Ленинград-34 (СИ) - Кротов Сергей - Страница 26

    -Я понимаю, Олег Владимирович, что должность ассистента на кафедре физике медицинского института- начинаю плести сеть.- это хорошая работа и достойная оплата, но там весь будет занят лекциями, семинарами, лабораторными. Люди, люди, люди... Когда вам заниматься наукой? По ночам? А у нас в вакуумной лаборатории вы будете весь день заниматься любимым делом- полупроводниками, при сравнимой зарплате. Товарищ Ощепков- замечательный руководитель, он не будет вмешиваться в ваши дела, вы будете свободны в выборе тем ваших исследований, конечно, если будете в срок сдавать порученную работу. Вот тема вашей первой работы: высокочастотный кремниевый точечно- контактного диод, впечатляет?

    -Впечатляет, но поверьте моему, Алексей,- спокойный, скорее даже занудный голос Лосева звучал как метроном.- многолетнему опыту, что кремний один из самых трудных и неудобных материалов.

    -Это правда,- как мог раскрасил свой голос тёплыми цветами.- но зато он и самый многообещающий. Лежит под ногами, стоит копейки- диод из него выйдет и высоковольтный и с нулевыми обратными токами и быстрый. Какой захотим, такой и будет.

    Олег смотрит на меня, как на несмышлёныша и невесело улыбается.

    'По новой начал взвешивать все плюсы и минусы, видел как он пустыми глазами смотрел на балет. Ну и мнительный же ты, Сидор. Чем рискуешь то? Ладно, посиди-подумай'.

    -Есть, правда, ещё одно условие, лаборатория у нас военная, так что никаких публикаций в открытых изданиях.-Сидим молча ещё несколько минут.

    -Как у вас с оборудованием?- похоже чаша весов склоняется в мою сторону.

    -Все необходимое у нас имеется,- стараюсь не спугнуть удачу.- но если потребуется что-то ещё, то купим, хоть за границей. Сам буду заниматься...    'Потираю орден рукавом гимнастёрки. Снова долгая мучительная пауза. Впрочем, мучительная она лишь для меня. Я вообще слишком нетерпелив, а настоящий учёный, особенно технолог, должен быть похож на Лосева: нетороплив, внимателен к деталям'.

    -Получаем информацию и по разведывательным каналам,- продолжаю я правильную осаду.- но это после, когда дадите подписку.

    ''Когда', а не 'если' не вызывает у Олега протеста. Начинаем обсуждать измерительные приборы... Уже теплее... Снова длительная пауза. Слово 'согласен' тонет в шуме, создаваемом выходящей из зрительного зала публики'.

    Лосев с озабоченным лицом выскакивает из курительного салона, я за ним. У лестницы сталкиваемся с Екатериной Арнольдовной и миловидной похожей на Уланову женщиной, ставшей изучающе меня рассматривать.

    -Мария Фёдоровна, мама Галочки.- а никто и не сомневался.

    'Искренне выражаю своё восхищение талантом её дочери, Лосевы меня горячо поддерживают. Мимо проплывает Лиля Брик, бросив на Романову оценивающий взгляд и ехидно усмехнувшись. Думает, что мамаши открыли сезон охоты на перспективного орденоносного жениха? А что, очень даже может быть. Первый тур кастинга, похоже, прохожу легко'.

    -Мы тут посидели с Алексеем, поговорили и он предложил мне работу в своём ОКБ.- Олег решает заполнить паузу, возникшую в разговоре.

    Екатерина Арнольдовна закатывает глаза и роняет сумочку.

    -Как вы не были на втором акте?- лицо Марии Фёдоровны выражает ужас.

    -Мы не верим в загробную жизнь.- Моя попытка свести оплошность Олега к шутке (действие второго акта происходит в загробном мире) с возмущением отвергается.

    'Лучше бы я молчал и выделял кислород, хотя могу её понять, зачем ей зять, который не любит балет по настоящему. Жаль, конечно, что не удалось познакомиться с великой актрисой'.

    Московская область, Гольтищево,

    Дача наркома НКВД Ягоды,

    3 марта 1935г. 14:00.

    Ягода.

