Виктория Света (СИ) - Зосимкина Марина - Страница 51

Припарковавшись на грунтовой обочине деревенской улицы, он вылез из-за руля и решительным шагом двинулся к калитке в монументальном заборе, больше смахивающем на частокол вокруг древнего городища. Валентин надавил клавишу дверного звонка, хотя не удивился бы, обнаружив вместо него висящее на медной цепи деревянное било. Если ввиду отсутствия насельников ему не откроют, он посидит в машине. Рано или поздно кто-нибудь из обитателей «городища» все равно тут появится.

По прошествии долгих минут в дубовой калиточной створке с глухим стуком приоткрылась смотровая щель, ошибочно принятая им вначале за прорезь почтового ящика, и на Валентина уставилась пара карих глаз в обрамлении лучиков морщин. Глаза из бойницы смотрели требовательно и, как ему показалось, недружелюбно. Показалось верно – недружелюбно.

– Чего надо? – раздался твердый, словно секира, голос, но Валька был готов и не стушевался. Он спросил просто и без затей:

– Вы Танзиля Усмановна?

– И что?

– Я бы хотел поговорить с Викторией, если она дома.

– Здесь таких нету, – ни минуты не поколебавшись, ответила Танзиля и захлопнула забрало.

– А Олег Олегович сказал, что она у вас сейчас проживает! – припав носом к плотно пригнанным доскам, прокричал Валька.

– Жди здесь, – услышал он после некоторой паузы. Судя по звуку удаляющихся шагов, хозяйка направилась к дому.

Вероятно, перепроверять информацию. Ну и система безопасности тут у них… Что ж, пусть убедится. Только бы въедливая Танзиля не собралась звонить Катерине Евгеньевне, это может осложнить дело.

Вскоре с внутренней стороны калитки послышался лязг отпираемой задвижки, и он был допущен за стены. Отворившая ему немолодая женщина была поджара, сурова и смотрела оценивающе, не утруждая себя улыбкой. Действительно, тетка непростая. И кажется, что-то о Вальке ей было известно. Впуская визитера, она как бы ненароком вознамерилась наступить ему на ногу и ткнуть острым локтем в ребро. Определенно мстительный жест.

Шлепанец Валентин отследил в движении и шаркнул ногой, избегая контакта, а извиваться всем туловом или, тем паче, отпрыгивать в сторону, чтобы уклониться от тычка в бок, ему показалось нелепо, поэтому он просто подставил живот. Танзиля посмотрела на посетителя более внимательно. «Бронежилет на голое пузо?» – спросила она, так и не улыбнувшись. «Чугунная сковородка под брючным ремнем», – отрапортовал Валька ей в тон. Танзиля ухмыльнулась.

– Ну, и зачем тебе моя Вика? – приступила она к расспросам, не выказывая намерения пригласить гостя в дом.

– Вика расскажет вам сама, если захочет. Но поговорить мне с ней нужно. Очень нужно, и хотелось бы поскорее. Где мне ее найти? Не подскажете? П-подскажите, п-пожалуйста.

Валька опять начал заикаться, и это его взбесило. Давний детский испуг почти забылся, только изредка в ночных сновидениях над ним вновь нависала жуткая образина собачьей морды и огромные клыки, и слюна из пасти, и злобное глухое рычание, но наутро ужас без следа улетучивался, не мешая жить наяву. Однако иногда, время от времени, причем совершенно некстати, на Валентина накатывало снова, несмотря на жаркие уверения дорогущего в смысле гонораров логопеда-психотерапевта, что от заикания Валька теперь окончательно свободен.

Танзиля окинула его внимательным взглядом. Было заметно, что в голове ее промелькнула некая мысль. Неожиданно она спросила:

– А что это у тебя, служивый, под рубашкой на цепочке привешено?

– Под рубашкой? – удивился Валентин вопросу. – Крестик нательный, что же еще.

– А вот не гони, – парировала Танзиля. – Один крестик звенькать не будет. Что еще у тебя там? Может, ты адепт темного культа, а я тебе свою девочку выдам. И не рассчитывай.

Валентин вздохнул и предметы для досмотра предъявил, вытянув из-за ворота цепочку. На крестик Танзиля взглянула лишь мельком, зато детально изучила крошечное колечко из неопределимого на глаз металлического сплава, которое обнаружилось рядом с крестиком. Задумчиво пожевав губами, произнесла:

– Вика сейчас на работе. Где она работает, я не знаю. Однако, пойду скотину покормлю. Не уходи.

