Как с вами?

- С нами было несколько иначе.