    'Как хорошо дышится за городом! Вековые сосны и ели, обступившие двухэтажный особняк наполняют воздух ароматом смолы и хвои. Не зря доктора устраивают дома отдыха в таких местах. С трёх сторон усадьбу окружает река Сходня. Солнце начинает припекать по весеннему и лёд у свай близкого мостика стал прозрачным, вот-вот треснет. Надо будет Тимошу (вдова сына М.Горького) привезти сюда на этюды, у них в Горках такого нет, город наступает, везде видна рука человека: в высаженных по линейке деревьях, монументальных ротондах, посыпаных щебнем дорожках. А здесь, даже отсюда со второго этажа усадьбы, ничто не выдаёт присутствия человека, сосновый бор до горизонта'.

    Снизу раздается автомобильный гудок. Закрываю окно застеклённого балкона и иду встречать гостя. Грузная фигура с трудом выбирается наружу и идёт ко мне навстречу. Шофёр и моя повариха Агафья по его знаку начинают споро освобождать багажник паккарда от благоухающего и булькающего груза, заботливо укутанного в войлочное покрывало.

    -Пока я тут посещал ивановский детдом Николай смотался в Арагви,- поясняет Авель проследив мой взгляд.

    'Молча поднимаемся по лестнице в столовую. Мрачное настроение гостя передается и мне. Ведь предупреждал его, что не время сейчас для терактов, что вообще никаких терактов не надо. Сталинская группа уже и так теряет поддержку в ЦК, а в связи с новым избирательным законом и самые верные секретари обкомов переметнуться к нам. А там его, отстранённого, удавили бы потихоньку в тёмном углу. Нет, Зиновьев- гад испугался, что мы его потом ко власти не допустим и решил устроить свою революцию прямо сейчас'.

    Агафья, чувствуя наше нетерпение, быстро расставляет еду и удаляется, а мы с Авелем берём по глиняному горшочку с плотно подогнанной крышкой, в который был упакован шашлык по-карски. Остро-пряный аромат специй ударяет нам в голову, усиливая аромат баранины и отбивая запах бараньих почек. Крупные куски мяса были обрамлены кольцами вымоченного и затем тронутого огнём лука и соседствовали с сушёными, а сейчас набравшими сок жареного мяса, помидорами. Авель быстро наливает в бокалы красного вина и не сказав ни слова просто даёт знак к началу.

    'Вот ради таких мгновений и стоит жить! Теперь, ещё немного вина, чтобы погасить вспыхнувший во рту огонь от горького перца и заесть это киндзой, завёрнутой в тонкий как бумага лаваш. Всё очарование момента проходит, стоит только взглянуть на жалкий вид побитого как собака Енукидзе'.

    -Что происходит?- тревожно спрашивает Авель, заглядывая мне в глаза.- Утром встретил Бухарина, он спрашивает, для каких таких постановлений ЦИКа забронирована половина первой полосы его 'Известий'. А я, секретарь ЦИКа, не в курсе.

    -Не знаю точно,- вытираю губы льняной салфеткой.- но кое-какие соображения имеются. Слышал от осведомителя, вчера Андреев и Горький говорили о том, что тебя переводят секретарём в ЦИК ЗСФСР.

    -Это от Тимоши?- лицо уже достаточно выпившего Енукидзе расплылось в масляной улыбке.- хороша девка, ну и как она в постели?

    'Вот же, болван. О чём он сейчас думает, на что он надеется? На то что Сталин не даст его в обиду'?

    -Авель,- пытаюсь привести его в чувство.- хотя мне и удалось в материалах расследования всё свести к праздным разговорам твоих бл...й, я бы не советовал тебе расслабляться. Ежов планирует тебя привлечь к партийной ответственности, ты можешь из партии вылететь как недавно Зиновьев с Каменевым. Ты думаешь, что сейчас тебя уберут в Тифлис и всё успокоится? Ничего не успокоится! Не видать тебе больше спокойного места. А если что-то случится со мной или с Тухачевским- тебе конец. Хотя нет, Тухачевский в любом случае тебе ничем не сможет помочь.

    -Да что ты меня пугаешь,- пытается неуверенно возражать Енукидзе.- вон Каменев с Зин...

    -Им скоро конец,- пытаюсь всё-таки достучаться до него.- не смотри, что сейчас их обвиняют только в 'моральной ответственности' за теракт. Сейчас Вышинский поднимает все материалы на них, так что ссылкой и исключением из партии они теперь точно не обойдутся. Мой тебе совет, иди завтра к Сталину, кайся в бытовом разложении, отказывайся от всех постов, но проси оставить в партии, просись на не высокую работу где-нибудь на периферии и замри на время...