– Чего? – вновь поразился Валентин, но хозяйка уже удалялась в сторону крыльца.

Когда она спустя некоторое время вернулась, Валька, не совладав с любопытством, поинтересовался:

– Содержите скотину в доме?

– В погребе.

– Что же это у вас за животное такое, что вы его…

– Какая скотина, таков и хлев, – отрезала Танзиля и спросила, раздражаясь: – Так тебе нужно знать, где Виктория работает, или уже нет? Пиши, я кое-что припомнила.

Он поспешно достал айфон. Несмотря на скудность полученной информации – лишь наименование улицы и название фирмы, – сразу понял, о каком предприятии идет речь, и порадовался своей удаче. Он не единожды заезжал в «ХимОрганик» по делам бизнеса, а значит знает к кому обратиться за нужными сведениями без риска быть посланным по причине отсутствия санкции прокурора. Милейшая госпожа Маслова подробно ему объяснит, на каком этаже и в каком офисе работает сотрудница по фамилии Демидова. А вот предупреждать Викторию о своем визите, набрав внутренний телефонный номер, он не будет. Вика тотчас бросит трубку, как только узнает его голос, и все надежды с ней объясниться отправятся псу под хвост.

Но, въехав на стоянку у стен «ХимОрганика», в разумности своего плана Валька усомнился. Следует ли задавать вопросы секретарше, если сам он не собирается отвечать на ее встречные? А встречные возникнут, наинепременнейше и самые разнообразные, как и последующее на их основе муссирование данной темы в среде алчущей жареных новостей женской части персонала. Ему начхать, а Вике будет ли приятно? Вопрос риторический.

Уж лучше он порасспросит секьюрити. Конечно, мужики в охране «ХимОрганика» все сплошь серьезные, так просто на контакт не пойдут, но он постарается быть убедительным.

Однако, переступив порог проходной, Валентин вместо примелькавшихся лиц серьезных мужиков внутри «аквариума» обнаружил крепкого дедка, дотошно изучающего черно-белые картинки с камер наблюдения. По всему было видно, что тот относится к служебным обязанностям с высокой степенью ответственности.

Валька кашлянул и легонько постучал костяшками пальцев по стеклу переборки. Дед, не отводя взгляд от экранов, поинтересовался, чего путнику надо. Валька признался, что надо информации. После чего протянул в окошко айфон и спросил, не входила ли сегодня на территорию предприятия девушка вот с этой фотографии, а если входила, то не подскажет ли уважаемый страж, в каком департаменте фирмы она состоит на службе.

Конечно у Валентина были Викины фото, еще бы не быть. Он делал снимки тайком и никогда не удалял даже неудачные, дорожа каждым кадром.

Охранник не стал вредничать, поскольку не счел информацию секретной, и со степенностью ответил, что девушка, изображенная на фото, незадолго до обеда ушла. Предъявляя пропуск, она доложилась, что сегодня еще вернется, выполнив поручение хозяйки.

Валька неслышно ругнулся. Что ж не везет-то так сегодня?! Звенящее напряжение, которое взялось скручивать ему нервы с самого момента, как он решил объясниться с Викой, чуть было не вырвалось наружу эмоциональной тирадой, но он сумел взять себя в руки. Наберись терпения, дружок. Намеревался же ты ждать ее возле дома Танзили? Значит, подождешь возле «ХимОрганика».

– Хозяйки, – повторил охранник с нажимом и, не получив должной реакции, продолжил, мотнув плешивой головой в сторону пространства за турникетами: – Видал, какие тут дела творятся? Теперича у нас хозяйка. Был хозяин, да весь вышел. Вот так живешь себе и не знаешь, где тебя последний час встретит. А ведь крепким мужиком был. Главное, что не дерьмистым.

Валентин послушно взглянул в указанном направлении. В глубине проходной, на стене между стендом с приказами и доской почета, висел огромный фотографический портрет. В запечатленном на нем господине Валентин с недоумением узнал недавнего своего заказчика, то есть владельца вот этой конкретной фирмы. Под поясным изображением улыбающегося не к месту Германа Галактионова мелким шрифтом было набрано несколько абзацев текста, похоже, что некролог, а крупным шрифтом – даты рождения и смерти. Золотистая багетная рамка была украшена черными лентами, а на полу под произведением ритуального искусства стояла большая керамическая ваза с розами, впрочем несколько подвявшими.